Буддистский подход к преданности в хинаяне сводится к тому, что человек, пребывающий в заблуждении, ищет для себя модель душевного здоровья — чуткого человека, который, благодаря своей учености и дисциплине, ясно видит мир. Это похоже на то, как если бы вы временами то погружались в галлюцинации, то выходили из них — и потому ищете такого человека, который мог бы указать, где реальность, а где иллюзия. В этом смысле человек, которого вы ищете, подобен родителю, воспитывающему ребенка. Но этот родитель должен быть открыт для общения с вами. И как любой родитель, он представляется вполне обычным человеком, который вырос, пережил трудности, который разделяет ваши заботы, ваши общие физические потребности. С точки зрения хинаяны, Будда — обыкновенный человек и сын человека; благодаря великой настойчивости он достиг просветления, но и после этого его тело и его переживания остались человеческими.
В противоположность взгляду хинаяны на учителя как на фигуру родителя последователи махаяны рассматривают учителя как духовного друга, кальянамитру. Это санскритское слово означает буквально «духовный друг» или «компаньон по добродетели». Слово «добродетель» употреблено здесь в смысле внутреннего богатства, богатой почвы, удобренной и оплодотворенной гниющим веществом неврозов. Вы располагаете огромным потенциалом, вы готовы, вы пахнете, как созревший на сто процентов сыр, — запах слышен за несколько миль. Преданность предполагает признание этого потенциала как учителем, так и учеником. Ученик похож на подростка, который явно обладает огромными талантами, но не знает путей этого мира. Ему нужен учитель, который научил бы его, что нужно делать, как развить свой талант. По неопытности ученик часто делает ошибки и нуждается в пристальном наблюдении. На уровне махаяны духовный друг предстает человеком гораздо большей силы и понимания, чем вы. Он освоил все виды дисциплины и техники, он необычайно искусно овладевает ситуациями, он похож на высококвалифицированного врача, который всегда пропишет нужные средства для лечения ваших хронических духовных заболеваний, для исправления ваших частых ошибок.
На уровне махаяны мы не слишком озабочены вопросом о реальности нашего мира. «Наконец то я нашел твердую почву под ногами, наконец то я открыл смысл реальности». Мы только начинаем освобождаться от напряжения и чувствовать себя спокойно. Мы нашли нечто съедобное. Но как мы будем есть? Съедим все сразу, без разбору? Так можно расстроить желудок — нельзя как попало смешивать пищу. Нам необходимо открыться для советов духовного друга: пришло его время проявить настоящую заботу об ученике. Сначала он может быть с нами добрым и мягким; тем не менее не может быть и речи ни о каких секретах от него — он наблюдает за каждым уголком. Чем больше мы пытаемся скрыть, тем глубже он проникает сквозь наши заслонки. Это происходит не потому, что учитель необычайно бдителен или читает наши мысли. Дело скорее в том, что наша паранойя относительно производимого на него впечатления или попытки что то от него скрыть делают наш невроз более прозрачным. Сама наша оболочка прозрачна. Учитель действует как зеркало, которое вызывает у нас раздражение и беспокойство. Нам может даже показаться, что учитель совсем не старается помочь, а намеренно, с каким то садизмом провоцирует нас. Но такая подавляющая открытость и есть подлинная дружба.
Эта дружба заключает в себе по юношески дерзкие, вызывающие взаимоотношения, где духовный друг выступает в роли вашего возлюбленного. В общепринятом понимании возлюбленный — это тот, кто разделяет вашу физическую страсть и таким образом любит и признает вас. Возлюбленный иного рода восхищается вами вообще; он не обязательно любит вас физически, однако признает или понимает вашу красоту, вашу проницательность, ваше очарование. Духовный же друг является возлюбленным в том смысле, что стремится общаться как с вашей красотой, так и с вашей нелепостью. Подобное общение очень опасно и болезненно, и мы не можем взять в толк, как к нему относиться.
Такой духовный друг до оскорбительности неразумен — просто потому, что он неустанно заботится о ваших делах. Его интересует, как вы произносите приветствие, как входите в комнату и тому подобное. Вы хотите, чтобы он убрался с вашей территории, ибо он позволяет себе слишком много. «Не играйте со мною, когда я слаб и раним». А когда вы чувствуете себя сильным, то обычно хотите, чтобы он признал вашу силу; но это только еще один вид уязвимости. В любом случае вы ищете поддержки, подтверждения. Он кажется неуязвимым, и вы ощущаете робость. Он похож на великолепно составленный поезд, идущий по прочным рельсам, и нет сил остановить его. Или на угрожающий вам древний меч с острым, как бритва, лезвием. Вы чувствуете тяжелую руку духовного друга, и это вызывает и глубокое уважение, и сильное раздражение. Его стиль чрезвычайно энергичен, но так безупречен и справедлив, что вы не в силах противостоять ему. Это и есть преданность. Вы восхищаетесь его стилем, и в то же время он вас устрашает. Он прекрасен, но может раздавить вас, рассечь на куски. Преданность в этом случае вызывает огромный поток резкости; вы не можете даже молить о милосердии, представляя себя несчастнейшей, маленькой личностью, которая всегда относится к учителю с благоговением, простирается перед ним и целует его ноги. Дурачить друг друга в такой ситуации бесполезно. Все это оказывается чрезвычайно мучительным. Подлинная миссия духовного друга — наносить вам оскорбления.
Великий воин
Вначале вашего продвижения по пути махаяны духовный друг является чем то вроде врача. Ваши взаимоотношения проникнуты симпатией и дружбой; они предсказуемы. Когда вы посещаете духовного друга, он всегда сидит в одном и том же кресле, ему всегда подают один и тот же чай. Духовный друг все делает точно, и все для него должно делаться с такой же точностью: если вы допустите неточность, он сделает вам предупреждение. У вашего друга могут быть и всевозможные выходки, но это тоже предсказуемо. Вы можете даже предвидеть, что он устроит вам какое то испытание, если вы действуете слишком предсказуемо. В любом случае вы боитесь перемены стиля гуру, вас пугает возможность его подлинной непредсказуемости. Вы предпочли бы сохранить спокойный, красивый и мирный стиль общения. Вы чувствуете себя вполне комфортно, вы доверяете ситуации, можете всем сердцем отдаться, раствориться в ней; это как если бы вы ждали поезда, дым которого уже виден, колеса крутятся, слышно пыхтение — все предсказуемо. Вы знаете, когда поезд придет, знаете, когда он снова отправится в путь, — это тоже предсказуемо. Вы надеетесь, что и ваш друг неизменно будет добр и великодушен с вами.
Но в какой то момент эти взаимоотношения становятся застойными: они слишком расслабляют вас, и это необходимо преодолеть. Ваш духовный друг садится в ваше кресло и подает вам пиво вместо чая. Вы приходите в замешательство, вы чувствуете себя так, как будто у вас из под ног выдергивают ковер. Регулярность и предсказуемость ваших взаимоотношений поставлены под вопрос. Так духовный друг превращается в гуру безумной мудрости. Его действия становятся неожиданными, атмосфера спокойствия нарушена. Это весьма болезненно. Врач одичал, и вам страшно. Вы не хотите доверяться дикому врачу или хирургу! Но вы должны сделать это. Вы были вскормлены родителями, врач вас лечил, но теперь вам пора стать взрослым, по настоящему взрослым человеком, готовым встретить мир лицом к лицу. Вы должны стать учеником воином. Преданность в этот период заключается в невероятной способности терпеть и приноравливаться к ударам, которые обрушивает на вас духовный друг.
Вам необходимо научиться верить в тайну, в мистический характер военного искусства. В ваджраяне война — это не борьба за победу: здесь война считается просто занятием. Гуру — это архетип воина, обладающего знанием войны и мира. Это великий воин, знакомый с тайнами нашего мира, с его мистическим аспектом. Он знает, как функционирует этот мир, как возникают различные ситуации, как они могут оставить вас в дураках. Ученик развивает свою преданность гуру вместе с пониманием колоссальной трудности поиска верного пути среди этой войны. Нужно учиться у мастера воина. Война требует фундаментальной смелости в работе с ситуациями, желания сражаться с ситуациями, желания верить в таинственную природу жизни.
Гуру обладает фантастическим искусством развивать вас — и в то же время разрушать; ибо гуру способен общаться с реальным миром, который, в свою очередь, может общаться с вами и в положительном, и в отрицательном ключе. Это одна из великих тайн. Люди называют это магией или чудом, но я не думаю, что мы обладаем правильным пониманием этих феноменов. Популярная идея магии—это мечты комиксов: Кларк Кент превращается в Сверхчеловека! Но гуру не станет переворачивать вас с ног на голову или подвешивать в воздухе. Не обладает он и мистической способностью наблюдать вас одновременно в образе старика и ребенка; он не может превратить вас в пресмыкающееся, которое покаялось бы перед ним в грехах, а после покаяния снова обрело человеческий облик. Конечно, люди мечтают о подобной силе — это вызвало бы у них невероятное волнение: «Хотел бы я превратить этого человека в клопа, чтобы можно было раздавить его ногой!» Мы читали слишком много таких комиксов. Однако мистическая сила может выразиться лишь через необычайно прямые взаимоотношения с тем, что происходит, — с реальностью. И ничто не может произойти без чувства сострадания. Мы не в состоянии завоевать мир, если желаем одержать победу над чем то. Мы должны чувствовать свое родство с миром; в противном случае наши взаимоотношения с ним оказываются мнимыми, построенными на ложной преданности гуру.
Необходимо установить самые непосредственные личные взаимоотношения с гуру. Вы можете отдать своему горячо любимому духовному другу двадцать миллионов долларов, но этого недостаточно. Необходимо вручить ему свое эго. Гуру должен получить ваш сок, ваш жизненный флюид; недостаточно будет отдать ему только кожу, волосы или кости. Нужно отдать свое подлинное ядро. Даже если вы отдадите ему все, чем владеете, —автомобиль, одежду, имущество, деньги, контактные линзы, вставные зубы, — этого мало. Как насчет того, чтобы отдать ему самого себя, который владеет всеми этими вещами? Э, вы все еще околачиваетесь где то. Даже неловко. В Ваджраяне учитель рассчитывает, что вы отдадите всего себя. Недостаточно снять с себя кожу и мясо, разъединить кости и вытащить сердце. А что вы оставили еще, не отдали ему? Вот это и будет самым лучшим подарком.
Мы могли бы с гордостью отдать гуру один из пальцев: «Вот, я отрезал ухо, или нос, чтобы выразить моему гуру свою признательность и преданность. Я надеюсь, что он примет этот дар и сочтет его знаком моего серьезного отношения к нашему делу. Я надеюсь, что он оценит мое отношение, ибо для меня это значит так много». Для гуру безумной мудрости подобные пожертвования не имеют значения. В ваджраяне капитуляция гораздо более болезненна, мощна и глубока. Эта проблема тотального общения: если вы что то утаиваете, ваши взаимоотношения будут ложными, неполными — и оба вы будете знать это.
Обязательства
Гуру безумной мудрости обладает огромной силой — он может преобразить, может развивать, но может и беспощадно отвергнуть, обрекая вас на гибель. Говорят, что на гуру следует смотреть как на огонь: если вы слишком приблизитесь к нему, то получите ожог, если же стоите слишком далеко — не получите никакого тепла. Поэтому нужно уметь поддерживать разумное расстояние. Подойти слишком близко — значит дать понять, что вам хотелось бы получить своего рода признание серьезности и важности ваших неврозов, что вам хотелось бы их включить в договор о духовном объединении ученика и гуру. Но заключение подобного договора невозможно — ваш гуру не поставит своей подписи в соответствующей графе.
К сожалению, мы обычно полагаем, что преданность — это очень приятные, гармоничные и безопасные отношения и что вступление в подобные взаимоотношения подобно вступлению в брак. Однако в самих этих взаимоотношениях существуют очень большие сомнения относительно их прочности. Вам хотелось бы иметь возможность держать их в секрете на тот случай, если из них ничего не получится. Все таки в учителе и его учении много таинственного. Во взаимоотношениях между мужем и женой загадок меньше: вы знаете биографии друг друга, вы изучили привычки друг друга, вы уже предвидите возможную скуку. Когда же вы учитесь, то предполагаете не скуку, а огромную вероятность опасности и провала. Всякий раз, когда усиливается эта неуверенность, вы все больше капитулируете, ваше доверие становится все более слепым и все больше своей энергии вы жертвуете неизвестности. Несмотря на неизвестность, вам здесь уютно, это абсолютно безопасное дело, ведь вы на стороне добра, на стороне Бога. Вы желаете бороться с Его врагами, с пороками, с дьяволом, с чем угодно. Вы связали свою судьбу с добром. «Если я буду достаточно предан, учитель примет меня, а значит, даст мне освобождение». Но это — большой вопрос.
Мы не понимаем того обстоятельства, что гнев добра невероятно могуч; он может поразить нас в любое время. Мы можем быть наказаны за всякий небольшой обман, который кажется нам просто обмолвкой, но на самом деле является чем то гораздо более серьезным. Вам, возможно, удается обходить законы налогообложения или избегать штрафов за нарушение правил автомобильной езды; однако в духовной сфере это не так просто. Ситуация здесь гораздо тоньше, острее, чувствительнее, и в то же время она более непосредственна. Если ум настроен на тонкие ситуации, то и последствия становятся тонкими. Обычные ожидания заключаются в том, что мы настраиваем ум на какую то утонченную ситуацию, чтобы получить от нее утонченное удовольствие, — и можем забыть об утонченном страдании. Но и приятные, и болезненные последствия одинаково вероятны.
Что я хочу всем этим сказать? Прежде всего то, что преданность учителю влечет за собой огромные последствия. Даже это чтение само по себе может оказаться опасным. Вы сдаетесь учителю, признавая тем самым, что взяли на себя некоторые обязательства. И если вы зашли настолько далеко, что считаете себя учеником в духовной области, тогда вы не только становитесь на сторону добра, заключенного в учении, но и пускаете прочные корни в его почву. Всякий раз, когда вы складываете руки и кланяетесь, всякий раз, когда учитель признает вашу преданность учению, всякий раз, когда вы зажигаете свечи или благовония в святилище, когда сидите в зале для медитаций, — вы все глубже пускаете корни в эту почву. Как при выращивании дерева: каждый раз, когда вы поливаете растение, его корни все глубже врастают в почву. Обычно преданность считается чем то таким, что не связано с логикой: вы кланяетесь и получаете то, что вам нужно, а если и не получили желаемого, то можете уйти без всяких затруднений. Но это не так. Каждый поклон, каждое действие создает более сильную связь — наподобие пуповины. Вы все глубже проникаете в учение, возрастает ваш долг всем живым существам, и его следует заплатить. Это чрезвычайное требование. Не понимать его — то же самое, что сказать: «Я делаю большое одолжение землевладельцу, арендуя землю и подписывая арендное обязательство: я оказываю ему услугу, ведь он получит от меня деньги». Вы не видите последствий, не понимаете, что обязаны платить арендную плату, пока действует срок обязательства. Это простая и всем понятная логика.
И даже если вы попытаетесь разорвать взаимоотношения, какая то связь останется; вы не в состоянии полностью переделать свое прошлое, вы не можете уйти без последствий. В этом смысле здесь ужасная ловушка, необычайно цепкий захват. Поэтому думайте, что вы делаете.
Универсальность гуру
Дисциплина идет рука об руку с преданностью, оба эти понятия важны друг для друга. Можно было бы сказать, что дисциплина и преданность подобны двум крыльям птицы. Без них нет возможности вступить в близость с духовным другом, учителем или воином. Без духовного друга нет пути к пониманию учения. Без учения нет пути к развитию глубинного разума. Без глубинного разума нет странствия, нет движения, нет творческой энергии.
Одна из проблем духовных исканий заключается в том, что мы склонны думать, будто способны обойтись без помощи, без связи с какой либо определенной линией, занимаясь только интенсивным чтением и самостоятельной практикой. Однако без учителя, которому мы сдаемся, без объекта преданности мы не сможем освободиться от духовного материализма.
Развить чувство преданности важно прежде всего — потому что оно позволяет нам освободиться от власти эго. Преданность — это способность разучиваться. Если нет капитуляции, нет преданности — не будет покорности и мы не сумеем разучиться. Конечно, можно утверждать, что иногда и общение с духовным другом порождает некий духовный материализм. Но это зависит от качеств духовного друга, а также от характера его общения с учеником — от того, правильно ли построена связь. Может сложиться так, что высокоразвитый духовный друг встретится с личностью не менее высокого уровня, но находящуюся еще в начальной стадии, и должная связь не формируется. В таком случае взаимная реакция двух личностей произведет искру. Каждое из обсуждавшихся нами представлений о преданности занимает свое место. Мы не можем начать немедленно, с революционного подхода ваджраяны; это было бы самоубийством, это было бы похоже на то, как младенец подражает взрослому. Различные виды преданности — это не просто последовательные ступени развития; это также различные аспекты каждой ступени. В эту минуту вам может быть необходимо участие родителя, в следующую — вы чувствуете себя больным, и тут нужна помощь врача; а еще через минуту вам требуется ободрение воина.
Однако мы должны начать с версии преданности, свойственной хинаяне. Она содержит также элементы симпатии махаяны и смелости ваджраяны, но во внешней деятельности преобладает характер хинаяны. Каждой ступени пути присущи свои господствующие темы. В хинаяне преданность — это чаще всего простые взаимоотношения с духовным другом, человеческие взаимоотношения. Мы не считаем духовного друга божеством, святым или ангелом; мы видим в нем человека, который прошел через огромную дисциплину и обучение. Мы можем отождествить себя с этой личностью, потому что можем общаться с ней. Это не какой то марсианин, притворяющийся жителем Земли; это сын человека, он вырос в этом мире и пережил всевозможные трудности, сумел войти в тесное соприкосновение с учением и совершить необычайные вещи. Мы можем вступить во взаимоотношения с этим человеком, не выдумывая никаких таинств.
Подход хинаяны весьма конкретен: вы вступаете во взаимоотношения с человеком, который оказывается совершенным. А подход махаяны заключается в том, что эта личность — в высшей степени совершенная — необыкновенно чутка ко всем событиям повседневной жизни. Гуру обладает совершенным и постоянным осознанием, так что никогда не делает ошибок. И он развил в себе чрезвычайно мощное сострадание, чтобы переносить ваши отрицательные качества. Ваша попытка идти по духовному пути может выглядеть в глазах вашего духовного друга большим посмешищем, так как вы способны вести себя как абсолютно заблуждающийся, абсурдный человек. Тем не менее гуру никогда не лишает вас надежды. Он принимает вас и терпит создаваемые вами раздражения. Он проявляет по отношению к вам огромное терпение; вы делаете что то не так, и он указывает вам, как исправить ошибку. Но затем вы торопитесь или путаете указания — и совершаете дальнейшие ошибки. Вы возвращаетесь к духовному другу, и он говорит вам: «Ничего, мы еще можем поработать вместе; только попробуй вот этот вариант». И вы начинаете заново, начинаете с огромной энергией и уверенностью, что сумеете все сделать. Через несколько дней работа вас утомляет; вы находите себе какое то развлечение. Духовный друг может потребовать от вас интенсивной практики медитации без чтения книг; но тут вам прямо в руки попадает какая то книга, вы не можете не прочесть ее: она даже кажется частью учения. Возвратившись к духовному другу, вы сообщаете ему «Я следовал твоим указаниям, но эта книга прямо прыгнула мне на колени, и я не смог не прочесть ее». Тогда духовный друг говорит: «Прекрасно. Почерпнул ли ты что нибудь из нее? Если да, то возьми ее и продолжай читать, выясни, что таится в ее глубине, между строк». Вы возвращаетесь и пытаетесь снова читать эту книгу. Но теперь чтение вас утомляет. Наступила весна. Цветы, деревья, природа так очаровательны, что вы не можете не отложить книгу и не выйти прогуляться, чтобы насладиться красотой природы и состоянием медитативного слияния с ней. Следовать по пути дисциплины очень трудно, и вы постоянно уклоняетесь в сторону, не осознавая этого. Беда не в том, что вы не повинуетесь духовному другу. Фактически проблема в вашей чрезмерной серьезности: вы сбиваетесь на окольные тропы с самым серьезным видом. Поэтому от вашего духовного друга требуется невероятное терпение для работы с вами, несмотря на вашу поспешность и уклончивость, несмотря на ваше легкомыслие. Бодхисаттва подобен крокодилу: если вы оказались в его пасти, он никогда не выпустит вас оттуда. ЕСЛИ бы вы захотели оставить своего духовного друга, чтобы жить свободной жизнью и не быть настолько связанным, он сказал бы вам: «Отлично, отправляйся, живи сам, делай что хочешь». Одобряя ваш уход, он устраняет объект вашего бунта, — и вместо ухода вы приближаетесь к нему. Эта ситуация взаимна: преданность гуру своему ученику оказывается настолько сильной, что в ученике пробуждается преданность учителю, даже если ученик туп, толстокож и обременен всевозможными проблемами. Преданность учителя ученику выражается в сострадании, а преданность ученика учителю — в дисциплине. Таким образом, в некоторой точке происходит встреча сострадания и дисциплины.
И вот мы приходим к преданности по типу ваджраяны; здесь вы освобождаетесь от всякого очарования. Вы отождествляетесь с путем, а феноменальный мир становится выражением гуру. Существует чувство преданности феноменальному миру. Вы наконец отождествляете себя с учением и действуете как его выразитель —даже перед собственным подсознательным умом. Если вы сумеете достичь этого уровня, тогда все происходящие в вашей жизни события будут приносить скрытые в них послания — учение. Учение оказывается повсюду. Это не простодушное представление о магии как о ловкости рук и фокусах, это поражающая ситуация, которую вы можете истолковывать как магическую. В ней заключены причина и следствие, события вашей жизни неизменно оказываются выразителями учения. Вы не в состоянии уйти от этого гуру; фактически, вы и не желаете уходить, потому что отождествили себя с учением. Так учение освобождается от клаустрофобии, и это дает вам возможность открыть поучительную, магическую природу жизненных ситуаций.
Вообще говоря, считается, что преданность исходит из сердца, а не из головы. Но тантристская преданность включает и голову, и сердце. Например, в «Тибетской книге мертвых» используется символика мирных божеств, исходящих из вашего сердца, и гневных божеств, исходящих из вашей головы. Преданность в ваджраяне — это преданность головы, но голова действует вместе с сердцем. Преданность махаяны и хинаяны исходит из сердца. Тантрический подход к жизни в некотором смысле является интеллектуальным, поскольку вы начинаете читать то, что скрыто за поверхностью вещей; вы начинаете воспринимать пробуждающие вас послания. Но в то же время ваш интеллект базируется не на умозрительных рассуждениях, а поддерживается всем сердцем, всей целостной полнотой сердца. Поэтому мы можем сказать, что тантрический подход к посланиям всепроникающего гуру заключается в том, чтобы начать с интеллекта, который трансмутируется в интеллект ваджра; и одновременно этот интеллект начинает воспламенять интуицию сердца.
Таков идеальный фундаментальный союз праджни и шунъяты, союз глаза и сердца, их соединение. Поэтому каждодневные события становятся самосущими учениями. Даже понятие доверия больше не имеет смысла. Вы можете задать вопрос: «Кто выражает это доверие?» Никто! Само доверие и есть выражение доверия. Мандала самосущей энергии совершенно не нуждается в какой бы то ни было поддержке со стороны; она сама поддерживает себя. Пространство не имеет ни центра, ни периферии. Каждый его утолок — это и центр, и периферия. Это всепроникающая преданность, когда преданный неотделим от предмета поклонения.
Но прежде чем погружаться глубоко в такой волнующий мистический язык, мы должны начать очень просто — с отдачи, с раскрытия, с обнаружения эго, с принесения «я» в дар своему духовному другу. Если мы не способны на это, путь никогда не откроется, потому что некому по нему идти. Учение существует; но практикующий должен признать это учение, должен воплотить его в себе.
Чогъям Ринпоче Трунгпа
Миф Свободы и путь медитации
В противоположность взгляду хинаяны на учителя как на фигуру родителя последователи махаяны рассматривают учителя как духовного друга, кальянамитру. Это санскритское слово означает буквально «духовный друг» или «компаньон по добродетели». Слово «добродетель» употреблено здесь в смысле внутреннего богатства, богатой почвы, удобренной и оплодотворенной гниющим веществом неврозов. Вы располагаете огромным потенциалом, вы готовы, вы пахнете, как созревший на сто процентов сыр, — запах слышен за несколько миль. Преданность предполагает признание этого потенциала как учителем, так и учеником. Ученик похож на подростка, который явно обладает огромными талантами, но не знает путей этого мира. Ему нужен учитель, который научил бы его, что нужно делать, как развить свой талант. По неопытности ученик часто делает ошибки и нуждается в пристальном наблюдении. На уровне махаяны духовный друг предстает человеком гораздо большей силы и понимания, чем вы. Он освоил все виды дисциплины и техники, он необычайно искусно овладевает ситуациями, он похож на высококвалифицированного врача, который всегда пропишет нужные средства для лечения ваших хронических духовных заболеваний, для исправления ваших частых ошибок.
На уровне махаяны мы не слишком озабочены вопросом о реальности нашего мира. «Наконец то я нашел твердую почву под ногами, наконец то я открыл смысл реальности». Мы только начинаем освобождаться от напряжения и чувствовать себя спокойно. Мы нашли нечто съедобное. Но как мы будем есть? Съедим все сразу, без разбору? Так можно расстроить желудок — нельзя как попало смешивать пищу. Нам необходимо открыться для советов духовного друга: пришло его время проявить настоящую заботу об ученике. Сначала он может быть с нами добрым и мягким; тем не менее не может быть и речи ни о каких секретах от него — он наблюдает за каждым уголком. Чем больше мы пытаемся скрыть, тем глубже он проникает сквозь наши заслонки. Это происходит не потому, что учитель необычайно бдителен или читает наши мысли. Дело скорее в том, что наша паранойя относительно производимого на него впечатления или попытки что то от него скрыть делают наш невроз более прозрачным. Сама наша оболочка прозрачна. Учитель действует как зеркало, которое вызывает у нас раздражение и беспокойство. Нам может даже показаться, что учитель совсем не старается помочь, а намеренно, с каким то садизмом провоцирует нас. Но такая подавляющая открытость и есть подлинная дружба.
Эта дружба заключает в себе по юношески дерзкие, вызывающие взаимоотношения, где духовный друг выступает в роли вашего возлюбленного. В общепринятом понимании возлюбленный — это тот, кто разделяет вашу физическую страсть и таким образом любит и признает вас. Возлюбленный иного рода восхищается вами вообще; он не обязательно любит вас физически, однако признает или понимает вашу красоту, вашу проницательность, ваше очарование. Духовный же друг является возлюбленным в том смысле, что стремится общаться как с вашей красотой, так и с вашей нелепостью. Подобное общение очень опасно и болезненно, и мы не можем взять в толк, как к нему относиться.
Такой духовный друг до оскорбительности неразумен — просто потому, что он неустанно заботится о ваших делах. Его интересует, как вы произносите приветствие, как входите в комнату и тому подобное. Вы хотите, чтобы он убрался с вашей территории, ибо он позволяет себе слишком много. «Не играйте со мною, когда я слаб и раним». А когда вы чувствуете себя сильным, то обычно хотите, чтобы он признал вашу силу; но это только еще один вид уязвимости. В любом случае вы ищете поддержки, подтверждения. Он кажется неуязвимым, и вы ощущаете робость. Он похож на великолепно составленный поезд, идущий по прочным рельсам, и нет сил остановить его. Или на угрожающий вам древний меч с острым, как бритва, лезвием. Вы чувствуете тяжелую руку духовного друга, и это вызывает и глубокое уважение, и сильное раздражение. Его стиль чрезвычайно энергичен, но так безупречен и справедлив, что вы не в силах противостоять ему. Это и есть преданность. Вы восхищаетесь его стилем, и в то же время он вас устрашает. Он прекрасен, но может раздавить вас, рассечь на куски. Преданность в этом случае вызывает огромный поток резкости; вы не можете даже молить о милосердии, представляя себя несчастнейшей, маленькой личностью, которая всегда относится к учителю с благоговением, простирается перед ним и целует его ноги. Дурачить друг друга в такой ситуации бесполезно. Все это оказывается чрезвычайно мучительным. Подлинная миссия духовного друга — наносить вам оскорбления.
Великий воин
Вначале вашего продвижения по пути махаяны духовный друг является чем то вроде врача. Ваши взаимоотношения проникнуты симпатией и дружбой; они предсказуемы. Когда вы посещаете духовного друга, он всегда сидит в одном и том же кресле, ему всегда подают один и тот же чай. Духовный друг все делает точно, и все для него должно делаться с такой же точностью: если вы допустите неточность, он сделает вам предупреждение. У вашего друга могут быть и всевозможные выходки, но это тоже предсказуемо. Вы можете даже предвидеть, что он устроит вам какое то испытание, если вы действуете слишком предсказуемо. В любом случае вы боитесь перемены стиля гуру, вас пугает возможность его подлинной непредсказуемости. Вы предпочли бы сохранить спокойный, красивый и мирный стиль общения. Вы чувствуете себя вполне комфортно, вы доверяете ситуации, можете всем сердцем отдаться, раствориться в ней; это как если бы вы ждали поезда, дым которого уже виден, колеса крутятся, слышно пыхтение — все предсказуемо. Вы знаете, когда поезд придет, знаете, когда он снова отправится в путь, — это тоже предсказуемо. Вы надеетесь, что и ваш друг неизменно будет добр и великодушен с вами.
Но в какой то момент эти взаимоотношения становятся застойными: они слишком расслабляют вас, и это необходимо преодолеть. Ваш духовный друг садится в ваше кресло и подает вам пиво вместо чая. Вы приходите в замешательство, вы чувствуете себя так, как будто у вас из под ног выдергивают ковер. Регулярность и предсказуемость ваших взаимоотношений поставлены под вопрос. Так духовный друг превращается в гуру безумной мудрости. Его действия становятся неожиданными, атмосфера спокойствия нарушена. Это весьма болезненно. Врач одичал, и вам страшно. Вы не хотите доверяться дикому врачу или хирургу! Но вы должны сделать это. Вы были вскормлены родителями, врач вас лечил, но теперь вам пора стать взрослым, по настоящему взрослым человеком, готовым встретить мир лицом к лицу. Вы должны стать учеником воином. Преданность в этот период заключается в невероятной способности терпеть и приноравливаться к ударам, которые обрушивает на вас духовный друг.
Вам необходимо научиться верить в тайну, в мистический характер военного искусства. В ваджраяне война — это не борьба за победу: здесь война считается просто занятием. Гуру — это архетип воина, обладающего знанием войны и мира. Это великий воин, знакомый с тайнами нашего мира, с его мистическим аспектом. Он знает, как функционирует этот мир, как возникают различные ситуации, как они могут оставить вас в дураках. Ученик развивает свою преданность гуру вместе с пониманием колоссальной трудности поиска верного пути среди этой войны. Нужно учиться у мастера воина. Война требует фундаментальной смелости в работе с ситуациями, желания сражаться с ситуациями, желания верить в таинственную природу жизни.
Гуру обладает фантастическим искусством развивать вас — и в то же время разрушать; ибо гуру способен общаться с реальным миром, который, в свою очередь, может общаться с вами и в положительном, и в отрицательном ключе. Это одна из великих тайн. Люди называют это магией или чудом, но я не думаю, что мы обладаем правильным пониманием этих феноменов. Популярная идея магии—это мечты комиксов: Кларк Кент превращается в Сверхчеловека! Но гуру не станет переворачивать вас с ног на голову или подвешивать в воздухе. Не обладает он и мистической способностью наблюдать вас одновременно в образе старика и ребенка; он не может превратить вас в пресмыкающееся, которое покаялось бы перед ним в грехах, а после покаяния снова обрело человеческий облик. Конечно, люди мечтают о подобной силе — это вызвало бы у них невероятное волнение: «Хотел бы я превратить этого человека в клопа, чтобы можно было раздавить его ногой!» Мы читали слишком много таких комиксов. Однако мистическая сила может выразиться лишь через необычайно прямые взаимоотношения с тем, что происходит, — с реальностью. И ничто не может произойти без чувства сострадания. Мы не в состоянии завоевать мир, если желаем одержать победу над чем то. Мы должны чувствовать свое родство с миром; в противном случае наши взаимоотношения с ним оказываются мнимыми, построенными на ложной преданности гуру.
Необходимо установить самые непосредственные личные взаимоотношения с гуру. Вы можете отдать своему горячо любимому духовному другу двадцать миллионов долларов, но этого недостаточно. Необходимо вручить ему свое эго. Гуру должен получить ваш сок, ваш жизненный флюид; недостаточно будет отдать ему только кожу, волосы или кости. Нужно отдать свое подлинное ядро. Даже если вы отдадите ему все, чем владеете, —автомобиль, одежду, имущество, деньги, контактные линзы, вставные зубы, — этого мало. Как насчет того, чтобы отдать ему самого себя, который владеет всеми этими вещами? Э, вы все еще околачиваетесь где то. Даже неловко. В Ваджраяне учитель рассчитывает, что вы отдадите всего себя. Недостаточно снять с себя кожу и мясо, разъединить кости и вытащить сердце. А что вы оставили еще, не отдали ему? Вот это и будет самым лучшим подарком.
Мы могли бы с гордостью отдать гуру один из пальцев: «Вот, я отрезал ухо, или нос, чтобы выразить моему гуру свою признательность и преданность. Я надеюсь, что он примет этот дар и сочтет его знаком моего серьезного отношения к нашему делу. Я надеюсь, что он оценит мое отношение, ибо для меня это значит так много». Для гуру безумной мудрости подобные пожертвования не имеют значения. В ваджраяне капитуляция гораздо более болезненна, мощна и глубока. Эта проблема тотального общения: если вы что то утаиваете, ваши взаимоотношения будут ложными, неполными — и оба вы будете знать это.
Обязательства
Гуру безумной мудрости обладает огромной силой — он может преобразить, может развивать, но может и беспощадно отвергнуть, обрекая вас на гибель. Говорят, что на гуру следует смотреть как на огонь: если вы слишком приблизитесь к нему, то получите ожог, если же стоите слишком далеко — не получите никакого тепла. Поэтому нужно уметь поддерживать разумное расстояние. Подойти слишком близко — значит дать понять, что вам хотелось бы получить своего рода признание серьезности и важности ваших неврозов, что вам хотелось бы их включить в договор о духовном объединении ученика и гуру. Но заключение подобного договора невозможно — ваш гуру не поставит своей подписи в соответствующей графе.
К сожалению, мы обычно полагаем, что преданность — это очень приятные, гармоничные и безопасные отношения и что вступление в подобные взаимоотношения подобно вступлению в брак. Однако в самих этих взаимоотношениях существуют очень большие сомнения относительно их прочности. Вам хотелось бы иметь возможность держать их в секрете на тот случай, если из них ничего не получится. Все таки в учителе и его учении много таинственного. Во взаимоотношениях между мужем и женой загадок меньше: вы знаете биографии друг друга, вы изучили привычки друг друга, вы уже предвидите возможную скуку. Когда же вы учитесь, то предполагаете не скуку, а огромную вероятность опасности и провала. Всякий раз, когда усиливается эта неуверенность, вы все больше капитулируете, ваше доверие становится все более слепым и все больше своей энергии вы жертвуете неизвестности. Несмотря на неизвестность, вам здесь уютно, это абсолютно безопасное дело, ведь вы на стороне добра, на стороне Бога. Вы желаете бороться с Его врагами, с пороками, с дьяволом, с чем угодно. Вы связали свою судьбу с добром. «Если я буду достаточно предан, учитель примет меня, а значит, даст мне освобождение». Но это — большой вопрос.
Мы не понимаем того обстоятельства, что гнев добра невероятно могуч; он может поразить нас в любое время. Мы можем быть наказаны за всякий небольшой обман, который кажется нам просто обмолвкой, но на самом деле является чем то гораздо более серьезным. Вам, возможно, удается обходить законы налогообложения или избегать штрафов за нарушение правил автомобильной езды; однако в духовной сфере это не так просто. Ситуация здесь гораздо тоньше, острее, чувствительнее, и в то же время она более непосредственна. Если ум настроен на тонкие ситуации, то и последствия становятся тонкими. Обычные ожидания заключаются в том, что мы настраиваем ум на какую то утонченную ситуацию, чтобы получить от нее утонченное удовольствие, — и можем забыть об утонченном страдании. Но и приятные, и болезненные последствия одинаково вероятны.
Что я хочу всем этим сказать? Прежде всего то, что преданность учителю влечет за собой огромные последствия. Даже это чтение само по себе может оказаться опасным. Вы сдаетесь учителю, признавая тем самым, что взяли на себя некоторые обязательства. И если вы зашли настолько далеко, что считаете себя учеником в духовной области, тогда вы не только становитесь на сторону добра, заключенного в учении, но и пускаете прочные корни в его почву. Всякий раз, когда вы складываете руки и кланяетесь, всякий раз, когда учитель признает вашу преданность учению, всякий раз, когда вы зажигаете свечи или благовония в святилище, когда сидите в зале для медитаций, — вы все глубже пускаете корни в эту почву. Как при выращивании дерева: каждый раз, когда вы поливаете растение, его корни все глубже врастают в почву. Обычно преданность считается чем то таким, что не связано с логикой: вы кланяетесь и получаете то, что вам нужно, а если и не получили желаемого, то можете уйти без всяких затруднений. Но это не так. Каждый поклон, каждое действие создает более сильную связь — наподобие пуповины. Вы все глубже проникаете в учение, возрастает ваш долг всем живым существам, и его следует заплатить. Это чрезвычайное требование. Не понимать его — то же самое, что сказать: «Я делаю большое одолжение землевладельцу, арендуя землю и подписывая арендное обязательство: я оказываю ему услугу, ведь он получит от меня деньги». Вы не видите последствий, не понимаете, что обязаны платить арендную плату, пока действует срок обязательства. Это простая и всем понятная логика.
И даже если вы попытаетесь разорвать взаимоотношения, какая то связь останется; вы не в состоянии полностью переделать свое прошлое, вы не можете уйти без последствий. В этом смысле здесь ужасная ловушка, необычайно цепкий захват. Поэтому думайте, что вы делаете.
Универсальность гуру
Дисциплина идет рука об руку с преданностью, оба эти понятия важны друг для друга. Можно было бы сказать, что дисциплина и преданность подобны двум крыльям птицы. Без них нет возможности вступить в близость с духовным другом, учителем или воином. Без духовного друга нет пути к пониманию учения. Без учения нет пути к развитию глубинного разума. Без глубинного разума нет странствия, нет движения, нет творческой энергии.
Одна из проблем духовных исканий заключается в том, что мы склонны думать, будто способны обойтись без помощи, без связи с какой либо определенной линией, занимаясь только интенсивным чтением и самостоятельной практикой. Однако без учителя, которому мы сдаемся, без объекта преданности мы не сможем освободиться от духовного материализма.
Развить чувство преданности важно прежде всего — потому что оно позволяет нам освободиться от власти эго. Преданность — это способность разучиваться. Если нет капитуляции, нет преданности — не будет покорности и мы не сумеем разучиться. Конечно, можно утверждать, что иногда и общение с духовным другом порождает некий духовный материализм. Но это зависит от качеств духовного друга, а также от характера его общения с учеником — от того, правильно ли построена связь. Может сложиться так, что высокоразвитый духовный друг встретится с личностью не менее высокого уровня, но находящуюся еще в начальной стадии, и должная связь не формируется. В таком случае взаимная реакция двух личностей произведет искру. Каждое из обсуждавшихся нами представлений о преданности занимает свое место. Мы не можем начать немедленно, с революционного подхода ваджраяны; это было бы самоубийством, это было бы похоже на то, как младенец подражает взрослому. Различные виды преданности — это не просто последовательные ступени развития; это также различные аспекты каждой ступени. В эту минуту вам может быть необходимо участие родителя, в следующую — вы чувствуете себя больным, и тут нужна помощь врача; а еще через минуту вам требуется ободрение воина.
Однако мы должны начать с версии преданности, свойственной хинаяне. Она содержит также элементы симпатии махаяны и смелости ваджраяны, но во внешней деятельности преобладает характер хинаяны. Каждой ступени пути присущи свои господствующие темы. В хинаяне преданность — это чаще всего простые взаимоотношения с духовным другом, человеческие взаимоотношения. Мы не считаем духовного друга божеством, святым или ангелом; мы видим в нем человека, который прошел через огромную дисциплину и обучение. Мы можем отождествить себя с этой личностью, потому что можем общаться с ней. Это не какой то марсианин, притворяющийся жителем Земли; это сын человека, он вырос в этом мире и пережил всевозможные трудности, сумел войти в тесное соприкосновение с учением и совершить необычайные вещи. Мы можем вступить во взаимоотношения с этим человеком, не выдумывая никаких таинств.
Подход хинаяны весьма конкретен: вы вступаете во взаимоотношения с человеком, который оказывается совершенным. А подход махаяны заключается в том, что эта личность — в высшей степени совершенная — необыкновенно чутка ко всем событиям повседневной жизни. Гуру обладает совершенным и постоянным осознанием, так что никогда не делает ошибок. И он развил в себе чрезвычайно мощное сострадание, чтобы переносить ваши отрицательные качества. Ваша попытка идти по духовному пути может выглядеть в глазах вашего духовного друга большим посмешищем, так как вы способны вести себя как абсолютно заблуждающийся, абсурдный человек. Тем не менее гуру никогда не лишает вас надежды. Он принимает вас и терпит создаваемые вами раздражения. Он проявляет по отношению к вам огромное терпение; вы делаете что то не так, и он указывает вам, как исправить ошибку. Но затем вы торопитесь или путаете указания — и совершаете дальнейшие ошибки. Вы возвращаетесь к духовному другу, и он говорит вам: «Ничего, мы еще можем поработать вместе; только попробуй вот этот вариант». И вы начинаете заново, начинаете с огромной энергией и уверенностью, что сумеете все сделать. Через несколько дней работа вас утомляет; вы находите себе какое то развлечение. Духовный друг может потребовать от вас интенсивной практики медитации без чтения книг; но тут вам прямо в руки попадает какая то книга, вы не можете не прочесть ее: она даже кажется частью учения. Возвратившись к духовному другу, вы сообщаете ему «Я следовал твоим указаниям, но эта книга прямо прыгнула мне на колени, и я не смог не прочесть ее». Тогда духовный друг говорит: «Прекрасно. Почерпнул ли ты что нибудь из нее? Если да, то возьми ее и продолжай читать, выясни, что таится в ее глубине, между строк». Вы возвращаетесь и пытаетесь снова читать эту книгу. Но теперь чтение вас утомляет. Наступила весна. Цветы, деревья, природа так очаровательны, что вы не можете не отложить книгу и не выйти прогуляться, чтобы насладиться красотой природы и состоянием медитативного слияния с ней. Следовать по пути дисциплины очень трудно, и вы постоянно уклоняетесь в сторону, не осознавая этого. Беда не в том, что вы не повинуетесь духовному другу. Фактически проблема в вашей чрезмерной серьезности: вы сбиваетесь на окольные тропы с самым серьезным видом. Поэтому от вашего духовного друга требуется невероятное терпение для работы с вами, несмотря на вашу поспешность и уклончивость, несмотря на ваше легкомыслие. Бодхисаттва подобен крокодилу: если вы оказались в его пасти, он никогда не выпустит вас оттуда. ЕСЛИ бы вы захотели оставить своего духовного друга, чтобы жить свободной жизнью и не быть настолько связанным, он сказал бы вам: «Отлично, отправляйся, живи сам, делай что хочешь». Одобряя ваш уход, он устраняет объект вашего бунта, — и вместо ухода вы приближаетесь к нему. Эта ситуация взаимна: преданность гуру своему ученику оказывается настолько сильной, что в ученике пробуждается преданность учителю, даже если ученик туп, толстокож и обременен всевозможными проблемами. Преданность учителя ученику выражается в сострадании, а преданность ученика учителю — в дисциплине. Таким образом, в некоторой точке происходит встреча сострадания и дисциплины.
И вот мы приходим к преданности по типу ваджраяны; здесь вы освобождаетесь от всякого очарования. Вы отождествляетесь с путем, а феноменальный мир становится выражением гуру. Существует чувство преданности феноменальному миру. Вы наконец отождествляете себя с учением и действуете как его выразитель —даже перед собственным подсознательным умом. Если вы сумеете достичь этого уровня, тогда все происходящие в вашей жизни события будут приносить скрытые в них послания — учение. Учение оказывается повсюду. Это не простодушное представление о магии как о ловкости рук и фокусах, это поражающая ситуация, которую вы можете истолковывать как магическую. В ней заключены причина и следствие, события вашей жизни неизменно оказываются выразителями учения. Вы не в состоянии уйти от этого гуру; фактически, вы и не желаете уходить, потому что отождествили себя с учением. Так учение освобождается от клаустрофобии, и это дает вам возможность открыть поучительную, магическую природу жизненных ситуаций.
Вообще говоря, считается, что преданность исходит из сердца, а не из головы. Но тантристская преданность включает и голову, и сердце. Например, в «Тибетской книге мертвых» используется символика мирных божеств, исходящих из вашего сердца, и гневных божеств, исходящих из вашей головы. Преданность в ваджраяне — это преданность головы, но голова действует вместе с сердцем. Преданность махаяны и хинаяны исходит из сердца. Тантрический подход к жизни в некотором смысле является интеллектуальным, поскольку вы начинаете читать то, что скрыто за поверхностью вещей; вы начинаете воспринимать пробуждающие вас послания. Но в то же время ваш интеллект базируется не на умозрительных рассуждениях, а поддерживается всем сердцем, всей целостной полнотой сердца. Поэтому мы можем сказать, что тантрический подход к посланиям всепроникающего гуру заключается в том, чтобы начать с интеллекта, который трансмутируется в интеллект ваджра; и одновременно этот интеллект начинает воспламенять интуицию сердца.
Таков идеальный фундаментальный союз праджни и шунъяты, союз глаза и сердца, их соединение. Поэтому каждодневные события становятся самосущими учениями. Даже понятие доверия больше не имеет смысла. Вы можете задать вопрос: «Кто выражает это доверие?» Никто! Само доверие и есть выражение доверия. Мандала самосущей энергии совершенно не нуждается в какой бы то ни было поддержке со стороны; она сама поддерживает себя. Пространство не имеет ни центра, ни периферии. Каждый его утолок — это и центр, и периферия. Это всепроникающая преданность, когда преданный неотделим от предмета поклонения.
Но прежде чем погружаться глубоко в такой волнующий мистический язык, мы должны начать очень просто — с отдачи, с раскрытия, с обнаружения эго, с принесения «я» в дар своему духовному другу. Если мы не способны на это, путь никогда не откроется, потому что некому по нему идти. Учение существует; но практикующий должен признать это учение, должен воплотить его в себе.
Чогъям Ринпоче Трунгпа
Миф Свободы и путь медитации