Видение опыта у медитирующих проходит в своём развитии пять уровней. Первое, что бросается в глаза практически любому человеку, когда он начинает заниматься какой-либо медитацией, – это то, что его сознание переполнено мыслями. (И некоторые, обнаружив это, начинают не на шутку воевать со своим мышлением.) «Слишком много мыслей!» – это первое яркое впечатление, которое у нас возникает, когда мы достаточно расслабляемся физически, и ум начинает сосредоточиваться. Начинающие вдобавок склонны воспринимать мысли как нечто отдельное и независимое. Им не хочется думать, что их мысли и есть они сами. Название этой первой стадии – «обнаружение мыслей». Это очень ценная стадия. Не то что бы тут происходило какое-то выдающееся осознание – всё-таки мысли воспринимаются здесь как нечто внешнее, – но тем не менее, это очень важный этап. Здесь мы имеем прекрасный наглядный пример работы нечистого видения. Как правило, мы не отождествляемся со своими мыслями. Они нам кажутся отдельными, существующими независимо от нас объектами.
Обнаружив в себе множество мыслей, большинство медитирующих затем усиленно пытается вернуть своё внимание к объекту медитации. На этом этапе они ещё не осознают, что этот объект есть не более чем опорная точка, которая нужна не ради самой себя, но ради отвлечений, возникающих в связи с ней. Как бы много для нас ни значил наш объект медитации, большую часть времени наше внимание будет обращено не к нему, а к тем самым отвлечениям, от которых начинающим так хочется избавиться. И тут у нас возникает вопрос: а что с этими отвлечениями делать? Если медитирующий достаточно опытен и получал соответствующие наставления, то он постепенно отучает себя от того, чтобы воспринимать мысли как нечто внешнее по отношению к себе. Но чтобы осознать мысли нераздельными с собой, иметь подробные наставления по этому поводу недостаточно. Мы проведём очень много времени на коврике для медитации, прежде чем эта нераздельность станет для нас очевидной.
Будет такой момент, когда, продолжая воспринимать мысли как нечто внешнее, мы почувствуем, что нам удалось отбить их атаку. Наша концентрация стала лучше, и поток отвлекающих мыслей, прежде такой бурный, теперь заметно мелеет. У нас даже может возникнуть некоторая эйфория. Это уже второй уровень видения опыта – «истощение мыслей». Мы ещё не осознали, что мысли являются частью нас; сейчас они представляются нам независимыми сущностями, которыми мы понемногу учимся управлять. Но поскольку теперь мысли возникают нечасто, то мы начинаем спрашивать себя, а были ли вообще когда-нибудь внешние по отношению к нам мысли. И постепенно понимаем, что не было. В этот момент мы начинаем переходить от изучения воспринимаемого к изучению воспринимающего.
Практикующий становится более созерцательным, поскольку теперь он больше наблюдает за собой, чем за своими мыслями. И в результате на какое-то время мысли исчезают полностью. Это третий уровень видения опыта – «уничтожение мыслей». «Наконец-то я избавился от мыслей! – думает практикующий, дойдя до этого этапа. – Вот теперь-то в моей медитации начнётся настоящий прогресс!» Он начинает испытывать экстаз во время медитации. И как следствие, оставляет усилия и расслабляется. Ему кажется, что он подошёл к концу пути и теперь вполне может отдохнуть. Но это ощущение обманчиво. Когда все мысли внезапно исчезают, расслабляться на самом деле не следует. Это уловка мыслей, и если мы на неё попадаемся и позволяем себе расслабиться, то мысли из ничего вдруг возникают снова, и в огромном количестве. Неожиданный наплыв мыслей нас встряхивает, мы сосредотачиваемся на них, но как только мы это делаем, они опять исчезают. Если медитирующий достаточно зрел, то в этот момент он понимает, что мысли не обладают собственной сущностью, а являются частью ума и по природе своей преходящи. Мысли на этом этапе обычно очень образные, эмоционально насыщенные. Мы можем даже расплакаться из-за какой-то из них. Это связано с тем, что в это время мы вносим серьёзные коррективы в привычный ход мышления, и мысли пытаются течь вместе с нашей энергией, следуя по системе каналов, но мы блокируем их активность. И как результат – становимся очень эмоциональными.
На четвёртом уровне нам ещё трудно отождествиться со своими мыслями, но и внешними по отношению к себе мы их уже не считаем. Мысли то наступают на нас, то отходят. Их количество сильно колеблется, и иногда их не бывает совсем, а в другое время мы оказываемся просто переполнены ими. Поведение мыслей напоминает в это время волны на поверхности океана. Это так и называется – «опыт океана с волнами». Нам хочется пребывать в глубокой, как океанская бездна, концентрации, но мы не можем остановить волны – не можем удержать состояние покоя. На этом этапе мы ещё уверены, что от волн можно как-то избавиться. Мы не способны принять их как часть океана. Возникая как бы ниоткуда, в наш ум просачиваются чувства печали и одиночества, – это к нам возвращается то, что мы постоянно переживали, но с чем не разбирались как следует. Глубоко укоренившиеся в нас, эти чувства теперь стремятся выйти на поверхность, возникая как волны на океанской глади.
Очень важный вопрос состоит в том, каким образом мы взаимодействуем с этой реальностью. К этому моменту ум представляется нам океаном, проблема которого состоит в том, что он волнуется. Но это делают все океаны! Мы не сможем оставаться в состоянии медитации, пока не научимся принимать волны. Если человек не осознаёт, что столкновение с отвлечениями есть некая неизбежность (особенно на данном этапе), он постоянно будет чувствовать, что мешает самому себе. Пока мы продолжаем рассматривать отвлечения как нечто внешнее и нежелательное, отвлечения остаются для нас проблемой. Мы поступим более здраво, если будем рассматривать их как попытки дезактивироваться, предпринимаемые нашей обыденной личностью. Поскольку прежде мы её никогда не отключали, то теперь, когда мы начинаем делать это впервые, она дёргается, как машина, которой резко нажали на торомоза. Всё содержимое летит со своих мест, пассажиры по инерции продолжают двигаться вперёд и не сразу замечают, что машина уже остановилась.
На этом этапе у нас всё ещё присутствуют загрязнения восприятия, хотя видение опыта уже подталкивает их к трансформации. Это как с пробуждением от кошмарного сна: мы знаем, что на самом деле ничего не произошло, но у нас всё равно остаётся неприятный осадок. И вот мы продходим к пятой стадии – той, на которой медитирующий уже не проводит различий между волнами и океаном. Сам океан не замечает, что на его поверхности есть волны, – это люди обращают на них внимание, потому что они хотят, чтобы океан был спокойным. Но если не присваивать явлениям статуса глобальных проблем, то они и не будут восприниматься как проблемы. Вот тут наступает момент, когда медитирующий распознаёт в отвлечениях и мыслях себя самого. И дальше он уже не мешает рождаться мыслям, а рассматривает себя через них. Медитируя, он постепенно дезактивирует свою старую личность. К тому моменту личностей у медитирующего оказывается две – старое, привычное «я» и «я» практикующего йогина. И личности эти довольно сильно отличаются друг от друга. Поскольку медитирующий не может отказаться от воспоминаний о прошлом, то неизбежно оказывается сидящим на двух стульях: тело и большая часть опыта у него от старого «я», но при этом у него ещё есть опыт йогина, который он получил в медитации. Попробуйте для наглядности представить, что в вас вселился дух из Новой Гвинеи, и вы заговорили на новогвинейском. На изгнание духа потребуется некоторое время; а после выхода из транса вы ещё какое-то время потратите на то, чтобы заново обосноваться на своей территории. Трансформация сознания, которая осуществляется в медитации, также происходит на уровне глубокого транса. И если человек не имеет опыта пребывания в четырёх дхьянах, то старая личность остаётся скрытой от него, осложняя продвижение по этим пяти стадиям.
Разворачивание пяти уровней видения опыта не обязательно происходит в рамках одной сессии, и не всегда оно строго последовательно. Мы можем, например, периодически попадать сразу на третий уровень, не проходя перед этим ни первого, ни второго. Имея за плечами годы медитативной практики, мы можем вообще не сталкиваться с первыми тремя уровнями, а постоянно находиться на четвёртом и пятом. А бывает, что человеку удаётся доходить до четвёртого и пятого уровня, но он всё равно иногда застревает на первом. И это не значит, что он регрессирует. Просто ему сковывает ум обыденное восприятие, и из-за этого он испытывает трудности с тем, чтобы войти в медитативное состояние.
На пятом этапе видения опыта реализуется девятый уровень медитации шаматхи, а это уже основа для развития випашьяны. К этому моменту в уме не остаётся ничего, что могло бы вызвать отклик у «я». Ум ничем не захватывается, объекты перестают быть притягательными для него, и теперь мы можем полностью сосредоточиться на том, что нам нужно. Мы опустошили личность и почти осознаём бессамостность, мы способны пребывать в трансе, входить в четыре дхьяны. Но если у нас до сих пор нет махаянской установки, и мы используем видение опыта только для того, чтобы освободиться самим, то наше достижение будет довольно скромным. Мы просто попадём в «ловушку устранения самости». Но если мы следуем Махаяне, то мы защищены от этой опасности, поскольку поддерживаем в себе альтруистичное намерение – освободить также и всех остальных живых существ. Это намерение не даёт нам замыкаться в собственных инсайтах. Находясь на позиции альтруизма, мы стараемся передавать свой опыт другим, чтобы они тоже извлекли из него пользу.
Согласно учению Махаяны, уровней просветления, или бхуми, существует десять. Возможность их реализации появляется после достижения випашьяны. Вступление на первую бхуми, собственно, и происходит при получении опыта випашьяны, когда практикующий осознаёт бессамостность. Риск захватиться этим достижением довольно велик: практикующим часто кажется, что они достигли наивысшей цели, и больше им ни к чему стремиться не надо. Эта стадия внутренне противоречива: с одной стороны, мы осознаём бессамостность; но с другой стороны, испытывая состояние, которое кажется нам приятным, мы жаждем удержать его. По этой причине многие на этом месте застревают. Тогда о них говорят, что они попали в «ловушку бессамостности». Если у человека недостаточно заслуг и мудрости, то он здесь увязает и дальше не движется.
Лама Чодак Ютог, "Ламдрэ: Заря простветления"
Обнаружив в себе множество мыслей, большинство медитирующих затем усиленно пытается вернуть своё внимание к объекту медитации. На этом этапе они ещё не осознают, что этот объект есть не более чем опорная точка, которая нужна не ради самой себя, но ради отвлечений, возникающих в связи с ней. Как бы много для нас ни значил наш объект медитации, большую часть времени наше внимание будет обращено не к нему, а к тем самым отвлечениям, от которых начинающим так хочется избавиться. И тут у нас возникает вопрос: а что с этими отвлечениями делать? Если медитирующий достаточно опытен и получал соответствующие наставления, то он постепенно отучает себя от того, чтобы воспринимать мысли как нечто внешнее по отношению к себе. Но чтобы осознать мысли нераздельными с собой, иметь подробные наставления по этому поводу недостаточно. Мы проведём очень много времени на коврике для медитации, прежде чем эта нераздельность станет для нас очевидной.
Будет такой момент, когда, продолжая воспринимать мысли как нечто внешнее, мы почувствуем, что нам удалось отбить их атаку. Наша концентрация стала лучше, и поток отвлекающих мыслей, прежде такой бурный, теперь заметно мелеет. У нас даже может возникнуть некоторая эйфория. Это уже второй уровень видения опыта – «истощение мыслей». Мы ещё не осознали, что мысли являются частью нас; сейчас они представляются нам независимыми сущностями, которыми мы понемногу учимся управлять. Но поскольку теперь мысли возникают нечасто, то мы начинаем спрашивать себя, а были ли вообще когда-нибудь внешние по отношению к нам мысли. И постепенно понимаем, что не было. В этот момент мы начинаем переходить от изучения воспринимаемого к изучению воспринимающего.
Практикующий становится более созерцательным, поскольку теперь он больше наблюдает за собой, чем за своими мыслями. И в результате на какое-то время мысли исчезают полностью. Это третий уровень видения опыта – «уничтожение мыслей». «Наконец-то я избавился от мыслей! – думает практикующий, дойдя до этого этапа. – Вот теперь-то в моей медитации начнётся настоящий прогресс!» Он начинает испытывать экстаз во время медитации. И как следствие, оставляет усилия и расслабляется. Ему кажется, что он подошёл к концу пути и теперь вполне может отдохнуть. Но это ощущение обманчиво. Когда все мысли внезапно исчезают, расслабляться на самом деле не следует. Это уловка мыслей, и если мы на неё попадаемся и позволяем себе расслабиться, то мысли из ничего вдруг возникают снова, и в огромном количестве. Неожиданный наплыв мыслей нас встряхивает, мы сосредотачиваемся на них, но как только мы это делаем, они опять исчезают. Если медитирующий достаточно зрел, то в этот момент он понимает, что мысли не обладают собственной сущностью, а являются частью ума и по природе своей преходящи. Мысли на этом этапе обычно очень образные, эмоционально насыщенные. Мы можем даже расплакаться из-за какой-то из них. Это связано с тем, что в это время мы вносим серьёзные коррективы в привычный ход мышления, и мысли пытаются течь вместе с нашей энергией, следуя по системе каналов, но мы блокируем их активность. И как результат – становимся очень эмоциональными.
На четвёртом уровне нам ещё трудно отождествиться со своими мыслями, но и внешними по отношению к себе мы их уже не считаем. Мысли то наступают на нас, то отходят. Их количество сильно колеблется, и иногда их не бывает совсем, а в другое время мы оказываемся просто переполнены ими. Поведение мыслей напоминает в это время волны на поверхности океана. Это так и называется – «опыт океана с волнами». Нам хочется пребывать в глубокой, как океанская бездна, концентрации, но мы не можем остановить волны – не можем удержать состояние покоя. На этом этапе мы ещё уверены, что от волн можно как-то избавиться. Мы не способны принять их как часть океана. Возникая как бы ниоткуда, в наш ум просачиваются чувства печали и одиночества, – это к нам возвращается то, что мы постоянно переживали, но с чем не разбирались как следует. Глубоко укоренившиеся в нас, эти чувства теперь стремятся выйти на поверхность, возникая как волны на океанской глади.
Очень важный вопрос состоит в том, каким образом мы взаимодействуем с этой реальностью. К этому моменту ум представляется нам океаном, проблема которого состоит в том, что он волнуется. Но это делают все океаны! Мы не сможем оставаться в состоянии медитации, пока не научимся принимать волны. Если человек не осознаёт, что столкновение с отвлечениями есть некая неизбежность (особенно на данном этапе), он постоянно будет чувствовать, что мешает самому себе. Пока мы продолжаем рассматривать отвлечения как нечто внешнее и нежелательное, отвлечения остаются для нас проблемой. Мы поступим более здраво, если будем рассматривать их как попытки дезактивироваться, предпринимаемые нашей обыденной личностью. Поскольку прежде мы её никогда не отключали, то теперь, когда мы начинаем делать это впервые, она дёргается, как машина, которой резко нажали на торомоза. Всё содержимое летит со своих мест, пассажиры по инерции продолжают двигаться вперёд и не сразу замечают, что машина уже остановилась.
На этом этапе у нас всё ещё присутствуют загрязнения восприятия, хотя видение опыта уже подталкивает их к трансформации. Это как с пробуждением от кошмарного сна: мы знаем, что на самом деле ничего не произошло, но у нас всё равно остаётся неприятный осадок. И вот мы продходим к пятой стадии – той, на которой медитирующий уже не проводит различий между волнами и океаном. Сам океан не замечает, что на его поверхности есть волны, – это люди обращают на них внимание, потому что они хотят, чтобы океан был спокойным. Но если не присваивать явлениям статуса глобальных проблем, то они и не будут восприниматься как проблемы. Вот тут наступает момент, когда медитирующий распознаёт в отвлечениях и мыслях себя самого. И дальше он уже не мешает рождаться мыслям, а рассматривает себя через них. Медитируя, он постепенно дезактивирует свою старую личность. К тому моменту личностей у медитирующего оказывается две – старое, привычное «я» и «я» практикующего йогина. И личности эти довольно сильно отличаются друг от друга. Поскольку медитирующий не может отказаться от воспоминаний о прошлом, то неизбежно оказывается сидящим на двух стульях: тело и большая часть опыта у него от старого «я», но при этом у него ещё есть опыт йогина, который он получил в медитации. Попробуйте для наглядности представить, что в вас вселился дух из Новой Гвинеи, и вы заговорили на новогвинейском. На изгнание духа потребуется некоторое время; а после выхода из транса вы ещё какое-то время потратите на то, чтобы заново обосноваться на своей территории. Трансформация сознания, которая осуществляется в медитации, также происходит на уровне глубокого транса. И если человек не имеет опыта пребывания в четырёх дхьянах, то старая личность остаётся скрытой от него, осложняя продвижение по этим пяти стадиям.
Разворачивание пяти уровней видения опыта не обязательно происходит в рамках одной сессии, и не всегда оно строго последовательно. Мы можем, например, периодически попадать сразу на третий уровень, не проходя перед этим ни первого, ни второго. Имея за плечами годы медитативной практики, мы можем вообще не сталкиваться с первыми тремя уровнями, а постоянно находиться на четвёртом и пятом. А бывает, что человеку удаётся доходить до четвёртого и пятого уровня, но он всё равно иногда застревает на первом. И это не значит, что он регрессирует. Просто ему сковывает ум обыденное восприятие, и из-за этого он испытывает трудности с тем, чтобы войти в медитативное состояние.
На пятом этапе видения опыта реализуется девятый уровень медитации шаматхи, а это уже основа для развития випашьяны. К этому моменту в уме не остаётся ничего, что могло бы вызвать отклик у «я». Ум ничем не захватывается, объекты перестают быть притягательными для него, и теперь мы можем полностью сосредоточиться на том, что нам нужно. Мы опустошили личность и почти осознаём бессамостность, мы способны пребывать в трансе, входить в четыре дхьяны. Но если у нас до сих пор нет махаянской установки, и мы используем видение опыта только для того, чтобы освободиться самим, то наше достижение будет довольно скромным. Мы просто попадём в «ловушку устранения самости». Но если мы следуем Махаяне, то мы защищены от этой опасности, поскольку поддерживаем в себе альтруистичное намерение – освободить также и всех остальных живых существ. Это намерение не даёт нам замыкаться в собственных инсайтах. Находясь на позиции альтруизма, мы стараемся передавать свой опыт другим, чтобы они тоже извлекли из него пользу.
Согласно учению Махаяны, уровней просветления, или бхуми, существует десять. Возможность их реализации появляется после достижения випашьяны. Вступление на первую бхуми, собственно, и происходит при получении опыта випашьяны, когда практикующий осознаёт бессамостность. Риск захватиться этим достижением довольно велик: практикующим часто кажется, что они достигли наивысшей цели, и больше им ни к чему стремиться не надо. Эта стадия внутренне противоречива: с одной стороны, мы осознаём бессамостность; но с другой стороны, испытывая состояние, которое кажется нам приятным, мы жаждем удержать его. По этой причине многие на этом месте застревают. Тогда о них говорят, что они попали в «ловушку бессамостности». Если у человека недостаточно заслуг и мудрости, то он здесь увязает и дальше не движется.
Лама Чодак Ютог, "Ламдрэ: Заря простветления"