Трансперсональная психология – направление, фокусирующее внимание на глубинных областях психики, процессах развития личности и динамики сознания, философски переосмысляющее и научно обосновывающее представления, опыт и психотехнологии мировых духовных традиций. Объект исследовательских и практических парадигм и проектов трансперсональной психологии – творческий, самосовершенствующийся, стремящийся к полной и адекватной реализации своих возможностей, человек.
Трансперсональная психология – направление, возникшее в США в конце 60-х годов XX века на базе трансперсонального проекта в культуре. Эта психология определяет себя как «четвертую силу в психологии», восполняющую односторонность предыдущих трех проектов в психологии: психоанализа, бихевиоризма и гуманистической психологии.
Трансперсональная психология занимается исследованием предельных способностей и возможностей человека.Трансперсональная психология – это учение о трансперсональных (или надличностных) переживаниях, их природе, формах, причинах и следствиях.
Трансперсональная психология – это учение о тех проявлениях в областях психологии, философии, практической жизни, искусства, культуры, жизненного стиля, религии и т.д., которые вдохновляются ими или которые стремятся эти проявления вызвать, выразить, применить или понять. К таким проявлениям относятся измененные состояния сознания, а именно: «состояние потока», экстаз, мистический опыт и др.
Трансперсональная психология сделала предметом науки психологические измерения религиозного и мистического опыта, поставила задачу обоснования психологии на материале духовного поиска мировых философских и религиозных традиций. Она ввела новую, расширенную картографию человеческий психики и новаторские представления о духовном кризисе. Мировому духовному опыту человечества дано научное выражение, которое позволило заново взглянуть на человека в тех областях, где он выходит за свои границы – в экстатических состояниях, на границах его жизни и смерти.
Во время дискуссий о том, как назвать новое психологическое направление, в 1968 году кругом его основателей – А. Маслоу, Э. Сутичем, С. Грофом и другими – было узаконено название «трансперсональная психология».
Термин «трансперсональная психология» имеет латинские и греческие корни. Греческое слово «психология» состоит из двух слов – «psyche», что означает душа, дух, дыхание и «logos», т.е. слово, рассуждение. Выходит, что первичное значение слова «психология» следующее: «слово души» или «слово духа». Слово «трансперсональная» происходит от латинских «trans» и «persona», т.е. «сквозь», «через» и «маска». Таким образом, изначально «трансперсональная психология» подразумевает «слово души сквозь и по ту сторону маски».
Уильям Джеймс был первым психологом, который использовал термин «transpersonal» (трансперсональное) в своем курсе в Гарвардском университете в 1905 году и он считается первым трансперсональным психологом за свою пионерскую работу «Многообразие религиозного опыта».
Существует немало интерпретаций самого слова «трансперсональное». Трансперсональный психолог Кен Уилбер слово «трансперсональное» поясняет как: «личное +...» и считает, что трансперсональная ориентация включает все остальные области личностной психологии и добавляет к ним более глубокие аспекты человеческого опыта, которые трансцендируют повседневные переживания. Он считает, что трансперсональное – или «более чем персональное, надличностное» – это попытка более глубоко и научно представлять весь спектр возможного человеческого переживания. Кен Уилбер утверждает, что трансперсональная психология исследует весь спектр сознания и она естественно обнаруживает себя в сочетании с другими трансперсональными подходами: трансперсональной экологии, трансперсональной философии, антропологии и социологии.
Р. Уолш и Ф. Воон считают что, трансперсональными можно назвать переживания, в которых чувство самотождественности выходит за пределы индивидуальной, или личной самости, охватывая человечество в целом, жизнь, дух и космос.
Брюс Скоттон определяет «трансперсональное» как находящееся «за пределами личностного» и относит его к области за пределами общепринятого, персонального, индивидуального уровня. Более специфично трансперсональное относится к развитию за пределами среднего функционирования, где такое высшее функционирование оказывается более распространенным, чем считалось раньше. Трансперсональное развитие является частью континуума человеческого функционирования и сознания, простирающегося от предперсонального через персональное и к трансперсональному, в котором эго сохраняется, но оказывается в окружении более всеобъемлющих точек отсчета. Развитие человеческого сознания, в соответствии с исследованиями основателей трансперсональной парадигмы психологической науки (У. Джеймса, К.Г. Юнга, Р. Ассаджиоли, А. Маслоу, К. Уилбера, С. Грофа и др.), происходит по следующей схеме: сначала дифференциация, независимость функционирующего эго и затем трансцендирование привязанности к этому эго.
Трансперсональная психология изучает сознание в широком спектре его проявлений: измененное состояние сознания, множественность состояний сознания, духовный кризис, околосмертные переживания, развитие интуиции, творчества, высшие состояния сознания, личностные ресурсы, парапсихологические феномены. Она опирается на целостное видение человека в перспективе его духовного роста, классическую и неклассическую философскую антропологию, мировые духовные традиции, разнообразные способы самопознания и психотерапии, такие как медитация, холотропное дыхание, телесно-ориентированная психотерапия, терапия искусством, работа со сновидениями, активное воображение, самогипноз и др.
Особенностью современной трансперсональной психологии является разнообразие взглядов на ее предмет, методы и основную проблематику. Они представлены теоретическими программами религиозных и духовных практик и психологических школ. Каждая из них выработала оригинальные объяснительные модели, в рамках которых накопился фактический материал и богатый опыт практических методов.
Особенности и перспективы
Истинной отличительной чертой трансперсональной психологии является модель человеческой души, в которой признается значимость духовного и космического измерений и возможностей для эволюции сознания.
Почти во всех трансперсональных мировоззрениях выделяют следующие главные уровни:
1) физический уровень неживой материи, энергии;
2) биологический уровень живой, чувствующей материи/энергии;
3) психологический уровень ума, ЭГО, логики;
4) тонкий уровень парапсихологических и архетипических явлений;
5) причинный уровень, характеризующийся совершенной трансценденцией;
6) абсолютное сознание.
Вселенная представляет собой интегральную и единую сеть этих взаимосвязанных, взаимопроникающих миров, поэтому не исключено, что при определенных обстоятельствах человек может восстановить свою тождественность с космической сетью и сознательно пережить любой аспект ее существования (телепатия, психодиагностика, видение на расстоянии, предвидение будущего и т.д.).
Трансперсональная психология наиболее глобально рассматривает человека, как космическое существо, связанное на уровне бессознательной психики со всем человечеством и всей Вселенной, обладающее возможностью доступа к общемировой космической информации, к информации человечества (коллективное бессознательное).
Согласно взглядам представителей этого направления, рождения проживание, смерти, возрождения, других событий в измененном состоянии сознания (что часто может быть связано со страданием и его преодолением) ведет к высвобождению, выходу за пределы себя (трансценденции) и вступлению в иные, более целостные отношения с миром.
Основными теоретическими источниками трансперсональной психологии, признаются, как правило, психоанализ и восточные философские системы, в частности, даосизм, с выработанными в них представлениями об энергетической основе мира.
Особенностью трансперсональной психологии является интеграция различных школ психологии, философии (восточной и западной), а также других научных дисциплин (таких, как квантовая физика и антропология). Различные школы в трансперсональной психологии считаются лишь моделями («картами территорий»), которые стремятся (более или менее удачно) описать какой-то зачастую весьма ограниченный аспект действительности, но не могут претендовать на эквивалентность с самой реальностью.
Прикладное значение трансперсональной психологии в том, что она предлагает новый взгляд на психическое здоровье и патологию, обеспечивая интегративный, многоаспектный подход к человеку. Трансперсональные (надличностные) переживания обладают особо мощными целительными возможностями, имеют огромное значение для творчества, эстетического и этического развития, для психологического оздоровления общества.
Перспективность трансперсональной психология определяется тем, что она как направление современной психологии содействует исследованию путей гармоничного и целостного развития человека, повышению его творческой активности и обновлению жизни. Методы трансперсональной психологии, включая интенсивные интегративные психотехнологии, способствуют позитивным личностным изменениям, самопознанию и важным открытиям в отношении постижения смысла жизни и смерти, гармонизации отношений человека с собой и окружающими людьми, его движению к целостности и единству с миром.
Духовность и религиозность
Трансперсональная психология привлекла внимание клинических исследований к ряду психорелигиозных и психодуховных проблем. Трансперсональные психологи понимают духовность в качестве интегрального для человеческой природы элемента, не относящегося к вопросам веры или посещения церкви, относящиеся к психорелигиозным проблемам. Психорелигиозные проблемы касаются возможных психологических конфликтов, связанных с практикуемой человеком системой верований и убеждений. В числе таких проблем – опыты обращения в другую религию, потеря веры, проблемы, связанные со вступлением или покиданием различных религиозных организаций и культов.
Психодуховные проблемы относятся к иной категории, чем психорелигиозные. Данные проблемы связаны с отношением человека к экзистенциальным вопросам, или вопросам, выходящим за пределы повседневной действительности. Многие психологические сложности данного порядка неоднозначно рассматриваются классической академической психологией. В числе подобных проблем находятся психиатрические осложнения, связанные с околосмертными переживаниями, мистическим опытом, раскрытием кундалини, шаманской болезнью, парапсихологическими состояниями, опытом прошлых жизней, реинкарнаций и др. Предполагается, к примеру, что некоторые проблемы, связанные с медитированием, вызваны особенностями адаптации человека Западной цивилизации к восточным практикам и трудностями понимания социокультурного контекста, в которых они зародились.
Станислав Гроф и Кристина Гроф вводят термин «духовные обострения» для описания постепенного раскрытия и возникновения психодуховных категорий в жизни человека. В тех случаях, когда духовное раскрытие интенсифицируется за пределы контроля индивида, могут возникнуть состояния, называемые «духовными обострениями». Духовные обострения могут вызывать значительные нарушения в психологической, социальной и трудовой деятельности, и многие психодуховные проблемы можно охарактеризовать в качестве духовных кризисов.
В связи с природой психорелигиозных и психодуховных проблем трансперсональное сообщество в начале 1990-х предложило ввести новую диагностическую категорию «религиозная или духовная проблема». Данную категорию затем включили в четвертое издание «Диагностического и статистического справочника по психическим расстройствам» (DSM-IV) под заголовком «Другие состояния, могущие попасть под внимание клинициста». Исследования конструктной валидности новой категории были проведены Милстейном (2000).
Историческая справка
Основателями этого направления выступили широко известные психологи и психотерапевты: А. Маслоу, Ст. Гроф , А.Уотс, М. Мерфи и др. Трансперсональная психология имеет глубокие корни в истории культуры и религии, в мировых психодуховных практиках. Среди своих предшественников основатели данной психологии указывают, например, американца У. Джеймса, первого среди психологов составившего научную энциклопедию «многообразия религиозного опыта», швейцарца К.Г.Юнга, обогатившего психологию мифологическими, общекультурными, религиозными и мистическими измерениями, итальянца Р. Ассаджиоли, бывшего психоаналитика, который в созданном им психосинтезе опирался на теософские, антропософские и буддистские учения, преодолевая с их помощью европейские культурно-антропологические ограничения, а также американских трансценденталистов – Эмерсона и Торо. Лидерами современной Т.П. являются Ст. Гроф, К.Уилбер, Ч. Тарт, А. Минделл, С. Крипнер, Р. Уолш, М. Мерфи, К. Кастанеда, каждый из которых развивает свои школу, методы и направление исследований.
Становление этого направления психологии хронологически относится к 60-м годам XX века. Основоположниками исследований трансперсональных аспектов психической деятельности считаются Уильям Джеймс, Отто Ранк, Абрахам Маслоу и Рабош Александр. Трансперсональные явления рассматривались в работах Джеймса еще в 1902 году. Предположительно, термин «трансперсональное» (transpersonal) был впервые использован Уильямом Джеймсом в лекционных заметках, подготовленных им для проведения семестрового курса в Гарвардском университете в 1905-1906 годах.
Главным мотивирующим фактором для создания трансперсональной школы психологии считается публикация работы Абрахама Маслоу о человеческих пиковых переживаниях. Изначально Маслоу проводил свои исследования в рамках гуманистического направления 1960-х, и постепенно термин «трансперсональное» стал ассоциироваться с отдельной школой психологии в рамках гуманистического направления.
В 1969 году Абрахам Маслоу, Станислав Гроф и Энтони Сютич стали инициаторами публикации первого номера «Journal of Transpersonal Psychology», ведущего академического журнала в данном направлении. Три года спустя, в 1972 году, была основана Ассоциация Трансперсональной Психологии (Association for Transpersonal Psychology, или ATP).
Трансперсональная психология развивалась в рамках движения новой эры (Нью Эйдж). Нью Эйдж («New age» – «Новая эра») – движение за развитие человеческого потенциала, духовности нравственности, всеобщей любви и свободы. Движение раскрытия человеческого потенциала, это еще одно название Нью Эйдж, – возникшее в 1960-х социальное и интеллектуальное движение, основная идея которого состояла в том, что в большинстве людей скрыты экстраординарные, потенциальные возможности, которые человек по мере того, как он проходит определенные практики, познает в себе.
Среди исследователей трансперсональных миров одно из первых мест по праву принадлежит Станиславу Грофу. С 1961 года он возглавлял в Чехословакии исследования применения ЛСД и других психоделиков для лечения психических расстройств. С 1973 по 1987 год С. Гроф живет и работает в Институте Эсален (США). В этот период вместе с женой Кристиной он разрабатывает холотропное дыхание – уникальный метод психотерапии, самопознания и личностного роста, который является базовым методом трансперсональной психологии. Понятием «холотропное» (holotropick – с греч.: стремящийся к целостности) обозначается сознание, не имеющее границ и охватывающее явления и предметы, не входившие когда-либо в контакт с конкретным человеком.
В 1980-е и 1990-е годы трансперсональное направление в психологии развивается в исследованиях таких авторов, как Станислав Гроф, Кен Уилбер, Майкл Уошберн, Фрэнсис Вогэн, Роджер Уолш, Стэнли Криппнер, Майкл Мерфи, Чарльз Тарт, Дэвид Лукофф и Стюарт Соватски. Впоследствии Кен Уилбер основал собственное направление исследований человека, названное интегральным подходом.
На сегодня трансперсональная психология разрабатывает методы для использования в социальных науках и науке о здоровье. Открытия трансперсональной психологии применяются в таких сферах, как психология, психиатрия, антропология, социология, фармакология, межкультурные исследования и социальная работа. В текущее время трансперсональная психология интегрирована в программы некоторых факультетов психологии американских и европейских университетов, в том числе: Институт трансперсональной психологии (The Institute of Transpersonal Psychology, США), Университет Джона Ф. Кеннеди (John F. Kennedy University, США), Калифорнийский институт интегральных исследований (California Institute of Integral Studies, США), Сэйбрукский институт (Saybrook Institute, США), Университет Наропы (Naropa University, США), Университет Нортхэмптона (Northampton University, Великобритания) и Ливерпульский университет им. Джона Мурса (Liverpool John Moores University, Великобритания). Трансперсональная психотерапия используется в некоторых терапевтических практиках.
К трансперсональному направлению в психологии принято относить следующие дисциплины и школы:
• Духовная психология (Роберт Сарделло)
• Психосинтез ( Роберто Ассаджиоли)
• Теоретические исследования Абрахама Маслоу, Кена Уилбера, Майкла Уошберна, Чарльза Тарта
• Исследования Станислава Грофа
Трансперсональная психология тесно связана с эпистемологией гуманитарных и герменевтических дисциплин (экзистенциализм, феноменология, антропология). В ней также используются данные, полученные путем экспериментального и статистического исследования.
Британское психологическое общество в 1996 году официально открыло Отделение трансперсональной психологии, а профессиональные психотерапевты в Лондоне используют трансперсональную психологию в своей практике. Американская психологическая ассоциация (APA) не признает трансперсональную психологию как самостоятельную дисциплину. В APA не существует отдел «Трансперсональной психологии», ее отдел 32 («Гуманистическая психология») включает трансперсональных психологов в свою коллегию. Трансперсональные презентации включаются в программы годовых собраний APA, а некоторые трансперсональные программы, реализуемые в рамках APA, финансируются другими отделами этой ассоциации. APA присудила ряд своих почетных наград представителям американской трансперсональной психологии (Роберт Фрейджер, Чарльз Тарт и др.).
Направления исследований
Трансперсональная ориентация отличается от гуманистической тягой к преодолению границ прежнего предметного поля исследований, задаваемого проблемами самоактуализации, творчества и гуманистической психотерапии и педагогики.
Новое предметное поле вобрало в себя как достижения, накопленные научной психологии и психотерапии, так и подходы, сохраненные в восточных мистических традициях, такие как суфизм, буддизм, адвайта-веданта, йога, а также в традициях шаманизма древних цивилизаций.
Мировоззренческой основой нового направления психологии послужили результаты современных исследования человеческого мозга и открытий в области квантовой механики (в первую очередь это исследования нейрохирурга Карла Прибрама и физика Дэвида Бома), которые создали широкие перспективы для изучения сознания. Благодаря этим исследованиям стало ясно, что «та фикция, которую мы считаем индивидуальным сознанием, по существу включает в себя весь потенциал универсального сознания, а та реальность, в которой мы так уверены, быть может, является только одной малой частью гораздо более широкого спектра, в который мы не можем встроиться с помощью несомненно ограниченных возможностей нашего восприятия».
Изучая сознание и глубины человеческой психики с указанных позиций, трансперсональная психология:
• сделала предметом науки психологические измерения мистического и религиозного опыта;
• поставила задачу обоснования психологии на материале духовного поиска мировых философских и религиозных традиций за время существования человеческой цивилизации;
• предложила новую, расширенную картографию человеческий психики;
• ввела новаторские взгляд она духовные кризисы как источник развития человека, а не его патологию;
• дала мировому духовному опыту человечества научное выражение, которое позволило заново взглянуть на человека в тех областях, где он выходит за свои границы – в экстатических состояниях, на границах его жизни и смерти.
При этом она опирается на целостное видение человека в перспективе его духовного роста, классическую и неклассическую философскую антропологию, мировые духовные традиции, разнообразные способы самопознания и психотерапии, такие как медитация, холотропное дыхание, телесноориентированная психотерапия, психосинтез, терапия искусством, работа со сновидениями, активное воображение, самогипноз и др.
Трансперсональные исследования затрагивают множество различных областей:
1. Психологическое и психиатрическое изучение духовных традиций:
• Индуизм и йога
• Буддизм
• Шаманизм
• Каббала
• Суфизм
• Христианский мистицизм
• и др.
2. Целительское искусство индейцев
3. Старение и духовное развитие
4. Медитация и ее клинические аспекты
5. Психические состояния
6. Психоделики и психофармакология
7. Парапсихология
8. Межкультурные исследования и антропология
9. Лечение бывших членов сект
10. Трансперсональная психотерапия
11. Трансоанализ
12. Лечение привыкания
13. Дыхательные практики (холотропное дыхание, ребефинг)
14. Так называемые паранормальные явления, такие как околосмертные переживания (ОСП) и телепатия
15. Самопознание и личностный рост.
Трансперсональная психология в практическом плане ставит перед собой следующие задачи:
• помочь человеку пережить конфликты и иные психотравмирующие ситуации;
• помочь человеку актуализировать творческие, интеллектуальные, личностные, духовные и физические ресурсы для выхода из кризисного состояния;
• способствовать укреплению самоуважения человека и его уверенности в себе;
• содействовать расширению у человека диапазона социально и личностно приемлемых средств для самостоятельного решения возникающих проблем и преодоления имеющихся трудностей.
Трансперсональная психология занимается объяснением парадоксов ресурсных, или потоковых, состояний (наслаждением процессом деятельности), описанных М. Чиксентмихайи.
Исследования нейропсихологических механизмов индукции расширенных состояний сознания при помощи дыхательных практик показывают, что результаты М. Чиксентмихайи могут быть дополнены еще одним элементом, который может быть использован сознательно для вызывания состояния «потока». Используя терминологию нейролингвистического программирования, можно сказать, что дыхание служит при этом для «якорения» состояния «потока». Более того, существует реальная возможность создавать физиологические и нейропсихологические предпосылки для вызывания ресурсных, творческих состояний личности с помощью дыхательных практик. Формирование психотехнических моделей состояния «потока» может приносить не только большое наслаждение, но и наполнить человеческую жизнь большим смыслом, повысить его эффективность. Самое важное – помочь реализоваться личности, самоактуализироваться при помощи самого простого и доступного для человека – дыхания.
Трансперсональная психология занимается вопросами самопознания и личностного роста, прежде всего означает расширение горизонтов индивида, продвижение его границ вовне и вглубь. В результате перехода на интеллектуальный уровень спектра сознания человек перестраивает карту своей души, расширяя ее территорию. Рост – это постоянное перераспределение, переструктурирование, переделка карты самого себя.
По мнению Юнга трансперсональная перспектива, которую он называл «повышением уровня сознания», позволяет некоторым индивидам перерасти проблемы, которые были бы разрушительны для психики большинства людей. Проблема при этом не решается логически, на уровне ранее формулированных терминов, а просто тускнеет, исчезает на фоне новых более сильных тенденций, овладевших жизнью. Проблема не подавляется, не скрывается в подсознании, а просто предстает в новом виде.
Трансперсональная психология не стремится уменьшить человеческое страдание до «нормального уровня», но помогает человеку подняться до состояния, в котором его страдание тускнеет по контрасту с новыми перспективами.
Прикладные аспекты трансперсональной психологии
Прикладное значение трансперсональной психологии состоит в новом взгляде на психическое здоровье и патологию, обеспечивая интегральный и интегративный подход к человеку. В настоящее время трансперсональная психология активно влияет на общегуманитарную парадигму, особенно через интегральный подход Кена Уилбера.
Трансперсональные дисциплины изучают трансперсональные переживания и связанные с ними явления, расширяя для этого возможности различных специальных областей знания.
Трансперсональные дисциплины не исключают и не обесценивают персональную сферу. Скорее, они помещают область персонального в более широкий контекст, охватывающий и трансперсональный опыт. Одна из интерпретаций термина трансперсональный подразумевает, что трансцендентное выражается через транс (trans) личностное.
Трансперсональное движение – это междисциплинарное движение, объединяющее и интегрирующее отдельные трансперсональные дисциплины.
Трансперсональная психиатрия – это область психиатрии, занимающаяся изучением трансперсональных переживаний и феноменов. Ее предметное поле то же, что и у трансперсональной психологии, с особым интересом к клиническим и биомедицинским аспектам трансперсональных явлений.
Трансперсональная антропология изучает кросс-культурные аспекты трансперсональных явлений и отношения между сознанием и культурой.
Трансперсональная социология занимается социальными аспектами и следствиями трансперсональных феноменов.
Трансперсональная экология изучает экологические аспекты, следствия и применения трансперсональных феноменов.
Трансперсональная наркология – трансперсональный подход в лечении наркомании и алкоголизма как видов духовного кризиса.
Эти определения характеризуют направления исследования и задачи трансперсональных дисциплин, эффективных в самоисследовании, самотрансформации, психотерапии неврозов и психозов и в психологическом оздоровлении общества.
Базовым методом трансперсональной психологии является холотропное дыхание. Метод был разработан доктором медицины Станиславом Грофом.
Дыхательные техники – это техники погружения в измененное состояние сознания, по сути эквивалентное погружению под воздействием психоделиков. Эти техники используют контролируемое дыхание, трансовую, этническую, медитативную и релаксационную музыку, фокусируемую работу с телом, направленную на снятие мышечных, психологических блоков и зажимов.
Дыхательные техники дают человеку доступ к ресурсам его сознания и глубинам подсознания, освобождая психику от груза накопленных стрессов. Эти техники могут провести человека через перинатальную и биографическую сферы, уровни смерти и возрождения, трансперсональные области. Эти техники не уступают, а иногда и превосходят по эффективности и безопасности психоделические сеансы, они доступны каждому человеку, они легальны.
Дыхательные техники прорабатывают почти любые психосоматические расстройства, снимают депрессивное состояние, страхи. Эти методы позволяют мягко и безмедикаментозно снимать зависимости. Как мы дышим, так мы и живем. Вдох - принятие, выдох - отдавание, пауза - она и есть пауза между принятием и отдаванием.
Трансперсональная психология обращается за примерами религиозного и мистического опыта чаще к Востоку, чем к Западу. Возможно, что это указывает на элементы бунта детей против отцов в истоках трансперсональной психологии. Соответственно из сокровищницы религиозной психотехники трансперсональная психология в основном исследовала медитацию.
На пути к интегральной психологии
Интегральная (интегративная) психология — общий подход к психологии, который стремится объединять в себе истины различных психологических теорий на том основании, что большинство из них прекрасно объясняют свою специфическую сферу и ни одна из таких теорий не может претендовать на истину, если не будет обращать внимания на открытия из других областей. Интегральная психология, среди прочего, включает в себя открытия психологии развития (в частности, важную роль на развитие области оказали работы Жана Пиаже) и эволюционной психологии, глубинной психологии и когнитивных наук, трансперсональной психологии и мистических учений Востока и Запада.
Интегральная психология – обобщение в широком понятийном и методологическом контексте, закономерное развитие трансперсональных подходов, принципов, идей, разработок. Интегральная психология интегрирует достижения западной и восточной школ.
В западной науке топография психологического в человеке представляют собой хотя и сложно-разветвленные, но плоскостные структуры. Минусы плоскостных моделей развития сознания, присущие: психоанализу, когнитивной психологии, гуманистической психологии, бихевиаризму и другим школам происходят из-за неполного и ошибочного видения всей широты психологического пространства человека. Западная модель распознает во вселенной единственный разумный (психический) субъект – человек. Восточная психология рассматривает (не только гипотетически, а практически через просветленное сознание) все сущее, как наделенное психическим полем, соответственно и разумом. Человек в иерархии панпсихического разума занимает далеко не верхнюю строчку.
Строго говоря, западная модель не отрицает наличие поля, как суммы квантов каждого психического движения в человеке. Но со времен К. Левина так и не продвинулась, далее первого опыта. Развитие теории зашло в тупик, так как в основе концепции лежит представление о том, что субъект (человек) генерирует психическое поле. В то время, как в действительности, человек является операндом микроуровня макропсихического поля, генерируемого иерархиями разумной вселенной.
В западной модели отсутствуют доперсональный и надперсональный психологические уровни. Процесс познания представляется как линейное восхождение к неким когнитивным формациям между временем рождения и смерти. Пространство когнитивного представляется количественным, а не качественным, причем замкнутым само на себя. Качество (самоощущение человека) представляется в конечном счете функцией от количественных факторов жизни. Восточная психология рассматривает психическую деятельность человека непрерывной, понимая временной период между рождением и смертью, как частный случай – квантовый скачек сознания в мир материи.
Ошибочно полагать, что доперсональная (родовая) психология являет собой «мертвую букву» истории. Доперсональная психология (можно условно считать ее еще одним модусом коллективного бессознательного и К. Г. Юнг прекрасно знал об этом) является полноценным механизмом каждого человека (Юнг называл в некоторых работах духов «бессознательными личностями», «расщепленными личностями» или «комплексами»). Точно так же и надперсональная психология представляет собой живую динамику эволюционирующего сознания и в сумме всего того, что было прожито, познано, прочувствовано и осмыслено в персональный психологический период.
Хуже всего обстоит дело с эмоциями. Современная психология, возраст которой исчисляется сотней с небольшим лет, не знает и не принимает в расчет существование инфраэмоций (первичных базовых эмоций), названия которым есть только в восточной психологии: ананда, самадхи, нирвана, бодхи. Восточная психология, возраст которой составляет десятки тысячелетий, воспринимается научным миром как архаичная философия или религия, но не психология (этому будет посвящена отдельная статья). Не стоит полагать, что подобные эмоции – удел только тех, кто занимается духовными практиками (кстати, количество практиков стремительно растет). Каждый ребенок переживает их в полной мере, их и только их. Каждый из нас был там! У ребенка отсутствуют эмоции, присущие взрослому человеку. Именно эти базовые (инфраэмоции) повреждаются в детском возрасте в результате патологического импринтинга семьи и интервенции коллективного бессознательного. На место первичных базовых эмоций, приходят всем нам известные: страх, гнев, раздражение, злость, ревность, ненависть, зависть и пр. С этими эмоциями так безуспешно подчас работает современная психология, поскольку принимает их за истинные, в то время как они являются принципиально чужеродными для человека трансформами. С трансформами можно и нужно работать, но цель должна быть не гармонизация их (что пытается делать западная психология), а возвращение к первичным базовым эмоциям. Такое понятие как Просветление в западной психологии не просматривается даже в зачаточном состоянии, а между тем просветление является полновесным, по сути единственным ноуменальным состоянием психики, в отличие от всех остальных феноменальных ролевых модальностей (гештальты, сцены, паттерны, метапрограммы и пр.). Просветленное сознание – норма здорового, развитого человека. Все прочее представляет собой «болезнь» нового времени.
Для западной психологии основополагающим является утверждение о личности как «Источнике поведения и связующем центре между самой личностью и ее окружением» Сами личности представляются, хотя и социально обусловленными, но автономными субъектами. Восточная же психология, определяет, что субъективность человека не более чем феномен сознания (О.П.С. – ординарный паттерн сознания). Каждый, кто перешагнул рубеж просветления со всей очевидностью убеждается, что мы имеем дело не с автономным ядром, а потоком сознания, имеющим начало, но не имеющем конца, исходящим из единого, где сама постановка вопроса о субъективности теряет всякий смысл.
При всех своих «недостатках», западная психологическая школа совершила грандиозную исследовательскую работу и дала современному человеку необходимый инструмент для аутентификации. Структурная схема сознания, признанная всеми современными школами, такова:
• Массив Сверх-Я
• Эго (цели, роли, смыслы)
• Матрица импринтов
• Инстинкты
Незначительные различия могут касаться выделения подзон: предсознательное, перцептивная система, эмотивная и др. По-разному понимаются механизмы формирования и функционирования ядер и планов психической структуры. Различны терапевтические подходы. Однако, данная система доказала свою относительную эффективность.
Мы говорим «относительную эффективность» потому, что ее критерии сегодня замкнуты сами на себя. Западную психологию правильнее было бы назвать социоадаптологией, поскольку она решает вопросы адаптации человека в конкретной социо-культурной среде. Что бы не говорили, а статистика эффективности дает очень низкие показатели, особенно в части запросов глубинного личностного роста.
Появление трансперсональной, а затем и интегральной психологии – это закономерность развития представлений человека о себе и окружающем его мире. Наличие множества паранормальных феноменов, трансовых явлений, фактов, выходящих за грань понимания средствами логики, которые не может объяснить традиционная наука, – все это предопределило необходимость по-новому взглянуть на опыт восточных философий, конструктивно исследовать восточные практики.
Концепция интегральной психологии развилась из работ различных мыслителей Запада и Востока. Термин «интегральная психология» впервые был описан в 1940-х годах Индрой Сеном, учеником индийского мистика Шри Ауробиндо, основавшего школу интегральной йоги. По мысли Сена, этот термин предназначался для описания психологических наблюдений Ауробиндо. Однако книга с соответствующим названием («Интегральная психология: психологическая система Шри Ауробиндо», Integral Psychology: The Psychological System of Sri Aurobindo) была опубликована Международным центром образования Шри Ауробиндо только в 1986 году.
В 1970-х годах дальнейшему развитию интегральной психологии начал способствовать Харидас Чаудхури, постулировавший в качестве ее основы триаду принципов уникальности, взаимосвязанности и трансценденции, соответствующих личностной, межличностной и надличностной сферам человеческого опыта. Наиболее современные работы, посвященные интегральной психологии, разрабатываются в основном в рамках интегрального подхода Кена Уилбера, основанного на методологии «всесекторной, всеуровневой» модели (AQAL). В 1977 издается его первая работа под названием «Спектр сознания», в которой предпринимается попытка представить интегральный подход к психологии. В 1997 году в журнале «Journal of Consciousness Studies» была опубликована статья Кена Уилбера «Интегральная теория сознания»; в ней Уилбер перечисляет двенадцать областей психологии, которые способны внести вклад в создание интегральной модели сознания, а в 1999 году увидела свет его монография «Интегральная психология», являющаяся сжатым изложением планирующегося в будущем объемного труда по интегральной психологии, над которым Уилбер работает с 1992 года. В 2010 год А. В. Уит была разработана Новая интегральная картография сознания, которая вмещала в себя исследования З. Фрейда, К. Г. Юнга, К. Уилбера, С. Грофа и др.
В России интегративную психологию разрабатывает Козлов В.В., президент Международной Академии Психологических Наук, академика МАПН, доктор психологических наук, профессора ЯрГУ им. П.Г.Демидова.
Западное и трансперсональное кредо
Западное кредо
Я ВЕРУЮ в материальную Вселенную, как в единственную и окончательную реальность, во Вселенную, управляемую неизменными физическими законами и слепой игрой случайности.
Я УТВЕРЖДАЮ, что вселенная не имеет творца, а также лишена объективной целенаправленности, смысла или предначертания.
Я УТВЕРЖДАЮ, что все идеи о Боге или богах, а также об особых озаренных свыше существах – пророках и спасителях – или о разных нефизических существах или силах являются суеверием и самообманом. Жизнь и сознание целиком сводятся к физическим процессам и возникли при случайном взаимодействии слепых физических сил. Как и вся остальная жизнь – моя жизнь и мое сознание не имеют объективной цели смысла или предначертаний.
Я ВЕРУЮ, что все суждения, ценности и моральные оценки, как мои, так и высказываемые другими, являются субъективными и возникают единственно благодаря биологической необходимости, случайно или по причинам, выводимым из личной биографии. Свобода воли является иллюзией. Таким образом, наиболее рациональные ценности, на которых я могу опереться в моей жизни, основаны на осознании того, что для меня Добром является то, что мне приятно, а то, что причиняет мне страдание – Зло. Те, кто делают мне приятное или помогают избегать страдания – мои друзья; те, кто причиняют мне страдание или мешают моим удовольствиям – мои враги. Рациональное отношение к жизни требует такого манипулирования друзьями и врагами, чтобы в итоге мое удовольствие было бы максимальным, а страдание – минимальным.
Я УТВЕРЖДАЮ, что церкви приносят единственную реальную пользу как средства социальной поддержки общества, что нет объективных грехов, которые можно было бы совершать или прощать, что не существует божественного или сверхъестественного наказания за грехи и награды за добродетель, хотя наши действия, конечно, могут иметь социальные последствия. Добродетель для меня - эта просто умение добиться того, чего я хочу, не будучи при этом пойманным и наказанным другими.
Я УТВЕРЖДАЮ, что смерть тела – это и смерть разума. Не существует никакой жизни после смерти, и надеяться на что-то подобное – просто глупо.
Текст Западного Кредо может показаться шокирующим, (как он часто шокировал студентов проф. Ч.Тарта) но оно очень верно показывает опасную тенденцию развития рационального подхода к миру.
Трансперсональное кредо (Ч.Тарт, 1986)
Я ВЕРУЮ, что вселенная является не только материальной, но и духовной, и контролируется комбинацией как физических, так и духовных законов.
Я УТВЕРЖДАЮ, что человеческие существа являются частью интегрального Порядка Жизни, что мы обладаем способностью развиваться к высшим уровням этого порядка; и что стремление к подобной эволюции является одной из высших ценностей человеческой жизни.
Я УТВЕРЖДАЮ, что существуют высшие духовные существа и озаренные свыше представители человеческой породы. Жизнь и сознание стремятся в своем развитии к этим высшим, нефизическим проявлениям, хотя пока корнями своими они крепко связаны с физическим миром. Как и вся остальная жизнь, моя жизнь и мое сознание разделяют эту цель и это предначертание.
Я ВЕРУЮ, что некоторые суждения, ценности и правила морали основаны на верной интуиции о высших способностях. Достаточные для меня и для других личные ценности и мораль должны быть основаны на постоянной готовности к пониманию и к жизни сообразно высшим способностям. Те, кто помогают мне понимать и развивать это высшее – мои друзья и учителя, те, кто мне в этом мешают, должны получить мою посильную человеческую помощь. Пока вся Жизнь не объединилась в одно Существо, в реальном и духовном смысле, мы должны искать пути к максимальной любви и к минимальному вреду для всего живого.
Я УТВЕРЖДАЮ, что церкви и другие организации, имеющие духовную ориентацию, могут быть полезны, способствуя моей (или чьей-то иной) духовной эволюции, что существуют действия, которые объективно ошибочны, и которые я должен больше не совершать с того самого момента, когда я понял их природу; что в определенном, вполне реальном и объективном смысле, причинять вред другим значит причинять вред жизни и мне самому; что вселенная имеет законы не только на физическом, но и на ментальном и духовном уровне, что все мои действия имеют последствия, с которыми я, так или иначе столкнусь. Добродетель для меня, это любовь и помощь – как себе, так и другим, так чтобы лично Я и Жизнь в целом могли бы развиваться.
Я УТВЕРЖДАЮ, что, возможно, смерть тела не является смертью для разума. Хотя надежда на жизнь после смерти может быть фантазией для оправдания недостаточного усилия к развитию в этой жизни. Все же реальность духовных уровней существования, которые не зависят от физического тела, означает, что жизнь личности не сводится к его физической жизни, а является чем-то большим, чем физическая жизнь.
Холотропный подход
В семидесятых годах на авансцену Движения за Развитие Человеческого Потенциала выдвинулись две новые фигуры: доктор Джон Лилли и доктор Станислав Гроф. Оба проявляли интерес к измененным состояниям сознания и усматривали в психологическом опыте источник глубоких прозрений и проникновения в сокровенные тайны сознания. В последующее десятилетие оба оказали влияние на развитие холистической медицины – Лилли как изобретатель подводной барокамеры для сенсорной изоляции и медитации, а Гроф как создатель системы холотропного дыхания, являющейся вариантом реберсинга.
Лилли закончил Калифорнийский Технологический Институт и в 1942 г. получил степень доктора в Пенсильванском университете. В дальнейшем он проводил широкие исследования в различных отраслях науки, в частности, в биофизике, нейрофизиологии, электронике и нейроанатомии. Известность ему принесли исследования коммуникаций между человеком и дельфином. Результатом этих исследований явились две книги: «Человек и дельфин» и «Разум дельфина». Однако позже, руководствуясь этическими соображениями, он прекратил свои исследования. Он решил, что будет лучше, если вместо опытов над другими живыми существами ученый сам станет «подопытным кроликом» в своих экспериментах.
В это время Лилли заинтересовался изучением человеческого сознания на материале собственного опыта. Через несколько лет после получения степени доктора он решил проверить гипотезу о том, что человек находится в состоянии бодрствующего сознания только потому, что его непрерывно атакуют чувственные раздражители. Во время своей работы в Национальном Институте Психического Здоровья в Бетесде, штат Мэриленд, он сконструировал первую модель подводной барокамеры. Его идея состояла в том, чтобы создать такую среду, в которой человек был бы отрезан от мира, изолирован и закрыт, чтобы чувственные раздражения уменьшились настолько, насколько он сможет выдержать: он хотел выяснить, что произойдет при таких условиях. Наложив на лицо специальную маску из латекса, оснащенную дыхательным аппаратом, нагой Лилли погрузился в тишину и темноту морской воды с постоянной температурой 34°С. (это температура, при которой не ощущается ни холод, ни тепло). В темноте у Лилли было ощущение, что он как бы находится в невесомости. Он убедился, что мозг компенсирует уменьшение чувственных раздражений значительным повышением внутреннего сознавания. «Я испытал состояния, напоминающие сон, состояния, напоминающие транс, мистические состояния, – писал он позднее. – Во всех этих состояниях я оставался самим собой». В то же время он сохранял осознание как своего «уплывающего» тела, так и сути своего эксперимента».
Исследование состояния при минимуме чувственных раздражений было для Лилли первым научным контактом с мистической реальностью. У него создалось впечатление, что в этих условиях мозг, или «биокомпьютер», приводит в движение особую «программу» чувственного опыта. Эта программа непосредственно связана со взглядами и убеждениями данного человека, то есть он может наблюдать только то, что доступно его воображению. Когда человеку с ограниченным воображением открывается содержание его сознания, он находится в бесформенном, ограниченном «пространстве».
Лилли открыл, что в состояниях, лишенных чувственных раздражений, потенциально заложена огромная свобода. Он был отделен от внешней реальности. Он мог программировать ментальное путешествие в любое место, которое он только мог себе представить, - в зависимости от выбранной программы он мог перенестись в любые, самые неожиданные «пространства» или состояния сознания, которые отражают различные уровни трансценденции.
В начале шестидесятых Лилли впервые употребил ЛСД и убедился, что с помощью этого средства можно входить в мистические состояния. Он был воспитан как набожный католик и знал, что после смерти чистая душа улетает к Богу. Теперь, когда через много лет в состоянии галлюцинации он слушал IX симфонию Бетховена, он испытал похожее чувство «полета души». Он узрел ангелов и старого патриархального Бога, который сидел на своем троне. Знания, запрограммированные в нем с детства, воскресли благодаря ЛСД! «Позднее, – писал Лилли, – я должен был отдать себе отчет в том, что границы веры обусловливают границы опыта».
Иногда во время своих внутренних путешествий Лилли контактировал с существами, которых он назвал своими «двумя проводниками». Однако он не хотел описывать этих существ. Он только указал, что они представляют некое направление и знание, которые можно использовать только в его личных путешествиях на астральных планах. Часто они принимали форму высшей самости, снижающейся ( до уровня его более ограниченной личности, чтобы указать ему путь к более высокому уровню существования. Часто они являлись в форме «кармической» совести, напоминая ему, что он имеет определенные обязательства перед друзьями и семьей, а уход во внутренние сферы не может осуществиться без разрушительных последствий.
Продолжая исследование различных состояний внутреннего пространства, Лилли начал также искать «безопасное место», точку опоры. Для Лилли ею стала темная и тихая пустота подводной барокамеры, «точка абсолютного нуля», место «вне тела, вне известной нам вселенной». Перед ним находились бесчисленные сферы возможностей, доступ к которым закрывала только ограниченность его воображения.
Однажды Лилли оказался в пространстве, которое он назвал «космическим компьютером». Ему казалось, что он только маленькая и несущественная часть какого-то макрокомпьютера. Это напоминало ситуацию, о которой писал Хорхе Луис Борхес, когда в одном из рассказов упоминал о ком-то, «кто существует благодаря тому, что снится кому-то другому». Лилли испытал мощные волны энергии, столь интенсивные, что их можно было бы сравнить с Бардо Второго Ясного Света. Однако при этом не было ощущения счастья и порядка. Лилли чувствовал лишь бесконечный ужас в вихре кружащейся бессмысленной энергии, в лишенном любви космическом танце, где «не было места человеческой ценности».
После этого испытания Лилли пересмотрел свои взгляды на происхождение физической вселенной, которые он сформулировал во время своих научных исследований. В его прежней концепции не было места ни элементам мистического транса, ни доктрине «любви» и «смысла». Видение негативного Бардо показало, что необходима новая программа. Он осознал, что до сих пор не ценил божественной энергии, которая действовала через него. Поэтому он включился в диспут с Аланом Уоттсом о восточном мистицизме. В Исалене он обсуждал достоинства гештальт-терапии с Фрицем Перлзом и Идой Рольф. Там же он встретился с Баба Рам Дассом, который вернулся из Индии.
Дасс познакомил его с различными техниками йоги и сутрами Патанджали. В результате Лилли убедился, что если он хочет достичь единства с Бесконечным, то должен отбросить как «программирующего», так и «программу». Свои достижения и методы он должен увидеть в новом свете, поскольку разделение на видящего и видимое уже не применимо в состоянии абсолютного Единства. Позднее он написал: «За трансцеидепцией существует бесконечное разнообразие неизвестного... За этим неизвестным существует пока еще не познанная, полная, окончательная Истина».
Для Лилли это означало, что даже если мы придерживаемся какой-то системы верований, мы все же должны всегда оставаться открытыми, поскольку нельзя рассчитывать, что нам удастся охватить трансцендентное неизвестное и втиснуть его в наши вербальные концепции.
Как и Джон Лилли, доктор Станислав Гроф включился в Движение за Развитие Человеческого Потенциала после многих лет исследований психоделических средств и необычных состояний сознания.
Родившийся в 1931 г. в Праге, Гроф изучал медицину и защитил докторскую диссертацию. В 1954 г. он начал исследовать психотерапевтическое использование ЛСД. Эти рискованные исследования он продолжил после иммиграции в Соединенные Штаты в 1967 г. Затем Гроф работал в Балтиморе, штат Мэриленд, в Центре Психиатрических Исследований, а позднее стал доцентом в университете Джона Хопкинса. Его особый интерес вызвали исследования воздействия психоделических средств на неизлечимо больных раком пациентов с целью уменьшить их страдания. Одновременно он работал с пациентами, страдающими депрессией, алкоголизмом, шизофренией, с наркоманами и людьми, имеющими психосоматические заболевания.
Гроф вскоре открыл, что его исследования ведут в более глубокие уровни сознания. В одном из интервью в 1984 г. он сказал:
«Я был воспитан на фрейдовском психоанализе. Поэтому, когда мы начали работать с ЛСД, я ожидал, что в первую очередь мы столкнемся с биографическим материалом. Я искал средство, с помощью которого можно было бы быстрее и успешнее добывать бессознательный материал и благодаря которому психоанализ можно было бы углубить и сделать более динамичным. К моему удивлению, люди не задерживались на биографическом материале, который, согласно западной психологии, считался единственно доступным, – детские воспоминания и индивидуальное бессознательное. Незапланированно, а по сути, вопреки моей воле, пациенты стали затрагивать сферы, которые психоанализ совершенно не принимает во внимание. Первая встреча была очень острой... смерть и рождение. Сначала люди чувствуют, что умирают, а потом - вновь рождаются: часто это сопровождается подробностями их биологического рождения. Однако затем это переживание состояния смерти изменилось, превратившись в нечто вроде двери в трансцендентальное, архетипическое – трансперсональное, как это теперь называют. Весь этот материал был для меня большой неожиданностью».
Под влиянием этого материала Гроф начал создавать модель человеческого сознания, которая включала бы в себя эти новые элементы. Он пришел к убеждению, что психоделическая встреча с сознанием происходит на четырех уровнях.
Расширенная картография бессознательного Станислава Грофа включает в себя четыре основных уровня.
1. Эстетический опыт. Он не вскрывает бессознательное и не имеет никакого психодинамического значения. Наиболее серьезные аспекты этого опыта могут быть объяснены в физиологических терминах как результат стимулирования сенсорных органов.
2. Психодинамика: (Фрейдовое) личное и биографическое бессознательное. Переживания, относящиеся к этой категории, рождаются в области индивидуального бессознательного и относятся к той сфере личности, которая доступна в обычных состояниях сознания. Сюда относятся значимые воспоминания, эмоциональные проблемы, неразрешенные конфликты, вытесненный материал разных периодов жизни.
3. Перинатальный опыт. Основной характеристикой этого опыта и его центральным фокусом являются проблемы биологического рождения, физической боли и агонии, старения, болезни, немощи, умирания и смерти. Четыре аспекта этой части бессознательного Гроф назвал четырьмя базисными перинатальными матрицами, которые стали визитной карточкой его метода.
4. Трансперсональный опыт. Феноменологически сводится к следующим переживаниям:
• временное расширение сознания, включающее, скажем, переживание предков, постинкарнационный опыт, филогенетический опыт;
• пространственное расширение сознания, включающее идентификацию с другими личностями, идентификацию с животными и растениями, планетарное сознание, сознание неорганической материи, внетелесное сознание и пр.;
• пространственное сужение сознания – до уровня отдельного органа;
• ощущение реальности, выходящей за границы «объективной реальности» – опыт переживания других вселенных и встреча с их обитателями, архетипические переживания и восприятие сложных мифологических сюжетов, интуитивное понимание универсальных символов, активация чакр, восприятие сознания Ума–универсума, восприятие сверхкосмической и метакосмической пустоты. Экспериментальная часть данной работы затрагивает в большей степени первых три уровня, на феноменологию которых и будет сделан акцент. Хотя следует отметить, что независимо от опыта прохождения дыхательных сессий возможна манифестация элементов любого уровня.
Первый, наиболее поверхностный уровень, охватывал явления, связанные с восприятием: интенсификацию цветов и геометрических форм, а также усиление звуков, шумов, мелодий и т.д. Следующий уровень Гроф назвал «биографическим»; его содержание составляли нерешенные конфликты в настоящем, проблемы детства, а иногда травматические воспоминания из прошлого: дифтерит или коклюш, случаи, когда кто-то тонул, тяжелые операции, ранения и т.д. По Грофу, это незавершенные паттерны или неразрешенные конфликты, которые должны быть выявлены и переработаны.
Двигаясь еще дальше, мы добираемся до третьего уровня – пренатального опыта. Он относится к различным фазам опыта рождения и, как писал Гроф в книге «Области человеческого бессознательного», это манифестация глубинного уровня бессознательного, которого определенно не затрагивают классические фрейдовские техники.
Гроф считал, что он локализировал некие «матрицы», или паттерны опыта, связанные с процессом рождения и внутриутробного существования. Он охарактеризовал матрицы в своей книге «Человек перед лицом смерти», написанной в соавторстве с доктором Джоан Хелифакс:
«Участники экспериментов с ЛСД часто говорят о переживаниях агонии, смерти и рождения (либо возрождения), которые обладают характерными чертами повторного переживания травмы реального биологического рождения. Другие не проводят таких прямых аналогий и свою встречу со смертью и опыт смерти-возрождения выражают посредством философских и духовных категорий. Даже для этой второй группы пренатальному опыту часто сопутствует целая цепь физиологических симптомов, объяснить которые можно только в контексте биологического рождения. Это разного рода физические боли в различных участках тела, ощущение давления, затруднение дыхания, изменения цвета кожи, стрессы, напряжение мышц, состояние, напоминающее апоплексический удар, возбуждение и нерегулярный ритм биения сердца, обильное потоотделение, чрезмерное выделение слизи и слюны, а также тошнота. Положение тела и движения этих людей поразительно напоминают поведение ребенка во время различных этапов родов. Кроме того, эти люди часто говорят о том, что видит плод и новорожденный, и даже отождествляют себя с ними. Общим моментом являются ощущение и поведение, характерные для новорожденных, а также образы женских гениталий и груди».
Матрицы названы базовыми перинатальными матрицами (БПМ), и им отводится значительная роль.
Гроф выделил четыре наиболее важных этапа процесса восприятия на пренатальном уровне. Он считал, что первый из них относится к внутриутробной связи плода с матерью, к своего рода «симбиотическому единству», выраженному в опытах с ЛСД как чувство космического единства, покоя, благости и отсутствия времени и пространства.
Второй этап связан с первой клинической фазой биологических родов, которая характеризуется мышечным сжатием матки в то время, когда шейка матки закрыта. Гроф считает, что этому этапу в опыте с ЛСД соответствует то, что он назвал чувством «космического поглощения», или ощущением «безвыходности». Часто это приводит пациента в ужас, он чувствует, что его захлестывают нарастающие волны страха, он ощущает угрозу, исходящую из невидимых источников, или таящуюся во всем враждебность. Иногда пациент чувствует, что сейчас его поглотит ужасное чудовище или что ему угрожают опасные существа. Часто появляется ощущение, что ты в ловушке или в пространстве, наполненном страданием; все эти состояния – явные эквиваленты ада.
Третий этап связан со второй фазой родов, когда шейка матки раскрывается. На этом этапе, хотя напряжение все еще сохраняется, открытая шейка матки дает перспективу выживания, несмотря на то, что требуется протолкнуться через родовой канал. По мнению Грофа, в опыте ЛСД этому соответствует борьба смерти и возрождения; он отмечает, что в это время пациент все еще может столкнуться с отвратительными субстанциями, которые едят кал, пьют кровь и мочу. Однако этому сопутствует чувство движения к отдаленной цели, ощущение того, что трансценденция возможна. Эту фазу Гроф, используя религиозную символику, связывает с чистилищем.
Четвертым уровнем, или паттерном опыта является познание смерти и возрождения, связанное в процессе родов с реальным рождением ребенка. Когда борьба закончилась и ребенок родился, появляется глубокое облегчение и ослабление напряжения. В то время, когда люди, принимающие участие в экспериментах с ЛСД, входят в эту фазу, они рассказывают о «видениях ослепительно белого или золотого света и чувстве освобождающего расслабления и экспансии. Вселенная является им как неописуемо прекрасная и сияющая; человек чувствует себя очищенным и говорит об избавлении, освобождении или единстве с Богом».
Хотя можно предположить, что эта взаимозависимость между родами и паттернами сознания, проявляющимися посредством ЛСД, является случайной, Гроф придерживается такого взгляда:
«Существуют признаки, свидетельствующие о том, что повторное переживание рождения во время приема ЛСД может быть связано с химическими изменениями в организме, которые являются ответом на ситуацию, существующую во время родов. Примером может быть низкий уровень кислорода в крови, биохимические признаки стресса и симптомы изменения углеводов. Еще более удивительным является факт, что лица, принимающие участие в экспериментах с ЛСД, заново переживая свое рождение, говорят об опыте ощущений, эмоций, а иногда даже мыслей своих матерей во время родов. Множество людей, независимо друг от друга и но собственной инициативе, передавали свои наблюдения того, что ребенок и мать в это время представляют символическое единство – не только биологическое, но и единство опыта. Все эти наблюдения, хотя и могут казаться невероятными с точки зрения современных медицинских взглядов на нейрофизиологическое и ментальное функционирование плода, являются достаточно логичными и убедительными, чтобы считать их научной истиной».
Может быть, еще более важным является убеждение Грофа, что пренатальный опыт может постепенно привести к еще более глубокому уровню сознания, к той широкой сфере, которую мы называем «трансперсональной».
Как упоминалось ранее, термин «трансперсональное» означает преодоление того, что присуще личности, он обозначает то, что находится за привычной структурой «тело-эго». Он также относится к опыту возвращения в лоно, наследственных воспоминаний, юнговских архетипов, мифологического порядка и воспоминаний из прошлой жизни – опыта, который преодолевает скорее границы пространства, чем времени.
Именно здесь Гроф находит связь между мистическими состояниями и основами квантовой физики – и то и другое подчеркивает взаимосвязь всех форм в явленной вселенной. Гроф утверждает, что чувство различия, отдельности просто исчезает на этом уровне сознания:
«Кажущиеся нам незыблемыми тела здесь могут растворяться, и данный человек испытывает единство с другими людьми или становится другими людьми, животными, растениями и, в некоторых случаях, имеет телепатический опыт. Временами проявляется мифологический или архетипический порядок, образуя то, что наша культура обыкновенно не признает частью объективной реальности или мира явлений».
В своей программной статье «Современные исследования сознания и поиск новой парадигмы» Гроф осветил эти аспекты более подробно:
«Существует ряд паранормальных явлений, которые можно представить в категориях расширения сознания в рамках «объективной реальности». В случае сверчувственного восприятия: ясновидения и яспослышаиия, астральной проекции, «путешествия во времени» и телепатии – не содержание данного опыта является необычным, а только способ получения определенной .информации или наблюдения определенных ситуаций, которые, согласно здравому рассудку и существующей научной парадигме, должны находиться вне нашей досягаемости.
Теоретическая проблема, порожденная подобными наблюдениями, еще более усиливается фактом, что трансперсональный опыт, который отражает различные аспекты известного нам мира явлений, в психоделическом состоянии оказывается в том же самом континууме и часто в соединении с явлениями, которые не принадлежат к общепринятым на Западе представлениям о мире. Многие элементы подобного опыта можно зачислить к обобщенной категории юнговских архетипических явлений.
Лица, принимающие участие в экспериментах с ЛСД, часто рассказывают, что во время трансперсонального опыта они имеют весьма определенное и аутентичное переживание встречи и отождествления с архетипами, представляющими обобщенные биологические, психологические и общественные типы или роли; они могут отражать различные уровни абстракции и разную степень обобщения. Старый Мудрец, Самаритянин, Победитель, Мученик, Беженец, Изгнанник, Тиран, Глупец или Отшельник - это примеры наименее обобщенных архетипических образов. Более общие архетипы имеют сильные элементы сверхъестественного, что видно на примере Великой Матери, Страшной Матери, Отца, Царственного младенца, Великого Гермафродита, Анимуса и Анимы или Космического Человека. Временами трансперсональный опыт такого рода носит конкретные культурные черты и принимает формы определенных богов, демонов, полубогов и героев.
Иногда данный человек не имеет индивидуальных видений, а лишь переживает свое участие в сложных мифологических, легендарных или сказочных событиях из разных культурных традиций. Очень часты встречи с умершими людьми и сверхчеловеческими духовными существами. Наиболее обобщенный и универсальный опыт такого рода связан с отождествлением себя с сознанием Универсального Мышления или Сверхкосмической и Метакосмической Пустотой».
После более чем двадцатилетних исследований ЛСД доктор Гроф совершенно убежден, что он открыл паттерны, имеющие существенное значение для исследования сознания. Его уникальная работа не осталась незамеченной. Лауреат Пулитцеровской премии ученый Карл Саган в «The Dragon of Eden («Эдемский дракон») утверждает, что если говорить о влиянии психоделических средств на пациента, «то, вероятно, никто не имеет такого большого научного опыта, как Гроф».
Известный парапсихолог доктор Стенли Криппнер окрестил Грофа, «самым известным в мире исследователем психоделических средств». Однако столь широкое признание не могло серьезно повлиять на дискуссии вокруг ЛСД, которые разгорелись в середине семидесятых годов, когда споры о психоделической терапии достигли кульминационной точки. Стремительность, с которой развивался холистический подход, в значительной степени была связана с необходимостью поисков безнаркотических методов исследования внутренних состояний бытия. Поскольку психоделические средства, даже если они находились в руках специалистов, не могли быть одобрены по политическим, медицинским и психологическим соображениям, должны были возникнуть другие терапевтические методы исследования и интегрирования тела, разума и духа.
Из-за серьезных осложнений, связанных с ЛСД, доктор Станислав Гроф начал развивать альтернативный терапевтический подход, в котором не используются психоделические средства. Все больше внимания он стал уделять методу, теперь называемому терапией холотропного дыхания. Этот метод напоминает широко известную технику «ребефинга», которую в Калифорнии в начале семидесятых годов развивал Леонард Орр. Ребефинг, как и терапия холотронного дыхания, восходят к практике Пранаямы – индийской йоги, – которая для достижения измененного состояния сознания использует беспрерывное, ритмическое дыхание. Пациент лежит в удобной позе, рядом сидит ассистент, задача которого заключается в том, чтобы помочь пациенту во время кризисов. В первой фазе терапии пациент начинает ритмично дышать, не делая перерывов между вдохом и выдохом. Как пишет Орр: «Сливаешься со своим дыханием, течешь, горишь, паришь, глубоко расслабляешься, твои мысли растворяются в твоем духе, растут, будят твою внутреннюю сущность и тихие голоса души...»
Однако в терапии холотропного дыхания техника более интенсивна, а результаты наступают более неожиданно и драматично. Дыхание сопровождается музыкой, отражающей различные фазы процесса очищения. Гроф поясняет: «Музыка сама по себе является движением. Поэтому вначале начинаем с чегото более стимулирующего, мощного. Позже, по истечении часа, начинается движение к кульминации, сопровождающееся музыкой «перелома» – например, с использованием мелодии колоколов или очень сильных, трансцендентирующих звуков». Гроф применяет очень разнообразные, «затягивающие» ритмы, используемые некоторыми из африканских племен, песни суфиев, индийские раги, японские флейты и разные формы «экологической» музыки.
Холотропная стратегия в психотерапии основывается на данных изучения необычных (расширенных) состояний сознания и представляет собой важную альтернативу психотерапевтическим методам различных школ глубинной психологии, которые подчеркивают вербальную коммуникацию между терапевтом и клиентом и эмпирической психотерапией, проводимой в обычных состояниях сознания. Главная цель холотропной терапии состоит в том, чтобы активировать бессознательное, освободить энергию, содержащуюся в эмоциональных и психосоматических симптомах, и трансформировать эти симптомы в поток переживания. Роль терапевта в холотропной терапии состоит в том, чтобы поддерживать процесс переживания с полной верой в него и без попыток управлять им или изменять его.
Парадоксально, что разновидность гипервентиляционного дыхания, которое используется в холотропном подходе, в сущности уменьшает количество кислорода, попадающего в кору головного мозга, вызывая естественный «haj». Эта техника наследует опыт мистиков, живущих на больших высотах, где воздух сильно разрежен, и поэтому она – как утверждает сам Гроф – идеальна для тех, кто не может отправиться в Гималаи! Однако важнее то, что холотропное дыхание, так же, как и психотерапия, опирающаяся на ЛСД, может разрешать глубокие эмоциональные проблемы, связанные с актом рождения, а далее – открыть трансперсональное измерение. Гроф отмечает, что холотропный опыт может также быть «благотворным, способствующим изменению и оздоровлению человека. Многие испытавшие это на себе говорили нам, что они никогда так хорошо не расслаблялись».
Характерно, что центр интересов Грофа переместился на Восток, а в последние годы эта тенденция стала преобладающей в Движении за Развитие Человеческого Потенциала.
Можно выделить следующие основные линии исследований Грофа.
1. Один из самых больших вкладов Грофа в науку состоит в том, что он экспериментально показал возможность для любого человека иметь переживания необычайной интенсивности и насыщенности, что, как правило, характерно для экстремальных ситуаций человеческой жизни, связанных с переживаниями экстаза, катастрофы, смерти, духовного преображения. Необычные состояния сознания широко практиковались во всех традиционных культурах и сопровождали любое значимое изменение в индивиде и обществе. Среди этих состояний выделяются холотропные, или целостные, состояния сознания, обладающие особо мощным терапевтическим и обновляющим потенциалом (от греч. holos – целый и trepein – двигаться к). Они определяются по отношению к обычным или хилотропным состояниям (hile – земля). Европейская картезианская наука основана на опыте хилотропных состояний, возникающая новая научная парадигма основывается на опыте холотропных состояний.
2. Расширенная картография (структура) психического Грофа вбирает в себя не только большинство картографий западной психологии, но и соответствует практически всем известным восточным и мистическим картографиям. Ее универсальность состоит в том, что независимо от того, каким путем психодуховного развития следует человек, ему неизбежно приходится решать одни и те же задачи с точки зрения овладения определенным уровнем энергии. В «энергетической антропологии» Грофа степень осознавания прямо связана с уровнем доступной энергии и степенью проработки блоков на пути ее освоения в качестве привычного уровня. Гроф нащупал что-то чрезвычайно важное – возможность для каждого пережить переживания необычайной интенсивности и насыщенности, что характерно для каких-то необычайных моментов: моментов сатори, моментов экстаза, моментов катастроф.
Основанная на богатейшем клиническом опыте, столь масштабном, что, по мнению критиков, трудно предположить, что кто-то еще может иметь сравнимый опыт, для адекватного критического сопоставления, грофовская картография сформулировала правила вхождения в холотропный мир и условия переживания чего-то, что адекватно моменту рождения, в смысле наполненности энергией, символикой и богатству возможностей переживания. По Грофу, наша психика устроена так, что, входя в разные состояния, которые являются своего рода стоянками, устойчивыми местами в топологии развивающегося сознания, мы можем передвигаться в них без усилий и комфортно. Каждое такое состояние связано с раскрывающимися в нем видением и знанием.
3. Данные исследования холотропных состояний сознания показывают, что эмоциональные и психосоматические заболевания, включая множество состояний, которые диагностируются сегодня как психозы, не могут быть адекватно объяснены исходя из проблем послеродового развития, называются ли эти проблемы отклонениями в развитии либидо или искажениями в формировании объективных взаимоотношений. В соответствии с исследованиями Грофа эти заболевания имеют многоуровневую структуру, имеющую корни как в перинатальной, так и в трансперсональной области. Таким образом, психопатология наиболее полно объясняется с учетом не только биографической, но также перинатальной и трансперсональной динамики.
4. Принятие этих данных во внимание открывает новую и более полную картину психопатологии, а также более успешную стратегию лечения. Неосознаваемые переживания, связанные с рождением, образуют матрицы сложных эмоций и телесных ощущений, которые образуют потенциальный источник для различных форм психопатологии. Чтобы не остаться вечным просителем у врат града сознания, необходимо сделать усилие для того, чтобы вспомнить себя. По сути дела, вся стратегия вхождения в мир Грофа основана на сверхусилии, особого рода вспоминании о том, что с нами было, и понимании, кто мы есть сейчас.
5. Холотропная стратегия в психотерапии основывается на данных изучения необычных состояний сознания и представляет собой важную альтернативу психотерапевтическим методам различных школ глубинной психологии, которые подчеркивают вербальную коммуникацию между терапевтом и клиентом и эмпирической психотерапией, проводимой в обычных состояниях сознания. Главная цель холотропной терапии состоит в том, чтобы активировать бессознательное, освободить энергию, содержащуюся в эмоциональных и психосоматических симптомах, и трансформировать эти симптомы в поток переживания. Роль терапевта, или фасилитатора, в холотропной терапии состоит в том, чтобы поддерживать процесс переживания с полной верой в него и без попыток управлять им или изменять его.
6. По Грофу, травма рождения, смерть и рождение, мистерия смерти являются фундаментальной психологической структурой, которая активируется всякий раз, когда мы сталкиваемся с ситуацией угрозы жизни или проходим любые другие экстремальные переживания. Эта структура активируется в нас каждый раз, когда мы делаем некое сверхусилие к тому, что называют ростом, индивидуацией, раскрытием, творчеством. Пройдя через перинатальный опыт, мы подключаемся к гигантским полям переживаний, которые не случались с нами конкретно, как с отдельными существами, но происходили с нами, как с принадлежащими к роду Человек, роду Живых, к роду существ, населяющих эту планету, в которых в свернутом виде содержится вся история живого и неживого. По аргументации Грофа задействованность архетипических элементов в процессе смерти-возрождения отражает тот факт, что на уровне глубинного опыта встреча с феноменом смерти и рождения обычно вызывает духовное и мистическое раскрытие и открывает доступ к трансперсональным сферам.
Согласно Грофу, нам предстоит пересмотреть свои взгляды на области духовного. С точки зрения традиционной психиатрии в научном сообществе нет места духовным переживаниям, она относит их к суевериям, недостатку образования. Опыт работы с холотропными состояниями сознания показывает, что по достижении определенной глубины (как правило, глубины перинатального уровня) переживания приобретают некое иное качество – то, что Юнг называл нуминозными переживаниями. Юнг постарался избежать терминов «священное», «сакральное», дабы не вызывать религиозных ассоциаций, поэтому употребил термин «нуминозное». Таким образом, мы выходим на прямой контакт, речь идет не о спекулятивном, а о прямом опыте контакта с духовным измерением нашей собственной психики и нашего собственного бытия.
Холотропное сознание
С точки зрения холотропного подхода проблемы, несчастья, комплексы есть топологически сложные зоны молчания, это всегда обрыв общения, связей, их искажение. Всегда что-то отрывается от нашей жизни, вместо того чтобы свободно присутствовать в настоящем моменте. Рвутся тонкие связи в самой ткани сознания и жизни, и что-то выпадает. В таком случае универсальным методом для интеграции этих зон жизни является просто поднятие уровня энергии, которое на другом уровне является запросом к этим зонам молчания. На уровне переживания это означает, что тот материал, который мы не помнили годами, вдруг начинает переживаться еще с большей яркостью, чем это было когда-то. И вот если в этот момент мы выдерживаем это состояние, не теряем присутствия, испытывая, осознаем происходящее, то тогда происходит то, что называется магическим словом исцеление или интеграция. Тогда разглаживаются складки коммуникативной ткани сознания. Процесс исцеления и есть процесс общения. Тогда то, что находилось в зонах молчания или в зонах смерти, это то, чего уже не слышно: нет никакой коммуникации, никакого общения. И наша природа устроена таким удивительным образом, что мы сами можем включать то, что было травмой, в нашу жизнь и сами собой исцеляться.
Вопрос о том, какой должна быть структура мира, чтобы в ней были возможны такие вещи, как исцеление, мгновенное взаимодействие, отсылает нас обратно к древним текстам мистических традиций о том, что есть нечто вроде объединяющего поля. По-видимому, есть какие-то механизмы, позволяющие мгновенную связь между переживаниями, людьми, событиями, считающимися разделенными в пространстве и времени. И в каком-то смысле происходящее на сеансах холотропного дыхания напоминает путешествие на машине времени. В расширенных состояниях сознания мы начинаем активно взаимодействовать со своим прошлым и будущим, и влияя непосредственно на свое прошлое, осознавая его, изменяя его, одновременно восстанавливаем целостность себя в настоящем. И тогда вся цепочка жизни развивается иначе, как будто мы прожили другую жизнь. Оказывается, одного факта осознания достаточно, чтобы избавиться от многих симптомов и проблем. Вот почему холотропная терапия явилась ключом к другим терапиям. Если мы понимаем суть холотропного подхода, мы можем чувствовать себя уверенно, потому что мы понимаем суть любого психотерапевтического подхода.
По сути дела, во всех подходах работает один и тот же принцип, состоящий в том, что исцеление, самопознание – это отдельные грани, отдельные имена для одного и того же процесса. И от нас требуется не вмешиваться в этот процесс, а чувствовать его тонкую внутреннюю динамику, отслеживая по симптомам, по зонам боли и дискомфорта, где мы закрыты, где мы застряли. Само тело своей болью, дискомфортом, жесткостью подсказывает нам, что нужно расслабить, что отпустить, куда идти. Это удивительный подход, прямой подход, который дает площадку для нового типа работы, для новой психотерапии, нового исцеления. В отличие от психоанализа и многих других подходов, которые апеллируют к психоанализу и где наибольшее время работы происходит в области вербального общения, холотропная терапия представляет еще одну возможность – возможность невербального общения, возможность взглянуть на все с птичьего поле-та. Уникальной особенностью холотропной терапии является также фантастическая интенсивность работы. Здесь мы как бы стряхиваем с себя все, что налипло к нам, здесь мы имеем возможность освободиться от своей привычной личности, от своей привычной клетки и смоделировать прямо в сеансе новую личность более раскрытую, более цельную, более здоровую, узнать нового себя.
Сознание в этом смысле – это открытое коммуникативное поле. Мы всегда находимся в общении с собой, с миром, с другими людьми. Это общение – не только обмен информацией, словами, эмоциями, мыслями, но и обмен веществом и энергиями. Мы связаны с миром множеством каналов: каналами пяти органов чувств, каналами биоэнергетики, каналом интуиции и т.д. Через нас струится поток жизни. Мы поддерживаем постоянство своей среды, то, что называется нашим телом, нашим «Я», именно за счет того, что мы постоянно находимся в общении. Если меняются функции потоков общения, меняется наша внутренняя структура, меняется наше «Я», меняется наше сознание. Если бы мы были даосскими практиками, мы могли бы сказать,что этот поток есть не что иное, как Дао, которое свободно струится через нас, когда мы следуем этому потоку в каждый момент своей жизни. Если же мы сопротивляемся, не следуя Дао, то возникают острые углы, заносы, несовпадение скорости потока и скорости нашей жизни. Мы чувствуем дискомфорт в теле, одеревенение, усталость, мы не подключаемся к потоку речи, что-то не совпадает. Если мы не чувствительны к своей жизни и к тому потоку, который струится через нас, мы заполучаем проблемы, тревожные сигналы, симптомы, которые потом разворачиваются в болезни. У нас возникают зоны молчания: мы боимся чего-то и не можем об этом говорить.
Но в принципе все, что разворачивается в сессии холотропного дыхания, есть стремление нашего организма включиться в поток жизни, в холотропное состояние, в естественное состояние максимальной энергии и благополучия. Это удивительный дар человеку, дар от его собственной природы. Мы устроены так, что если мы следуем этому потоку, то приходим в состояние максимальной энергии, максимального знания максимальной естественности, максимальной свободы и т.д. Если мы тормозим этот поток, начинаются проблемы. В силу того, что мы живем в некотором диапазоне человеческих предрассудков, в нас действуют человеческие ограничения, человеческое видение. Наши проблемы могут приводить к кризису средних лет, когда в районе сорока лет у людей появляются сложные симптомы, потому что клетка, в которой живет человек, слишком тесна. Поскольку одновременно с этим присутствует осознание безграничной свободы и желание выйти из клетки, то часто единственной возможностью выхода для нашего духа является прохождение через катастрофическую ситуацию, болезнь или даже саму смерть. Смерть тоже является освобождением от этой клетки, от этого тела. Если мы не прислушиваемся к этим сигналам, не чувствуем их, не включаемся в жизнь, не научаемся быть потоком, то тогда неизбежно мы будем расплачиваться крахом своей жизни, утратой здоровья.
Холотропная терапия показала, что процесс исцеления часто непостижим на уровне нашего здравого смысла и теоретических представлений, почерпнутых из различных психотерапевтических и психологических школ. Более того, при глубинной работе процесс исцеления зачастую напоминает безумие и совершенно непонятен. Поэтому главная стратегия холотропной терапии состоит не в том, чтобы пытаться определять заранее, что такое проблема, с чем мы будем работать, а в том, чтобы поддерживать любые процессы, которые возникают при работе над проблемами. Ни врач, ни пациент, ни участники тренинга личностного роста не решают того, с чем будет проводиться работа, а все они доверяют мудрости процесса или холотропному сознанию.
Ну и наконец, холотропная терапия бросила своего рода вызов, перчатку большинству традиционных подходов: психоанализу, бихевиористской терапии, некоторым видам гуманистической терапии – и показала определенную ограниченность этих подходов. Более того, факты, открытые в холотропной терапии и в трансперсональной психологии, поставили нас перед новыми вопросами о природе реальности: ведь в самом деле, каков должен быть мир, чтобы были возможны такие переживания, с которыми мы встречаемся в ходе сессии холотропного дыхания? Возможно ли действительно вновь пережить свой опыт рождения, ведь, согласно традиционной медицинской модели, невозможно вспомнить эти события в силу того, что у новорожденного не завершен процесс покрытия нервных волокон миелином и существует феномен так называемой «детской амнезии». Тем не менее опыт холотропной терапии показал, что возможно не только пережить заново опыт детских травм, опыт биографический, но пережить и опыт перинатальный, т.е. относящийся к рождению. И более того, можно открыть безмерные области, которые называются трансперсональными переживаниями, области действия архетипов, мифов, те пространства, где мы можем переживать самые невероятные, самые необычные состояния и испытывать весь спектр сверхпсихических явлений, быть одним с миром, со Вселенной, переживать экстатические состояния.
Холотропная терапия открыла, что корни проблем коренятся вовсе не только в событиях биографической травмы – это всего лишь один из уровней фиксации проблемы. На более глубоком уровне травмы коренятся в опыте рождения, как говорил психолог Отто Ранк, который внес эту тему в европейскую психологию. А на еще более глубоком уровне события травмы могут основываться на трансперсональном опыте.
В отличие от терапий, которые направлены на работу с вспоминанием травмы, со свободным ассоциированием вокруг травмы, с переструктурированием контекста травматической ситуации с использованием разных методик, холотропная терапия ориентирована прежде всего на интеграцию травмы и, более широко, всех голосов переживания. Любая психотерапия, если только она успешна, всегда связана с самопознанием, и это самопознание осуществляется как интеграция в холотропном состоянии сознания. Мы постоянно устанавливаем диалог, непрестанную коммуникацию, восстанавливаем животворную неразрывную ткань сознания, которая сама состоит из бесконечных коммуникативных потоков общения между разными частями нас самих. Сознание – это и есть живая ткань общения, оно создано общением и им соединено в одно целое, а это значит, что между одной частью целостного сознания и другой всегда существует мгновенная коммуникация, мгновенное понимание, нет никакой дистанции, нет никакого барьера – это качество всесвязности, качество потенциально неограниченной возможности коммуникации.
Согласно Грофу, симптомы психосоматических и эмоциональных расстройств представляют собой попытку организма освободиться от старых травматических импринтов, исцелить себя и упростить свое функционирование. Они являются не просто неприятностями и осложнениями жизни, но также несут в себе большую возможность изменения жизни. Эффективная терапия осуществляется через временную активацию, интенсификацию и последовательное разрешение симптомов. Этот принцип холотропная терапия разделяет вместе с гомеопатией. Терапевт-гомеопат применяет те лекарства, которые в процессе исцеления производят симптомы, проявляемые самим клиентом. Холотропное состояние сознания имеет тенденцию функционировать как универсальное гомеопатическое средство в том, что оно активирует любые существующие симптомы и экстеризирует симптомы, которые являются латентными.
Медитация
Без сомнения, в конце семидесятых и в восьмидесятых годах наиболее распространенной реакцией многих из тех, кто прошел через психоделическую эру и продолжал стремиться достичь подобных состояний сознания без употребления наркотиков, было обращение на Восток в поисках знания о мистических и духовных состояниях сознания. Во-первых, там существовали практические техники медитации, которые можно было изучить и использовать для того, чтобы непосредственно испытать эти состояния. Во-вторых, совершенно очевидными были соответствия между медитацией и концепцией холистического здоровья. Поэтому нет ничего удивительного, что интерес не только к физической стороне недомоганий, но также к ментальным, эмоциональным и духовным причинам болезни и плохого самочувствия, становится наиболее плодотворным подходом к проблеме адаптации к оказывающим на нас давление обстоятельствам жизни.
Широко распространено ошибочное мнение, что медитация – это некая пассивная интроверсия, спокойный, но бесплодный эгоцентризм. В действительности медитация является чем-то прямо противоположным и как техника контроля над мышлением благоприятно воздействует на здоровье, укрепляет чувство внутреннего покоя, усиливает творческие способности и облегчает принятие решений, а также ослабляет умственное напряжение и снимает негативные эмоции. Поэтому благодаря медитации можно устранить или ослабить многие болезненные симптомы, такие как мигрень и головные боли, высокое давление, сердечные боли и недомогания, связанные с менструацией.
Медитация становится все более популярной на Западе, главным образом, благодаря широкому интересу к системе Махариши Махеш Йоги и движению Трансцендентальной Медитации (ТМ). На сегодняшний день несколько миллионов людей в Соединенных Штатах Америки изучило какую-нибудь из техник медитации. Эта практика очень популярна в Англии, Германии, Австралии и других западных странах. Медитация притягивает тем, что расширяет наше ощущение собственного существования. Тревога, страх и напряжение, которые очень часто являются причиной болезни, становятся менее значимыми и менее мучительными, чем это ранее казалось. Во время одной из своих лекций Баба Рам Дасс сказал, что медитация освобождает сознание и открывает новые горизонты существования.
Существует два основных подхода к медитации. Первый опирается на силу концентрации, второй делает ставку на полное освобождение сознания.
Метод «концентрации» требует сосредоточения внимания на медитационном символе, звуке, пении или физическом процессе – например, на дыхании или биении сердца. Иногда используют священные мантры, такие как «Харе Кришна» или «Ом Нама Шивайя» («Благословляю мой дух»). В некоторых видах медитации, основанных на концентрации, учитель дает ученику мантру, над которой он должен медитировать два раза в день. Смысл заключается в том, чтобы направлять процесс мышления внутрь до тех пор, пока мысль не преодолеет самое себя.
В основу подхода, использующего «свободное сознание», закладывается то, что происходит здесь и теперь. Задача состоит не столько в том, чтобы поднять сознание на «высший уровень», сколько в том, чтобы осознать настоящее, сиюминутное. Такой подход делает возможным более полное восприятие потока жизни, взлетов и падений человеческого существования.
Текст «Вишудхимага» (Тропа Очищения), написанный в V веке монахом Буддхагхошей, излагает буддистский подход к медитации и в определенном смысле интегрирует оба выше названных метода. Одной из главных задач медитирующего буддиста является преодоление рассеивания, что в конечном итоге должно привести к «интеграции мышления». Когда практикующий научится медитировать в течение длительного времени, такие факторы, как стремления, скептицизм, желания и сомнения, исчезают и начинает доминировать чувство «сосредоточенности в одной точке» (благости). Внимание медитирующего поглощено объектом медитации. Этот процесс называется дхъяна. Если медитирующий продвигается дальше, он в конце концов достигает сознания Бесконечного Единства, которое лежит в основе всех манифестаций. Однако стремление к разным уровням дхъяны многие буддисты считают лишь промежуточным звеном на пути к Тропе Сосредоточения, которая в итоге приводит к нирване. Медитирующий учится освобождаться от стереотипов мышления и воспринимать мгновение повседневной реальности как совершенно новое событие. Эго становится менее значимым, и внешний мир воспринимается как тотальный и постоянно обновляющийся поток. Это, в свою очередь, приводит к отстраненности от мира страстей и страданий, к отказу от всех желаний и личной выгоды и, в конечном итоге, к растворению эго.
Рост интереса к медитации в семидесятые годы пробуждал среди некоторых психологов, врачей и ученых все более сильное стремление лучше понять духовные состояния сознания, которые проявлялись благодаря медитации. Например, было ясно, что на определенном уровне медитация может способствовать глубокому расслаблению, которое уменьшает физическое напряжение и стресс. Примеры этого привел доктор Сайд Абдулла, психиатр из Нью-Йорка. Он описал случай с пятидесятилетней женщиной, которую он лечил от астмы простыми дыхательными упражнениями и медитацией. Женщина постепенно научилась контролировать свои приступы и устранять симптомы. Она также страдала от экземы и к своей радости обнаружила, что после того как она сконцентрировала внимание на состоянии своей кожи, ей удалось излечиться и от этого недуга.
В свою очередь, оживился интерес к тем параметрам импульсов мозга, которые связаны с «медитирующим» сознанием, и к способам установления контроля над этими состояниями, что привело к развитию техники биофидбека и ее медицинскому использованию.
«Биофидбек» дословно означает обратную связь с телом. Этот метод использует электронную аппаратуру для контроля над теми функциями тела, которые связаны с напряжением мышц, активностью волн головного мозга, температурой и электрической реакцией кожи.
Своим развитием в Соединенных Штатах биофидбек обязан доктору Джою Камайя, который научился контролировать альфа-волны мозга (8-13 циклов в секунду) с помощью электроэнцифалограммы (ЭЭГ). Его устройство издавало приятный звуковой сигнал, когда испытуемый достигал уровня альфа, и поощряло его оставаться в таком состоянии. Кроме того, доктор Камайя интересовался связью альфа-волн с мистическими состояниями сознания, медитацией и духовным сознанием.
Со времени первых экспериментов доктора Камайи в 1958 г. были проведены многочисленные исследования по методу биофидбека в различных исследовательских центрах, в том числе в Институте Меннингера в Канзасе, а также в лабораториях доктора Максвелла Кейда в Англии, в которых мистики и йогины, искушенные в умении контролировать сознание, подверглись научным тестам. Значительная часть этих исследований касалась «автономных» функций тела: процессов, считающихся независимыми от воли. Сегодня можно сказать, что биофидбек позволяет обучать самонаблюдению и самоконтролю таких автономных функций тела, как кровяное давление и сердечные ритмы.
В 1979 г. в Индии йогин Свами Сатья Мурти, которому исполнилось сто два года, принял участие в эксперименте, в процессе которого он должен был замедлить некоторые функции тела, а потом вернуть их в исходное состояние. Под наблюдением медиков, в том числе доктора Й.Г.Матура, специалиста по болезням грудной клетки из Дели, Свами Мурти показал, что в состоянии транса, вызванном медитацией, он может на длительное время задерживать удары сердца. На протяжении 90 часов он постепенно снизил температуру тела с 31° С до 26,8° С. Похоже, это самая низкая температура, когдалибо наблюдаемая у живого человека. Через 192 часа Свами вышел из своей необычной медитации похудевшим на 5,5 кг.
На менее эзотерическом уровне биофидбек сегодня используется во многих больницах для наблюдения и лечения мигрени, гастритно-кишечных болей, повышенного давления, состояния напряжения и сердечно-сосудистых заболеваний. Например, пациенты городской больницы в Балтиморе учатся контролировать состояние своего сердца во время подключения к кардиотахометру, который дает цветные световые сигналы. Подобно тому, как при обучении вождению автомобиля, пациенты учатся замедлять ритм сердца, когда загорается красный свет, и ускорять его, когда загорается зеленый. Существуют также некоторые приборы, световые сигналы которых становятся более интенсивными, когда пациент расслабляется. Их можно использовать для лечения повышенного кровяного давления, мигреней и тому подобных недомоганий.
Доктор Максвелл Кейд считает, что между четырьмя различными состояниями сознания существуют особые корреляции обратной связи. В ноябре 1974 г. он представил свое открытие в Обществе Психосоматических Исследований в Королевском Физическом колледже.
Кейд произвел измерение электрического сопротивления кожи (ЭСК) у группы людей, чтобы проверить уровень напряжения. Чем более пота было обнаружено на поверхности ладони испытуемого, тем более он был напряжен. В это же самое время Кейд также исследовал образцы ЭЭГ для волн типа альфа, бета, тета и дельта в левом и правом полушарии мозга. Ранее уже было установлено, что волны альфа связаны с расслаблением и медитацией, бета – с активными мышлением, тета – с воображением во время сна и творческим мышлением, а дельта – с глубоким сном. Из исследований Кейда возникли следующие корреляции:
Напряженное тело – напряженное мышление: низкое ЭСК, бета-ЭЭГ = паника.
Расслабленное тело – расслабленное мышление: высокое ЭСК, альфа- и бета-ЭЭТ = медитация.
Возбужденное тело – расслабленное мышление = медиумный транс.
Расслабленное тело – возбужденное мышление: высокое ЭСК, альфа-, бета- и тета-ЭЭТ = медитация дзэн.
Теперь лаборатория биофидбека имеет очень точное оборудование, оснащенное сложными измерительными приборами, которые позволяют точно измерить температуру тела, электрическое сопротивление кожи, напряжение мышц и активность волн мозга. По-видимому, лучшим на сегодняшний день прибором биофидбека является так называемый «отражатель мышления». Этот прибор, сконструированный коллегой Кейда Джеффри Бленделлом, измеряет ритмы обоих полушарий мозга, а затем трансформирует их таким образом, что их можно наблюдать в виде визуальных конфигураций. В принципе отражатель мышления состоит из экрана, оснащенного светящимися диодами, которые сгруппированы в двенадцатирядные батареи и контролируют левое и правое полушарие мозга. Указатели «альфа», «бета», «тета» и «дельта» позволяют очень точно контролировать ментальное состояние испытуемого. Проще говоря, биофидбек – это технологический путь к самопознанию. Функции тела, которые до сих пор считались непроизвольными, оказываются в определенной степени зависимыми от нашей воли – в той мере, в какой данный индивид достиг более высокой ступени самопознания и развил реакции саморегуляции.
Теория спектра сознания
Кен Уилбер является одним из виднейших теоретиков трансперсональной психологии. Выдвинутая Уилбером идея состоит в попытке согласованной интеграции почти всех областей знания от физики и биологии, теории систем и теории хаоса, искусства, поэзии и эстетики, всех значительных школ и направлений антропологии, психологии и психотерапии, великих духовно-религиозных традиций Востока и Запада.
Уилбер делает следующий вывод: «… создается впечатление, что хорошо знакомое и все же в высшей степени таинственное явление, называемое сознанием, представляет собой как бы спектр, нечто вроде радуги, состоящей из нескольких диапазонов или уровней самоотождествления… Этот спектр непрерывно покрывает все возможные уровни состояний сознания от состояния единства человека со Вселенной до уровня маски, на котором человек сужает «свою самотождественность до одной из частей своего ума, отчуждая от себя и вытесняя теневые или нежелательные стороны собственной психики». В описанном спектре сознания Уилбер выделяет пять уровней самотождественности:
1. Сознание единения – то, что называют «космическим», «глубинным, «сокровенным» знанием. «Глубинное» знание человека тождественно абсолютной и предельной реальности универсума, именуемого различно (Брахман, Дао, Аллах, Бог и т.д.). Уилбер называет этот уровень уровнем Уровнем Ума (Mind). На этом уровне человек идентифицируется с универсумом, со всем, или скорее, он есть Все. Согласно философии вечного, этот уровень не является ненормальным уровнем состояния сознания, скорее, он является единственным реальным уровнем сознания... все остальные оказываются иллюзорными...
2. Трансперсональная область: я – это не только организм, но и некоторое пространство вокруг, и субъекты этого пространства. Область характеризует сверхличное, где человек не осознает своей тождественности Всеединому (со Всем), и все же его личность не ограничена пределами отдельного организма. Именно здесь мы встречаемся с архетипами.
3. Экзистенциальный уровень – человек идентифицирует себя со всем своим психофизическим организмом, существующим в пространстве и времени. Это первый уровень, на котором проводится четкая граница между личностью и другими организмами и окружающей средой, на котором существует разграничение между Я – другие, организм – Среда. На этом уровне впервые проявляются процессы рационального мышления и воли человека. «Верхние границы» экзистенциального уровня включают в себя биосоциальную прослойку, глубоко упрятанную матрицу культурных предпосылок, семейные взаимодействия, социальные маски, а также пронизывающие все аспекты жизни социальные установления в форме языка, логики, этики и закона... Под их влиянием формируются модели и оттенки главного чувства организма – жизненного опыта. Как объясняет антрополог Эдвард Холл, «избирательная сортировка чувственной информации принимает одни вещи и отфильтровывает другие, так что опыт, доставленный одним набором чувственных фильтров, сортирующих культурные паттерны, существенно отличается от опыта, использовавшего другой набор» (Уилбер К. Вечная психология: Спектр сознания. В сборнике «Внутреннее пространство». М., 1996, с. 35).
4. Уровень эго и тела – душа и тело четко разграничены. Человек не ощущает непосредственной идентификации со своим психосоматическим организмом, он скорее отождествляет себя только с более или менее четкой ментальной репрезентацией или изображением своего организма. Иными словами, он идентифицируется с Эго – своим образом. Его целостный организм оказывается расщепленным на лишенную тела душу и собственно тело, при том, что сам человек идентифицирован с душой, разумом, эго. Он чувствует, что существует в собственном теле, внутри него, вместо того, чтобы ощущать себя как тело. Здесь преобладают интеллектуальные и символические процессы.
5. Маска и тень. Под воздействием различных обстоятельств человек может отчуждать различные аспекты собственной психики, перестать узнавать себя в них, разотождествляться, сужая тем самым сферу своей личности, сводя ее только к тем составным частям эго, которые могут быть соотнесены им с самим собой. Это уровень Тени: человек идентифицируется с обедненным и неверным образом самого себя. Человек идентифицирует себя с обедненным и искаженным собственным образом, при этом остальная часть его психических склонностей, тех, которые кажутся слишком болезненными, «дурными», «пагубными» или нежелательными, отчуждается, как содержание тени. Маска – суженный образ собственной личности, те ее аспекты (в основном, социальные), с которыми человек себя ассоциирует.
Каждый последующий уровень спектра представляет определенный тип сужения или ограничения того, что человек считает «собой», своей истинной самотождественностью, своим ответом на вопрос «кто вы?» У основания спектра он находит, что един со Вселенной, что его подлинное «я» – это не только его организм, но все мироздание. На следующем уровне спектра (или, можно сказать, «поднимаясь» вверх по спектру) он находит, что един не со Всем, а лишь со всем своим организмом. Его чувство самотождественности сузилось, сместилось от Вселенной в целом к какой-то ее части, а именно, его собственному организму. Затем, на новом уровне, его самотождественность становится еще уже, ибо теперь он отождествляет себя преимущественно со своим умом или эго, то есть с одной из частей своего организма как целого. И на завершающем уровне спектра он может сузить свою самотождественность до одной из частей своего ума, отчуждая от себя и вытесняя теневые или нежелательные стороны собственной психики. Он отождествляет себя лишь с одной из частей своей психики, – той частью, которую мы называем маской.
Итак, от всего мироздания до части мироздания, называемой «организмом»; от организма до части организма, называемой «эго»; от эго до части эго, называемой «маской» – таковы некоторые из диапазонов спектра сознания. На каждом последующим уровне спектра все больше и больше аспектов Вселенной представляются человеку внешними для его «я». Так, на уровне организма по ту сторону границы оказывается окружающая среда, – она становится чуждой ему, внешней, превращается в «не-я». А на уровне маски таковой становится и окружающая среда, и тело человека и некоторые стороны его собственной психики.
Различные уровни спектра отличаются не только в плане самоотождествления, но и в плане характеристик, прямо или косвенно связанных с самоотождествлением. Возьмем, к примеру, такую широко распространенную проблему, как «конфликт с собой». Очевидно, что поскольку существуют разные уровни «себя», существуют и разные уровни конфликта с собой. Это связано с тем, что на разных уровнях спектра пограничная линия между «я» и «не-я» проводится по-разному. А пограничная линия, как скажет вам любой специалист по военному делу, представляет собой потенциальную линию фронта, так как разграничивает территории двух противостоящих и потенциально враждебных лагерей. Человек, пребывающий на уровне организма, например, находит потенциально враждебной свою окружающую среду, ибо она представляется ему заграничной, пребывающей вне его и посему таящей в себе угрозу его жизни и благополучию. Но для человека, пребывающего на уровне эго, заграничной представляется не только окружающая среда, но и собственное тело, в связи с чем природа его конфликтов и расстройств оказывается совершенно иной. Он сместил пограничную линию «себя», сместив тем самым и линию фронта своих конфликтов. В этом случае на сторону врага переходит его тело.
Линия фронта может резко обозначиться на уровне маски, ибо здесь человек устанавливает пограничную линию между разными сторонами собственной психики, в результате чего линия фронта пролегает между ним, как маской, с одной стороны, а также его окружающей средой, телом и частью собственного ума, – с другой.
Определяя границы своей души, человек определяет тем самым и характер предстоящих ей битв. Границы самоотождествления разделяют те стороны Вселенной, которые человеку предстоит рассматривать как «себя», и те, которые ему предстоит рассматривать как «не-себя». Так что на каждом уровне спектра человеку представляются «не-собой», чуждыми себе какие-то другие стороны мира. На каждом уровне посторонними для него оказываются какие-то другие процессы во Вселенной. И поскольку, как отметил однажды Фрейд, любой посторонний кажется врагом, каждый уровень потенциально вовлечен в какие-то другие конфликты с многочисленными врагами. Помните, каждая пограничная линия представляет собой также линию фронта, и что враг на каждом уровне различен. Говоря психологическим языком, разные «симптомы» порождаются разными уровнями.
Итак, разные уровни спектра сознания отличаются по характеристикам, симптомам и возможностям. Констатация этого факта подводит нас к одному из самых интересных моментов. В настоящее время существует чрезвычайно широкий и все возрастающий интерес ко всякого рода школам и методикам, нацеленным на работу с сознанием. Множество людей обращается к психотерапии, юнгианскому анализу, мистицизму, психосинтезу, дзэн-буддизму, транзакционному анализу, рольфингу, индуизму, биоэнергетике, психоанализу, йоге и гештальттерапии. Общим для всех этих школ есть то, что они пытаются тем или иным образом вызвать изменения в человеческом сознании. На этом, однако, их сходство заканчивается.
Человек, искренне стремящийся к самопознанию, сталкивается с огромным разнообразием психологических и религиозных систем, крайне затрудняющим проблему выбора. Если он попытается разрешить эту проблему путем добросовестного изучения основных школ психологии и религии, то может прийти в еще большее замешательство, ибо школы эти в основных своих положениях явно противоречат друг другу. Например, дзэн-буддизм предлагает забыть или превзойти эго, а психоанализ – усилить и укрепить его. Кто прав? Эта проблема стоит одинаково остро как перед ищущим непрофессионалом, так и перед профессиональным психотерапевтом. Существует такое множество разных конфликтующих между собой школ, и все они стремятся понять одно и то же – человека. Но так ли это?
Стремятся ли все они понять один и тот же уровень сознания человека? Или может быть разные подходы на самом деле представляют собой подходы к разным уровням человеческого «я»? Может быть разные подходы не противоречат друг другу, но отражают действительные и весьма существенные различия между разными уровнями спектра сознания? И может быть все эти подходы более-менее верны в приложении к соответствующим уровням спектра сознания?
Если это так, мы могли бы существенно упорядочить эту, казалось бы, безумно сложную область. Выяснилось бы, что разные религиозные и психологические школы представляют собой не столько взаимоисключающие подходы к рассмотрению человека и его проблем, сколько дополняющие друг друга подходы к рассмотрению разных уровней человеческого сознания. При этом все множество школ распадается на пять-шесть ясно различимых групп и становится очевидным, что каждая группа ориентирована преимущественно на какой-то один из диапазонов спектра сознания.
Вот несколько самых общих примеров. Психоанализ и большинство форм традиционной психотерапии направлены на исцеление раскола между сознательными и бессознательными сторонами психики человека, чтобы он мог соприкоснуться со «всем, что у него на уме». Эти школы психотерапии усматривают свою задачу в воссоединении маски и тени с целью создания сильного и здорового эго, то есть неискаженного и приемлемого образа себя. Иными словами, все они ориентированы на уровень эго. Они пытаются помочь человеку-маске переделать карту своей души так, чтобы он стал эго.
Напротив, цель большинства школ так называемой гуманистической ориентации иная – они направлены на исцеление раскола между эго и телом, на воссоединение психики и соматики с целью возрождения целостного организма. Вот почему о гуманистической психологии, которую называют также «третьей силой» (другие две главные силы в западной психологии – это бихевиоризм и психоанализ), говорят и как о «Движении за осуществление возможностей человека». По мере расширения самоотождествления от ума или эго до организма как целого, огромные возможности последнего высвобождаются и становятся достоянием человека.
Если мы пойдем еще дальше, то обнаружим такие дисциплины, как дзэн-буддизм или индуизм веданты, задача которых состоит в исцелении раскола между организмом и средой с целью раскрытия высшего тождества – тождества человека со Вселенной. Иными словами, они нацелены на уровень сознания единения. Не будем забывать, что между уровнем сознания единения и уровнем целостного организма лежат надличные диапазоны спектра сознания. Школы, которые обращаются к этому уровню, заняты углубленным изучением «над-индивидуальных», «коллективных», или «трансперсональных» процессов в человеке. Некоторые из них говорят даже о «надличном я», и хотя это надличное «я» не тождественно Всему (что было бы сознанием единения), оно, тем не менее, выходит за пределы индивидуального организма. К числу школ, ориентированных на этот уровень, относятся психосинтез, юнгианский анализ, различные предварительные ступени йогической практики, трансцендентальная медитация и т.д.
Все это, конечно, очень упрощенная картина, но она дает общее представление о том, что большинство крупнейших психологических, психотерапевтических и религиозных школ обращены именно к разным уровням спектра сознания. Некоторые из таких соответствий приводятся в таблице, где основные школы «психотерапии» перечислены рядом с уровнями, на которые они преимущественно ориентированы. Следует подчеркнуть, что, как и в любом другом спектре, уровни спектра сознания переходят друг в друга постепенно, и поэтому никакая жесткая классификация уровней, равно как и обращенных к этим уровням форм психотерапии, невозможна. Далее, соотнося ту или иную психотерапию с тем или иным уровнем спектра, я имею в виду самый глубокий из уровней, явно или неявно признаваемых этой психотерапией. Вы обнаружите, что любая форма психотерапии будет принимать и признавать потенциальную возможность существования уровней, которые находятся над ее собственным, но отрицать существование уровней, которые находятся под ним.
Знакомство со спектром сознания, – с различными его уровнями, возможностями и проблемами этих уровней, – поможет человеку, как непрофессионалу, так и психотерапевту, лучше ориентироваться (или ориентировать своего клиента) на пути самопознания и саморазвития. Он сможет быстрее распознавать, к какому уровню относятся наличные проблемы и конфликты, и применять для их разрешения соответствующие данному уровню «терапевтические» средства. Он сможет также осознать, с какими уровнями и возможностями ему хотелось бы соприкоснуться, и какие процедуры могли бы ему в этом наилучшим образом способствовать.
Рост означает по сути дела расширение горизонтов, расширение своих границ вовне и в глубину. Но это есть не что иное, как определение нисхождения по спектру сознания. (Или «восхождения», в зависимости от того, какую точку зрения вы предпочитаете.) В результате перехода на низлежащий уровень спектра человеку приходится переделывать карту своей души, чтобы включить в нее новую территорию. Рост – это постоянное редактирование карты; признание, а затем включение в себя все более глубоких и всеобъемлющих уровней сознания.
Рассматриваемая картография сознания позволила Уилберу выдвинуть «интегральный подход» в рассмотрении современного состояния психологии и психотерапии, которое характеризуется наличием большого разнообразия и противоречивостью подходов и методов в работе с сознанием. Суть «интегрального подхода» заключается в том, что «разные религиозные и психологические школы представляют собой не столько взаимоисключающие подходы к рассмотрению человека и его проблем, сколько дополняющие друг друга подходы к рассмотрению разных уровней человеческого сознания. При этом все множество школ распадается на пять-шесть ясно различимых групп и становится очевидным, что каждая группа ориентирована преимущественно на какой-то один из диапазонов спектра сознания».
Модель «спектр сознания», оказалась очень плодотворной и позволила Уилберу сформировать подход к описанию эволюции человеческого сознания в рамках проекта Атман. Ему удалось самым убедительным образом показать, что мотивирующей силой на всех уровнях эволюции (кроме уровня изначального единства самого Атмана) является целенаправленное стремление человека к исходному космическому единству.
Духовные практики Р. Уолша
Роджер Уолш опубликовал результаты своего масштабного проекта, в котором он изучает семь главных практик, общих для мировых духовных традиций. В ходе исследований Уолш обнаружил глубинное единство духовных традиций и путей, выражающееся в том, что у всех великих духовных традиций имеются как общая цель (освобождение, просветление, спасение), так и семь практик для достижения этой цели, которые настолько схожи, что их можно назвать семью общими практиками:
1. мотивационная сфера (стремления, влечения, привязанности, желания)
2. эмоциональная сфера (страсти, любовь, сострадание)
3. нравственная сфера (добро, зло)
4. способность к управлению умом (сосредоточение, покой)
5. способность к сознаванию
6. способность к пониманию (мудрость)
7. способность к действенной передаче опыта (служение).
В своей книге «Основания духовности» Р.Уолш объединяют духовные основы христианства, иудаизма, ислама, буддизма, индуизма и даосизма и впервые показывают, как можно применять в своей повседневной жизни семь практик, занимающих центральное место в главных мировых религиях.
В отличие от большинства терапий, работающих с симптомами, духовные практики напрямую работают с самой природой человека – сознанием, духовностью, присутствием, – помогая самыми короткими путями ее раскрытию. Сердце духовных практик выражает и сердце психотерапии. В этом смысле книга Уолша может служить путеводителем по метапринципам психотерапии, и недаром она уже используется как основная в курсах подготовки европейских трансперсональных психотерапевтов.
Еще Юнг отмечал, что современная ему религия в психологическом смысле пуста. В ней нет конструктивной духовности – конкретной культуры помощи человеку, который идет по пути индивидуации. В каждой большой религии много времени и места занимает ритуальная часть, за которую нередко трудно пробиться к сути религии. В современных направлениях психотерапии много внимания уделяется методам и техническим вопросам и утрачивается понимание сердца психотерапии как восстановления всесвязности сознания. Многие направления психотерапии не могут договориться относительно понимания терапевтического процесса. Вот почему так важно стремление Роджера Уолша показать нам суть путей исцеления и духовного роста.
Хотя духовные традиции на протяжении веков не нуждались в психотерапии, поскольку работа по гармонизации, снятию ограничений и становлению более целостным уже внедрена в сердце духовной традиции, в них есть то, что можно назвать психотерапевтическим ядром, с точки зрения их младшей сестры – психотерапии ХХ века. Для современных духовных практиков информационно-космического века психотерапия, особенно трансперсональная, может значительно ускорить путь, помогая развязывать конфликты взаимоотношений и избавляя от околородовых (перинатальных) и надличностных (трансперсональных) травм. Эту помощь она даже иногда может оказать лучше духовной традиции. Психотерапия (как и духовная практика) полезна не только духовным искателям. Она помогает всем нам стать более здоровыми и гармоничными людьми.
Однако духовные традиции идут дальше психотерапии. В них стоит задача открытия своей истинной природы и постоянного пребывания в ней. Это подразумевает пробуждение ото сна повседневной жизни, согласованного гипноза повседневности. Так, с точки зрения тибетского буддизма 99 процентов европейцев – больные люди, поскольку они живут в иллюзии существования независимого «Я» и даже не подозревают о его иллюзорности. У них невроз навязчивости по поводу уникальности собственного отдельного «Я», являющийся основой лавины последующих болезней. Универсальное лекарство мировых духовных традиций состоит в применении семи практик.
Человек, который, следуя первым трем практикам, избавляется от пристрастий, взращивает любовь и начинает вести более нравственную, осознанную жизнь, постепенно открывает в своих глубинах дары, способные преобразить все его бытие. Согласно великим религиям, к этим многочисленным дарам относятся: уменьшение тревоги, вины и страха; рост уверенности, смелости и силы; более глубокое расслабление, невозмутимость и умиротворенность; большая способность к открытости, честности и близости; эмоции счастья, радости и восторга; более открытое, доброе и любящее сердце; и более открытый, восприимчивый и пробужденный ум.
Спокойный ум, развитый четвертой практикой, служит чистым зеркалом, в котором мы можем видеть мир и самих себя. Теперь, когда нас меньше одолевают навязчивые потребности, меньше беспокоят болезненные эмоции, меньше тревожат моральные промахи и меньше выводит из себя блуждающее внимание, мы можем начать пробуждать в себе божественное видение. Видеть божественное во всем – это пятая практика. Духовное зрение, вдохновлявшее мудрецов на протяжении всей человеческой истории, называли многими именами. И Платон, и христиане называли его «оком души». У суфиев это «око сердца», а у даосов – «око Дао» или «внутреннее око». Как бы его ни называли, оно представляет собой вершину интуитивного осознания, которое распознает божественное во всех вещах и в нас самих.
Психотерапевты согласны с тем, что осознание оказывает глубокое целительное действие. Успех терапии зависит от осознания; фактически попытка стать более сознательным – это уже терапия. Роджер Уолш потратил много времени, исследуя факторы благополучия и благотворные эффекты медитации. Он отмечает, что, согласно экспериментальным исследованиям, медитативное осознание способно уменьшать как психологические, так и психосоматические затруднения. Медитация может помогать при тревоге, стрессе, бессоннице, наркотической зависимости и депрессии. Кроме того, она может быть полезна при таких психосоматических расстройствах, как высокое кровяное давление, мышечное напряжение, астма и хронические боли. Она также улучшает психологическое функционирование и чувство благополучия. Занимающиеся медитацией демонстрируют, среди всего прочего, большие зрелость, способность к творчеству, самоконтроль, удовлетворенность в браке и реализацию своего психологического потенциала. Неудивительно, что медитация – практика выхода за пределы любых умственных ограничений и полного присутствия – служит одним из основных орудий шестой практики – развития мудрости.
Роджер Уолш советует сделать практику неотъемлемой частью каждого дня. Ничто не может заменить ежедневную практику. Даже глубокие прозрения и экстатические состояния превращаются в тусклые воспоминания, если их раз за разом не освежает вдохновение, которое приносит регулярная практика. Сила практики отчасти зависит от того, зачем ею занимаются. Именно поэтому занятие практикой ради благополучия и пробуждения всех людей оказывает более мощное действие, чем практика, предпринимаемая только для самого себя.
Психосинтез – трансперсональная система Р. Ассоджили
Еще одна интересная и важная трансперсональная система – психосинтез – разработан итальянским психиатром Р. Ассаджиоли. Его концептуальная система основана на предположении, что человек пребывает в постоянном процессе роста, актуализируя свой непроявленный потенциал.
Структура личности, по Ассаджиоли, сложна и складывается из семи динамических составляющих. Низшее бессознательное управляет базовыми психологическими активностями, примитивными инстинктивными потребностями и эмоциональными комплексами. Среднее бессознательное, ассимилирующее опыт, прежде чем он достигнет сознания, соответствует в общих чертах подсознанию Фрейда. Сфера сверхсознания – местонахождение высших чувств и способностей, таких, например, как интуиция и вдохновение.
Важным элементом психосинтеза Ассаджиоли является понятие субличностей – динамических подструктур, которые обладают относительно независимым существованием. Самые привычные субличности – те, что связаны с ролями, которые мы играем в жизни, например сына, отца, любимого; врача, учителя или служащего. Каждая субличность строится на основе какого-то желания целостной личности. В каждом человеке есть большой набор субличностей, отличающихся от субличностей других людей. Можно проанализировать, выделить эти субличности и дать каждой субличности «свое имя», некоторые из них могут походить на клички: Авантюрист, Благоразумный, Беззащитная крошка, Знаток, Одинокое сердце, «Что подумают люди», Критик, Саботажник и пр. Игры, в которые играют эти субличности, внутренние голоса человека становятся деструктивными в том случае, если человек не осознает их или не принимает мер для примирения конфликтных сторон внутри себя самого. Одна из целей самонаблюдения – больше понять центр, сущность собственного «Я», усилить его, чтобы оно было способно разрешить конфликты между субличностями. Будьте уверены, что ваше «Я» не станет прогонять или игнорировать какие-то субличности, поскольку каждая из них фактически отражает потребности целостной личности, каждая субличность – это часть вас и выполняет какие-то важные для вас функции. Когда мы воспринимаем мир и самих себя, мы отождествляем себя с той или иной субличностью. Субличностей много, и они могут сменять одна другую. Так, обвинитель легко превращается в жертву и наоборот. Как правило, это неосознаваемый процесс. Но как только человек научается осознавать свои субличности, их голоса, он начинает по-настоящему изучать себя, узнавать сущность своего «Я». Терапевтический процесс психосинтеза включает четыре стадии: на первой стадии пациент узнает о различных составляющих своей личности. Следующим шагом будет отказ от отождествления себя с этими элементами субличностями – и приобретение способности их контролировать. После того как пациент постепенно открывает свой объединяющий психологический центр, можно достичь психосинтеза и интеграции всех самостей вокруг нового центра. Некоторые субличности (которые в упражнениях по фантазированию могут принимать вид более или менее абстрактных интрапсихических структур) в ходе самоисследования с использованием ребефинга, методики контролируемого дыхания и музыки отражают подлинные древние, филогенетические, расовые и реинкарнационные матрицы или опыт вхождения в сознание других людей, животных и пр. Таким образом, индивидуальная психика не только шутя комбинирует человеческие, животные или природные символические формы, но, по-видимому, способна получать голографическую записанную информацию обо всем феноменальном мире – о его настоящем, прошлом и будущем.
Критика трансперсональной психологии
Исследователи высказывают мнение, что претензии трансперсональной психологии на статус науки мало оправданы. Как отмечает Р. Л. Лившиц (д.ф.н., профессор):
1. В отличие от научной психологии, которая не признает за измененными состояниями сознания объективного содержания, трансперсональная психология активно пропагандирует мистическое мировоззрение, согласно которому абсолютная реальность существует;
2. Эмпирические естественно-научные данных трактуются трансперсональными психологами «неадекватно, некорректно, предвзято, не в соответствии с духом и смыслом науки.
Как отмечал в 1992 году один из создателей трансперсональной психологии Станислав Гроф, это направление зачастую критикуется как «продукт группы эксцентричных и мистически ориентированных профессионалов и парапрофессионалов, которые незнакомы с базовыми принципами традиционной науки».
Трансперсональная психология также критикуется за то, что она является формой неомистицизма, паранауки или квазинауки.
Когнитивный психолог Альберт Эллис критиковал трансперсональную психологию среди прочего за то, что она основывается на религиозной, авторитарной и антиэмпиричной философии, и что большинство трансперсональных психологов придерживается следующих ненаучных доктрин:
1. Абсолютная реальность существует, и когда мы найдем истинную доктрину, которая описывает ее, мы постигнем вечную и абсолютную истину.
2. Жизнь после смерти, бессмертие души и реинкарнация несомненно существуют и были эмпирически доказаны.
3. Все живые и неживые существа являются частью одной единой сущности. Посредством понимания и присоединения к этой единой сущности, возможно напрямую воссоединится с Богом и достичь безграничного блаженства.
4. Используя учение трансперсональной психологии и отвергая научный метод и все достигнутые им результаты, возможно достичь абсолютного знания, единения с вселенной, идеального физического и духовного состояния.
Г. Фридман считал трансперсональную психологию недоразвитой как науку, и отмечал несколько факторов, которые он считает антинаучными убеждениями в данной области. Фридман предложил различать трансперсональную психологию как научную дисциплину и более широкую область трансперсональных исследований, которая, по его мнению, включает в себя ненаучные подходы. Некоторые другие исследователи также предлагают различать трансперсональную психологию как науку и популярные течения, действующие вне академического контекста. Учения таких мистиков, как Гурджиев и Алиса Бейли, зачастую находят рассмотрение в трансперсональной психологии, что ставит под угрозу респектабельность трансперсональной психологии и ее статус как академической науки.
Трансперсональная психология подвергается критике со стороны отдельных представителей религиозных конфессий: по словам Б. С. Братусь (д. псих. н., член-корреспондент РАО), попадая в измененное состояние сознания с помощью методик трансперсональной психотерапии (например, таких как холотропное дыхание), человек воспринимает это состояние как суть духовного, тем самым нанося себе непоправимый вред.
А. Ф. Бондаренко (д. псих. н., член-корреспондент АПН Украины) считает недостатками трансперсональной психологии чрезмерное внимание к мистическим культам; использование психотехник, которыми могут злоупотреблять различные «тренеры», «психологи-целители» и другие шарлатаны; некритическое отношение к галлюцинаторным и галлюцинаторноподобным переживаниям, далеко не всякое из которых имеет психотерапевтическую ценность.
Аллан Б. Чинен (профессор психиатрии Калифорнийского университета в Сан-Франциско) указывает на три основные проблемы в практическом применении разработок трансперсональной психологии: 1) возможное превращение психотерапевта в псевдогуру, который ведет себя как духовный учитель, а не как терапевт; 2) стремление интерпретировать эмоциональные проблемы как проявления духовного развития; 3) упор на высшие состояния сознания и недостаточное внимание к межличностным и социальным процессам. Чинен допускает, что эти недостатки будут преодолены по мере перехода трансперсональной психотерапии из своей начальной фазы в более зрелую фазу, которой в большей мере присущи рефлексия, прагматизм и эффективность.
Интегративная психология – это поп-психология
В современном обществе имеет место достаточно выраженный массовый интерес к психологии, который сочетается с редким обращением к профессиональным психологам и психотерапевтам, удовлетворяется в основном с помощью телепередач и литературных изданий. На волне этого массового интереса мы наблюдаем сегодня бум в области производства своеобразного вида психологической продукции, своего рода «самоучителей жизненного успеха». Чтобы получить представление о масштабах этого явления, достаточно зайти в любой книжный магазин. Представители российской академической науки, отмечая данный феномен, называют его «поп-психологией». Член-корреспондент РАН А. В. Юревич рассматривает поп-психологию как часть поп-науки, которая в свою очередь является порождением и частью поп-культуры (Юревич А.В. Поп-психология // Вопросы психологии. 2007. № 1. С. 3-14.).
Поп-психология отличается от традиционной научно-популярной психологии. Если последняя представляла собой научное знание, изложенное языком, понятным для «человека с улицы», то поп-психология – это изложение вненаучных измышлений таким образом, что они уподобляются научному знанию. Особенностью поп-психологии, отличающей ее от психологии академической и практической, является то, что поп-психология легализует и преподносит обывателю «от имени науки» знание, не получившее научной сертификации, внося вклад в «иррационализацию всей общественной жизни», перефразируя известное выражение М. Вебера. Поп-психология предлагает «человеку с улицы» немало психологических рецептов, которые могут оказаться вредными для него. Поп-психология способствует всеверию как очень опасному состоянию умов, открывающему неограниченные возможности для манипуляции массовым сознанием.
Несмотря на столь нелицеприятную оценку поп-психологии, большая часть академического сообщества склонна рассматривать ее как явление в общем безобидное и не снисходит до серьезного противостояния – да и какой от этого прок в обществе, где не действуют никакие запреты? Должна ли научная психология жить в мире или вступить в конфликт с поп-наукой? Ученые считают, последнее было бы оправдано.
Поп-психология враждебна научной психологии, так как она опасна:
• во-первых, для общества, в котором живет и развивается психологическая наука, – как механизм оглупления людей;
• во-вторых, как механизм дискредитации психологической науки, под которую современная поп-психология усердно маскируется;
• в-третьих, как конкурент на рынке психологических услуг, отнимающий потенциальных клиентов у практических психологов (очевидно, во вред этим людям): зачем идти к специалисту, когда вот она – книга, где все написано.
За снисходительным отношением к поп-психологии стоит осознанная или неосознанная вера в то, что психологические проблемы, которые имеют место у большинства наших современников, суть проблемы пустяковые, не страшные. Так ли это? Психологические проблемы современного человека – это отражение общих насущных проблем развития культуры, главных проблем современной цивилизации. Приспособиться к опережающим изменениям в культуре становится сверхзадачей, для решения которой индивид должен употребить все силы, часто подорвать душевное здоровье, внутреннюю гармонию.
В этой ситуации «психологическое шоу» поп-психологии (по выражению А. В. Юревича) представляется экзистенциально опасным для отдельных индивидуумов и для общества в целом. Это «шоу» является мощным катализатором всеверия и иррационализма – той самой воинствующей глупости, от которой, по мнению ученых-психологов, человечеству и стоит ждать гибели.
Итак, в 2007 году возникла некоторая новая классификация направлений психологии, которая принадлежит выдающемуся современному психологу А.В.Юревич. К известной классификации академических и практических направлений психологии профессор Юревич добавил поп-психологию.
По мнению А.В. Юревич, поп-психология является третьей глобальной социодигмой в психологии, не сводимой к двум другим – к исследовательской (академической) и к практической психологии, а ее основными источниками являются:
1) академическая психология
2) практическая психология
3) эзотерика
4) здравый смысл.
Вот как А.В.Юревич характеризует поп-психологию.
Поп-психология – это довольно широкий пласт психологической информации, отличающийся и от практической психологии и тем более от академической психологии.
Поп-психология упрощает и делает понятными сложные академические психологические знания и наработки психотерапии для обывателя. Но, упрощая психологические знания, она неизбежно их извращает. И иногда предлагаемые ею рецепты могут оказаться вредными для человека.
Для поп-психологии несущественны разграничительные линии между знанием и незнанием – мифами, заблуждениями и др. Ее главная задача – сформулировать наиболее интересную для обывателя версию психологического знания, предложить ему способы решения его психологических проблем в отсутствие особой заботы об адекватности и научной обоснованности этих способов.
Поп-психология обильно представлена в печатном виде. Это все эти книги с советами вроде: «Как стать счастливой», «Думай и богатей» и др. Также многие поп-психологи проводят психологические консультации и тренинги.
В поп-психологических текстах рядом сосуществуют и упрощенные академические знания, и наработки научной психотерапии и психокоррекции, и эзотерические или религиозные взгляды. Все это приправлено обращением к личному опыту пишущего (его родственников, друзей) или просто к здравому смыслу (иногда далекому от реальности).
Часть поп-психологических текстов пишется все-таки психологами с базовым психологическим образованием в лучших традициях популярной литературы.
В сознании обывателя часто смешиваются поп-психология и практическая психология, опирающаяся на научные методы психотерапии и психокоррекции. Это происходит, наверное, потому что, во-первых, поп-психологи часто занимаются частной практикой и, во-вторых, потому что представления о психологической помощи в нашем обществе крайне размыты и неопределенны.
У поп-психологии своя функция, не сводимая к функциям академической или практической психологии. Это, как говорит Юревич, функция «пиара» психологической помощи (что само по себе и не плохо), и функция развлечения. Поп-психология – это связующее звено между массовым сознанием и академической и практической психологией.
Академическая наука, возможно, не самая практически полезная вещь в плане решения многочисленных жизненных проблем современного человека. На вопрос: «Что делать?» научная психология, как правило, не дает ясного и однозначного ответа. Однако она может дать ясный и однозначный ответ на вопрос, каким рецептам следовать не надо. Научная психология, и только она, может разоблачить шарлатанов от поп-психологии, ясно и внятно свидетельствовать, что рецепты, содержащиеся в «самоучителях жизненного успеха», не имеют статуса научного знания, представляют собой не более чем досужий вымысел, за которым не стоит никаких научных доказательств. Если не ученые-психологи, то кто сделает это? Наука может и должна стать противоядием от глупости и тем самым окажется весьма практически полезной обществу. Может быть, в этом сегодня и должна состоять главным образом практическая полезность академической психологии.
Интересно, что Юревич так прямо и не указывает: нынешняя поп-психология в России – это еще одна социодигма (то, что рождается от реализации парадигмы), или все-таки метадигма, то есть нечто с принципиально другим типом рациональности (западная наука, восточная наука, паранаука, религия)?
Менее критические настроенные, нежели А. В. Юревич, ученые считают, что поп-психология не должна игнорироваться академическими психологами. Во-первых, прежде всего это хороший объект для исследования. Во-вторых, это источник вдохновения для практиков и исследователей. Грамотная эзотерика содержит в себе немало знаний, которые могут быть проверены в исследованиях и применены на практике. В-третьих, в России, где мало кто обращается к психологам по тем или иным причинам (это и от закрытой психологической культуры русских, и от дороговизны услуг профессионалов), поп-психология нередко гораздо больше помогает людям, чем некоторые практики и большинство исследователей.
С чего начиналась трансперсональная психология
Уильям Джемс (1842-1910)
Уильям Джемс – пожалуй, единственный «дофрейдовский» и «добихевиористский» представитель американской психологии, который внес важный вклад в изучение сознания.
Это был человек широких интересов. Он преподавал анатомию, психологию и философию в Гарвардском университете. Он на практике искал подтверждения своей теории прагматизма. Кроме того, Джемс интересовался необычными состояниями сознания – от религиозного и наркотического экстаза до явлений метапсихических и спири-туалистических. В 1892 г. он резюмировал цель и задачи психологии как «описание и изучение состояний сознания», что звучит вполне современно.
Уильям Джемс считал индивидуальное сознание непрерывным процессом мышления, но, в отличие от Дэвида Бома и Карла Прибрама, он не рассматривал сознание как самостоятельную вселенную: он был убежден, что сознание нельзя рассматривать вне зависимости от того, кому оно принадлежит. Не менее ясно он понимал то, что сейчас мы называем спектром сознания. «Наше нормальное, или, как мы его называем, разумное сознание, – писал Джемс, – представляет лишь одну из форм сознания, причем другие, совершенно от него отличные, формы существуют рядом с ним, отделенные от него лишь тонкой перегородкой».
В другом месте он говорит о сознании почти как мистик: «...существует континуум космического сознания, от которого наша индивидуальность ограждена только тонкими перегородками и в который наш индивидуальный разум погружен как в материнское море...»
Однако система У. Джемса близка идеям нового времени не только своими определениями. Точно так же, как и это современное движение, Джемс подчеркивал значение самосовершенствования. Он считал, что каждый человек имеет врожденную способность к изменению или адаптации системы своих действий, то есть способность «развиваться», достигая новых уровней личности. Он также считал, что для сохранения физического здоровья необходима позитивная установка – в современной холистической медицине этот факт считается аксиомой, – и верил, как позднее Зигмунд Фрейд и Вильгельм Райх, что блокирование эмоциональной энергии может привести к болезни.
Горячий сторонник индивидуальной деятельности, Джемс считал, что воля играет главную роль в личностном развитии и определял ее как «решающий фактор, благодаря которому могут произойти важнейшие события». Воля как форма интеллектуального восприятия предоставляет человеческому разуму возможность «открыть истину о реальности» и тем самым существенно влияет на картину мира в цепом. Поэтому Джемс утверждал, что все мы должны учиться развивать силу воли. «Воля направляет сознание, – писал он, – благодаря чему намеренное действие может развиваться само из себя.
С другой стороны, эмоциональные аспекты сознания человека занимали менее значительное место в психологической теории Джемса. Он считал, что должно существовать равновесие между бурным выражением собственных чувств и почти клинической независимостью от них – эту полярность мы сегодня связываем с левым и правым полушариями мозга. Джемс цитировал Ханну Смит, которая говорила об эмоциях: «Они свидетельствуют не о твоем духовном состоянии, но только о твоем темпераменте или о теперешней физической кондиции».
Джемс допускал, что в выражении своих чувств мы можем перейти границу и сделаться одержимыми. Он заметил, что чрезмерная любовь нередко становится деспотизмом, избыток лояльности перерождается в фанатизм, а слишком сильная привязанность может стать сентиментальностью. Джемс утверждал, что если эти несомненные достоинства выражены в экстремальной форме, то они «умаляют» того, кто ими обладает.
В этом конкретном пункте Джемс расходится с более гедонистическими аспектами новой эры, которые свое наиболее полное выражение нашли в ранних практиках ашрама Шри Раджнеша в штате Орегон. Тем не менее, в некоторых вопросах Джемс опередил новую эру. Он выделял три аспекта личности: материальную личность (физическое тело, дом, семья и т.д.), общественную личность (общественные роли и положение в обществе), а также духовную личность (внутреннюю сущность) – тем самым подчеркивая значение духовных факторов для самореализации человека. Значительно позднее ту же идею развивала трансперсональная психология. Для Джемса существование внутренней личности имело фундаментальное значение. Он считал, что тело является инструментом для выражения внутренней личности, а не источником побуждений. Он также предлагал то, что теперь на языке новой эры называется «воображением» или «творческой визуализацией», – технику удерживания в сознании образов, предназначенную для тренировки и развития воли.
«Вся совокупность моих знаний убеждает меня в том, что мир, составляющий содержание моего ясного сознания, есть только один из многих миров, существующих в более отдаленных областях моего сознания, и что эти иные миры порождают во мне опыт, имеющий огромное значение для всей моей жизни; что хотя опыты тех миров и не сливаются с опытом этого мира, тем не менее они соприкасаются в известных точках, и слияние это порождает во мне новые жизненные силы».
Зигмунд Фрейд (1856-1939)
Сегодня стало модным поносить Зигмунда Фрейда, поспешно отвергать его как исследователя, одержимого желанием объяснить сложные и многосторонние аспекты личности главным образом посредством сексуальных категорий. Хотя в такой оценке и есть определенная доля истины: Фрейд всегда отстаивал утверждение, что сексуальность в ее различных формах является центральной проблемой, лежащей в основе психологического приспособления, - но современная мысль очень многое позаимствовала у этого ученого.
Мы как-то забываем, что Фрейд первым в западной психологии оценил значимость бессознательного, систематизировал учение о сновидениях и выделил группу основных инстинктов. И хотя фрейдовская психотерапия часто кажется чрезмерно обремененной аналитическими концепциями, необходимо помнить, что Фрейд акцентировал внимание на вытесненной сексуальности и других аспектах неврозов не ради них самих. С точки зрения Фрейда, главная задача психотерапевта состоит в том, чтобы способствовать процессу личностного развития пациента, помочь ему выздороветь и вновь сынтегрировать содержания, выплывающие из бессознательного, то есть сделать жизнь этого человека более уравновешенной и приемлемой для него. Поэтому конечная цель психологии Фрейда всегда была позитивной, интегрирующей и, в этом контексте, оптимистической.
Точно так же, как и Уильям Джемс, Фрейд считал, что исходным пунктом психологии является сознание, хотя само сознание – лишь небольшая часть психики. Особо интересовали Фрейда менее исследованные сферы психики, которые он называл «предсознанием», включающим в себя непосредственные воспоминания, легко доступные сознанию, и «бессознательным», содержание которого составляют бессознательные факторы, а именно инстинкты и вытесненные воспоминания.
Вначале Фрейд считал, что эротическое и физическое удовлетворение сексуальных инстинктов, а также агрессия и деструкция являются двумя главными импульсами, управляющими человеческой жизнью. Позднее он модифицировал эту концепцию, противопоставив жизнеутверждающий и жизнеотрицающий инстинкты как несоединимые полюсы человеческой природы. Он считал, что сознательное «Я» формируется из бесформенного и неструктурированного «Оно», которое является своего рода «большим резервуаром либидо». Инстинкт жизни, или либидо, Фрейд отождествлял с сексуальной энергией, поддерживающей «Я» в его стремлении к удовольствию и самосохранению. Фрейд также сформулировал идею «Сверх-Я», исполняющего роль цензора по отношению к «Я». «Сверх-Я» требует замены нежелательных мыслей и является голосом морали или совести. В этом смысле оно является строгим надзирателем за сознательными действиями.
Однако, согласно Фрейду, бессознательные содержания психики удерживаются за пределами сознания ценой потери значительного количества либодозной энергии. Фрейд считал, что драматическое освобождение заблокированной энергии дает ощущение «немедленного удовлетворения». Это наблюдение Фрейда нашло свое выражение в психотерапевтической практике Вильгельма Райха и, кроме того, во многих современных формах работы с телом, основанных на том, что мускулатура тела накапливает нарастающее напряжение и вытесненную сексуальность. Открытие Фрейда также легло в основу современных психофизических систем, таких как биоэнергетика, стремящихся к очищению тела и психики, помогающих преодолеть барьеры заблокированных эмоций и создающих благоприятные условия для резкого, «взрывного» высвобождения этих энергий. В следующих главах этой книги мы еще встретимся с этими терапевтическими техниками и обсудим их более подробно.
Фрейд подчеркивал, что энергия может быть отвлечена от сексуальных или агрессивных целей и направлена на художественную, интеллектуальную или культурную деятельность. Однако он считал, что люди по своей сути – что бы они о себе не думали – не являются разумными существами. Более того, он полагал, что людьми руководят мощные силы возникающих в бессознательном эмоций, вытеснение которых приводит к неврозам, страданиям и боли.
Фрейд мечтал о мире, в котором рациональное «Я» могло бы взбунтоваться и победить иррациональное «Оно». Он как-то заметил: «Там, где было Оно, должно стать Я», – однако он также чувствовал то, что в человеческом поведении нет психологических случайностей. Выбор друзей, жилища, любимых блюд, развлечений - все это связано с бессознательными воспоминаниями и само по себе является указанием для рационального объяснения нашей сознательной жизни. Поэтому нашей основной задачей является все более глубокое познание самих себя посредством самого тщательного исследования бессознательных содержаний нашей психики.
По Фрейду, психоанализ должен был развиваться именно в этом направлении. Задачей психоанализа должно было стать «высвобождение прежде недоступных бессознательных содержаний, чтобы ими можно было заняться сознательно», что дало бы людям возможность освободиться от страданий, на которые они постоянно себя обрекают.
Идея, что мы сами – творцы собственных страданий, а значит ответственны за свои болезни, является одной из основных в новой эре. Сейчас, когда нередко учение Фрейда объединяют с индийской концепцией кармы, модным стало подчеркивать, что каждый из нас «творит свою собственную реальность» и поэтому должен «взять на себя ответственность» и самостоятельно освободиться от ограничений, которые сам бессознательно «выбрал». Такое сильное упрощение идей Фрейда превращает их в доступные каждому, но пустые фразы. По Фрейду, практической целью психоанализа является усиление «Я» и снятие бессознательных блокад, которые ведут к непредсказуемым деструктивным действиям. Следовательно, фрейдовская идея личностного развития заключается в освобождении жизненной энергии из неволи бессознательного. Вылеченный невротик действительно становится другой личностью, хотя по сути остается тем, кем и был, – но лучшей частью своей индивидуальности, которая может проявиться только при благоприятных обстоятельствах». Аналитик стремится вызвать изменения путем «осознания бессознательного, снятия торможений (и) восполнения пробелов в памяти.
Согласно Фрейду, одной из наиболее эффективных возможностей добраться до бессознательных энергий является анализ сновидений. Он утверждал, что сны прокладывают «прямую дорогу к бессознательному». Первой крупной публикацией Фрейда было «Толкование сновидений» (1900). Многие психологи считают, что из всех его работ эта лучше других выдержала испытание временем. Именно эта книга привела Юнга в круг психоаналитиков; она же произвела сильное впечатление на Альфреда Адлера, Отто Ранка и Эрнста Джонса – активных участников психоаналитического движения на его раннем этапе.
Первоначально Фрейд считал, что сны являются искаженным отображением ментальных процессов. Однако после того, как в 1897 г. он сформулировал концепцию «Оно», он постулировал, что сновидения являются формой самовыражения «Оно». Сон ослабляет цезорский контроль «Я» над бессознательным, что дает простор для развития всевозможных фантазий, направленных на удовлетворение желания. По Фрейду, каждое сновидение, даже беспокойное и кошмарное, является попыткой исполнения какоголибо желания. Эти фантазии об исполнении желания могут происходить как из раннего детства, так и из событий настоящего. Фрейд также заметил, что в невротическом поведении - а кто не был невротиком в Вене конца XIX века? – сексуальность всегда связана с ограниченными или вытесненными желаниями. Эти причины можно открыть благодаря анализу сновидений, или, по определению Фрейда, «работе со сновидением».
Во время сна мысли спящего выражаются языком сновидений. Поэтому Фрейд разработал технику обсуждения с пациентами их снов, обращая внимание на «свободные ассоциации» идей и воспоминаний. Далее результаты этого обсуждения подвергались подробному анализу. Он считал, что сновидения защищают и успокаивают психику, направляя ранее неудовлетворенные желания в со-знание без физического пробуждения тела. Поэтому можно полагать, что сновидения - это способ переживания фантазий, которые не могли быть реализованы наяву. Интересно, что сновидения очень часто позволяют нам переступать границы общепринятой морали, и это - ключ к пониманию их роли: сновидения помогают ослабить напряжение, поскольку «Оно» не делает различия между удовлетворением желания в физическом, чувственном мире и в мире сна.
Хотя сновидения часто кажутся запутанными и искаженными, Фрейд доказал, что их можно распутать и расшифровать. Однако он был склонен находить в сновидениях повторяющиеся мотивы, заключающие в себе особого рода соотнесения. Символы тем или иным образом представляли части человеческого тела: длинные, жесткие объекты отождествлялись с пенисом, обрезание волос - с кастрацией, коробки и ящики - с лоном, движение вверх и вниз с копуляцией и т.д., а сами сны были символическим выражением сексуальных желаний. Именно этот вопрос явился одной из главных причин разрыва с Карлом Юнгом, который при анализе сновидений - как мы это вскоре увидим - делал акцент на совершенно иных аспектах.
Тем не менее Фрейд первым поставил перед собой глобальную задачу изучения бессознательного, и именно здесь мы находим то, что объединяет его с «Нью Эйдж». Даже если его выводы отличались некоторым субъективизмом, а проблема сексуальности была, быть может, слишком преувеличена, Фрейд как первопроходец в области исследования сознания возвышается над своим окружением. Без сомнения, его анализ сновидений явился важнейшим вкладом в наше сегодняшнее понимание законов психики. Как он сам писал в 1900 г.: «Сновидение не похоже на неправильную игру музыкального инструмента, которого коснулась не рука музыканта, а какая-то внешняя сила; оно не бессмысленно, не абсурдно, оно не предполагает, что часть нашей души спит, а другая начинает пробуждаться. Сновидение – полноценное психическое явление. Оно – осуществление желания. Оно может быть включено в общую цепь понятных нам душевных явлений бодрственной жизни. Оно было построено благодаря чрезвычайно сложной интеллектуальной деятельности».
Карл Юнг (1875-1961)
Зигмунд Фрейд оказал большое влияние на Юнга, а его «Толкование сновидений» склонило Юнга к занятиям анализом сновидений. Юнг говорил о Фрейде: «Оценивая сны как наиболее важный источник информации о бессознательных процессах, он вернул человечеству инструмент, который, казалось, был безнадежно утерян». Хотя Юнг и разделял фрейдовскую концепцию индивидуального бессознательного, вскоре он начал развивать идеи более широкого коллективного бессознательного, которое выходит за рамки индивидуальной психики. Все более сильное возражение вызывала в нем фрейдовская модель сексуального вытеснения, и в 1912 г., после публикации книги «Символы трансформации», в которой он отверг концепцию сексуального либидо, он окончательно порвал с Фрейдом.
Для Юнга бессознашльное является огромной суммой представлений, намного более богатой, чем индивидуальные бессознательные содержания. Он также предполагал, что бессознательное в определенном смысле действует независимо от сознания. Кроме того, Юнг начал дистанцироваться от фрейдовского подхода к анализу сновидений, все менее полагаясь на технику «свободных ассоциаций». Постепенно он пришел к убеждению, что если позволить пациенту рассказывать о сновидениях как ему заблагорассудится, то он начинает уходить от самого содержания сновидения, хотя каждое сновидение самодостаточно и «выражает некое особое содержание, которое бессознательное пытается до нас донести». Если Фрейд всегда старался найти в сновидениях сексуальные мотивы, то Юнг считал, что для расшифровки языка сновидения наиболее важной является индивидуальная ситуация, а не поиск постоянных мотивов, таких как пенис или женская грудь. Юнг подчеркивал это, когда писал: «Человеку может присниться, что он вставляет ключ в замок, машет тяжелой палкой или пробивает дверь таранящим предметом. Все эти действия можно рассматривать как сексуальную аллегорию. Но фактически само бессознательное выбирает один из этих специфических образов: это может быть и ключ, и палка, и таран, – и это обстоятельство само по себе также значимо. Всякий раз задача заключается в том, чтобы понять, почему ключ был предпочтен палке или тарану. И иногда в результате оказывается, что содержание сна означает вовсе не сексуальным, а имеет другую психологическую интерпретацию».
Юнг пришел к выводу, что «сон имеет свои собственные границы» и им нельзя манипулировать, привязывая к какому-то символу определенное значение вне зависимости от контекста. В то же время сновидение - не случайное явление: оно имеет свой внутренний смысл «Сон есть специфическое выражение бессознательного», а причиной его возникновения является компенсация тех аспектов личности, которые оказались неуравновешенными. Например, слишком эгоистичному индивиду, будет часто сниться символическое «схождение на землю».
Однако в снах также проявляются определенные мотивы, которые, по мнению Юнга, не принадлежат индивидуальной психике. Изучение именно этих символов легло в основу его концепции коллективного бессознательного. Он писал: «Существует много символов, являющихся по своей природе и происхождению не индивидуальными, а коллективными. Главным образом это религиозные образы. ...Их происхождение столь глубоко погребено в тайнах прошлого, что кажется очевидным их внечеловеческое происхождение. Фактически же они суть «коллективные представления», идущие из первобытных снов и творческих фантазий. Как таковые эти образы представляют спонтанные проявления и уж никоим образом не преднамеренные изобретения».
Сказанное Юнгом по существу означает, что на определенном психическом уровне в сновидениях появляются мотивы, общие для всего человечества. Эти мотивы – символическое выражение «постоянно повторяющихся моделей человеческою опыта». Это значит, что они возникли из наблюдений, связанных с природой (небом, сменой времен года и т.д.), которые стали неотъемлемой частью человеческой психики.
Эти первичные представления Юнг назвал архетипами и показал, как они возникают. «Одно из наиболее распространенных и одновременно наиболее волнующих переживаний связано с ежедневным движением Солнца. Ничего подобного мы не найдем в бессознательном, если попытаемся отыскать аналог этого физического процесса. Вместе с тем мы обнаружим миф о солнечном герое во всех его многочисленных вариантах. Именно этот миф, а не физический процесс, создает архетип солнца».
Следовательно, архетип может принять форму антропоморфически преображенной силы природы. Своей силой этот архетип обязан тому, что наблюдение за движением Солнца является одним из универсальных, основных содержаний человеческого опыта. Это нечто такое, чего человек не в состоянии изменить: сила, на которую человек не имеет влияния. Солнце становится объектом поклонения и одним из мистических архетипов, с которым приходится отождествляться в религиозных или ритуальных актах трансценденции. Естественно, различные культуры по-разному представляли солнечного героя (например, Аполлон-Гелиос в Греции и Риме, Ормузд в древней Персии), однако Юнг считал, что все они являются вариациями на одну тему, общее ядро которых - архетип бога Солнца. Архетипы, помимо своей универсальности, имеют также и другую сторону: они обладают полной автономией и способны проявляться совершенно независимо. Юнг отмечал: «Первичные образы, или архетипы, живут своей собственной, независимой жизнью... как это легко заметить в тех философских и гностических системах, в которых источником знания является опыт бессознательного. Идея ангелов, архангелов, «духа и силы» у св. Павла, «архонтов» у гностиков, небесной иерархии у Псевдодионисия Ареопагита – все это возникло из наблюдения определенной автономии архетипов».
Юнг утверждал, что архетип обладает определенного рода силой и влиянием. «Он подчиняет себе психику своей «первобытной силой»».
С течением времени, и особенно в связи с развитием идеи архетипов, воззрения Юнга стали принципиально отличаться от взглядов Фрейда. Юнг считал, что наиболее глубокие уровни психики абсолютно духовны, в то время как фрейдовская концепция «Оно» утверждала их бесформенность или хаотичность. Постепенно Юнг пришел к убеждению, что основной целью личностного развития является стремление к полноте, которая достигается путем интеграции противоречивых содержаний и архетипов бессознательного. Этот процесс он назвал индивидуацией.
Юнг выделил множество аспектов личности. Среди них персона, или маска, которую мы показываем миру, и эго, которое охватывает все сознательные содержания личного опыта. Он также считал, что люди должны иметь в своем сознании полярные черты противоположного пола, которые он определил как Аниму для мужчин и Анимус для женщин. Он также выделил Тень – воплощение воспоминаний и опыта, полностью вытесненных из сознания. Тень часто появляется в сновидениях и кошмарах как темная, отталкивающая фигура. Однако Юнг утверждал, что если содержания, которые несет Тень, будут осознаны и вновь включены в сознание, то значительная часть ее темной, ужасающей природы исчезнет. Работа с темной стороной психики стала важным аспектом психотерапевтического метода Юнга.
В Самости Юнг видел тотальность личности, охватывающую все вышеупомянутые аспекты психики. Он также считал Самость основным архетипом, символическим выражением которого является круг или мандала, представляющие полноту. Поэтому сутью самосовершенствования является стремление к полноте существования. Самореализация, или индивидуация, означает возможность просто «стать самим собой», обрести полноту самого себя.
Процесс личного развития Юнг описал в работе «Отношение между эго и бессознательным» (1928). «Чем явственнее мы осознаем себя благодаря самопознанию и чем полнее выражаем себя в своей деятельности, тем тоньше становится слой индивидуального бессознательного, которое как бы напластовано на коллективное бессознательное. Так постепенно раскрывается сознание, которое уже не замыкается в узком, индивидуально воспринимаемом мире материальных потребностей. Это расширенное сознание больше не является уязвимым вместилищем эгоистичных индивидуальных желаний, страхов, надежд и амбиций, которые необходимо было компенсировать или корректировать с помощью противоположных тенденций бессознательного; теперь оно выполняет функцию связи с миром объектов, ведет индивида к абсолютному, полному и неразрывному единению со всем миром».
Влияние Юнга на идеи новой эры огромно. Судя по всему, оно намного больше, чем принято считать. Юнг подчеркивал, что сновидения – это живая реальность, информация, идущая непосредственно из психики. Идея слушать свой внутренний голос не является открытием новой эры. Этот широко понимаемый принцип лежит в основе ныне возвращающихся к нам техник визуализации и внутреннего развития. Юнг также считал, что наиболее важными являются спонтанные проявления психики. Это находит свое подтверждение в рисунках, выполненных в измененных состояниях сознания, – практиках, весьма характерных для новой эры.
Юнговская идея коллективного бессознательного вдохновила многих на то, чтобы в мифах, сказках и легендах искать ответы па вечные вопросы, а также находить аналогии между религиозными ритуалами посвящения и процессом личностной индивидуации.
Наиболее важной для Юнга была индивидуальная трансформация, хотя, без сомнения, процесс индивидуации развивается во взаимосвязи с другими людьми. Тем не менее, точка зрения Юнга совпадает со взглядами представителей новой эры, которые считают, что прежде чем в процесс самосовершенствования включать других, нужно поработать над собой – иначе слепые станут поводырями слепых.
В конечном счете, Юнг говорит о том, что свое духовное предназначение мы держим в собственных руках. Архетипы коллективного бессознательного – это верстовые столбы на труднопроходимой и опасной тропе, которая ведет к реинтеграции нашей психики. То, каков будет итог путешествия, полностью зависит от нас самих.
Альфред Адлер (1870-1937)
Созданная Адлером индивидуальная психология, так же, как и юнговская концепция индивидуации, оказала значительное влияние на гуманистическую психологию и, опосредованно, на Движение за Развитие Человеческого Потенциала и на новую эру.
Концепция Адлера, где главное место занимают детские психические травмы и попытка их преодолеть в зрелом возрасте, была основана на идее самосовершенствования. По Адлеру, целью каждого человека должно быть развитие собственных способностей и возможностей. Он писал: «Стремление к совершенствованию является врожденным в том смысле, что оно часть нашей жизни».
Адлер разделял дарвиновскую идею естественных форм приспосабливания к окружающей среде и полагал, что «цели жизни», как он их называл, сосредоточены на достижениях индивида, его попытках преодоления жизненных препятствий. Он считал, что по преимуществу цели жизни – это наша защита перед чувством бессилия, это мостик между неудовлетворяющим нас настоящим и ясным, полным силы и удовлетворенности будущим. Адлер еще более чем Юнг, делал ставку на индивидуализм, приписывая человеку такие качества как исключительность, ясность сознания и способность быть хозяином собственной жизни, которые, как он считал, были проигнорированы Фрейдом. Он был убежден, что мы можем формировать собственную личность, то есть пропагандировал идеи, близкие идеям новой эры.
«В каждом индивиде, – говорил он, – одновременно представлено и единство личности, и индивидуальная форма этого единства. Поэтому индивид одновременно и актер, и его роль. Он творец своей собственной личности».
Хотя в работах Адлера мы находим ощутимую поддержку идеи развития человеческого потенциала, однако у Адлера в большей степени, чем у Юнга, обнаруживается склонность рассматривать эту проблему в общественном контексте. Для Адлера любое человеческое действие социально мотивированно, индивид должен развивать в себе чувство причастности к общественной жизни, чувство родственной связи, которое в конце концов должно охватить все человечество. Таким образом, он сместил акцент с индивидуального развития на достижение всеобщего блага. «Психологическое развитие в первую очередь является переходом от эгоцентричной позиции и поиска личной выгоды к позиции творческого освоения среды и общественно полезного развития. Конструктивное стремление к высшим целям в сочетании с социальной активностью и кооперацией является основным признаком здоровой личности».
Стоит вспомнить, что Адлер находился под влиянием двух философов, взгляды которых также перекликаются с идеями новой эры. Одним из них был Ханс Вайхингер, а другим – Ян Смуте. Вайхингер был приверженцем оригинальной теории, согласно которой надежды на будущее оказывают на человека гораздо большее влияние, чем опыт прошлого. Этот подход выделяет совершенно иной аспект человеческой психики, чем это было у Фрейда. По Вайхиигеру, человеческая деятельность является своего рода фикцией и опирается на собственное представление о мире. Идея Вайхингера повлияла на адлеровскую концепцию целей жизни, а также на постулат новой эры о нашем самопредставлении как о решающем факторе, который, в конечном итоге, и формирует нашу реальность и нас самих.
Влияние на Адлера оказал также Ян Смуте, выдающийся государственный деятель, который между 1919 и 1948 годами, дважды был премьером Южно-Африканской республики. Независимо от своей политической и военной карьеры, Смуте интересовался наукой и философией, был автором книги «Holism and Evolution» («Целостность и эволюция»). В ней изложена оригинальная позиция автора, согласно которой в природе господствует тенденция к целостности, которую невозможно объяснить в категориях ее частей. Смуте полагал, что в природе заложено стремление к созданию высшей организации, а во всех индивидах – внутреннее стремление к целостности.
Адлер переписывался со Смутсом и ввел понятие «холизм» в свою систему индивидуальной психологии как интегрирующее начало. Он считал, что каждого человека мы должны рассматривать как целостное существо. «Наиболее важной задачей индивидуальной психологии является умение видеть это единство в каждом отдельном человеке, в его мыслях, чувствах, поступках и в том, что называется бессознательным - то есть в любом проявлении его личности».
Вильгельм Райх (1897-1957)
Среди пионеров Движения за Развитие Человеческого Потенциала важное место принадлежит также Вильгельму Райху. Его концепция сексуальной энергии и «защитного панциря» тела оказала и продолжает оказывать сильное влияние па современную холистическую концепцию работы с телом, а его система является связующим звеном между ранней стадией фрейдовской психотерапии и концепцией тела-сознания, принятой в новой эре.
Райх учился в Венском университете, где в 1922 году получил звание доктора медицины. Потом он начал работать в психоаналитической клинике Зигмунда Фрейда. Однако, как и в случае Юнга и Адлера, между концепциями Райха и Фрейда быстро обозначилось существенное различие, и между ними возникли разногласия. Фрейд отказался быть личным аналитиком Райха, а также не разделял его симпатии к марксизму. Несмотря на это, во взглядах Райха, касающихся сексуальной энергии, угадывается влияние фрейдовской теории, хотя учение Райха в основном относится к телу, а не к сознанию.Райх придерживался концепции «биоэнергетческого потока», пронизывающего тело, и считал, что подавление эмоций и сексуальных инстинктов может привести к «блокадам», обусловливающим сковывающие модели поведения («панцирь» характера) и напряжение определенных групп мышц («панцирь» тела). Когда эта блокада усиливается, перетекание энергии в теле задерживается, что в хронических случаях приводит к значительным проблемам со здоровьем.
Для Райха, так же, как и для Фрейда, сексуальная энергия является сущностью человеческого существования. Кульминация оргазма является абсолютным освобождением от напряжения, что дает возможность сексуальной энергии высвободиться в акте физической близости и любви. Позднее Райх вывел формулу «биологического напряжения и нагрузки», которое имеет четыре фазы: механическое напряжение, полная биоэнергетическая загрузка, биоэнергетическое высвобождение энергии и расслабление. Он также отмечал, что полный оргазм – это почти трансцендентальное переживание, связанное с потерей «Я» и чувством глубокого покоя. Поэтому те люди, которые чувствуют вину по поводу сексуальной экспрессии, действуют против потока биоэнергии (или «органона», как называл ее Райх), создавая тем самым фрустрации и эмоции, которые в дальнейшем вытесняются. Это приводит к невротическому, негативистскому поведению, которое Райх назвал «панцирем характера». Сексуальная энергия влияет на автономную нервную систему, которая, в свою очередь, посредством смежных процессов серьезно влияет на определенные органы тела. В то время как здоровый организм существует в режиме напряжения и расслабления – естественного ритма жизни, – в организме, покрытом «панцирем», сохраняется длительное состояние напряжения. Райха тревожил тот факт, что в западном обществе тотальный невроз считается нормой. Он полагал, что такой тип характера сформирован главным образом сопротивлением свободному течению сексуальной энергии.
По существу, психотерапия Райха заключается в освобождении большого количества подавленной энергии. Он поделил тело на семь областей и расположил их под прямым углом к позвоночнику: область глаз, рта, шеи, грудной клетки, диафрагмы и таза (включая ноги). Он считал, что органальная энергия заблокирована в хронически сжатых мышцах и необходимо ее поэтапное высвобождение. Райховская терапия «работы с телом» заключается в разрушении панциря, начиная с глаз и далее вдоль тела. С этой целью применяется несколько упражнений.
Глубокое дыхание. Режим дыхания предлагается психотерапевтом. Пациент может ощутить прилив энергии как покалывание и «мурашки».
Глубокий массаж. На зажатые мышцы оказывается давление. Иногда необходимо ущипнуть напряженные области, чтобы расслабить их.
Экспрессия лица. Пациент «строит мины», выражая определенные эмоции и одновременно поддерживает зрительный контакт с терапевтом и определенный режим дыхания.
Работа с грудной клеткой. Терапевт надавливает на грудную клетку, а пациент выдыхает воздух или кричит. Этот вид работы с телом снимает блокады дыхания.
Конвульсивные рефлексы. Конвульсия «пробивает» панцирь. Терапевт может использовать в своей работе расслабляющее действие кашля, зевания и т.д.
Позы, вызывающие напряжение. Чтобы разбудить тело, можно использовать напряженные позы. Это может привести к судорогам или клонусу, что также помогает «пробить» панцирь тела.
Активные движения. Терапевт предлагает пациенту «пинаться», топать или энергично двигать различными частями тела. Это «расслабляющее» упражнение.
В целом райховская терапия – это способ проникнуть в панцирь, продвигаясь от внешних слоев ко все более глубоким. Важно то, чтобы это углубление происходило в темпе, который может выдержать пациент. В разных частях тела результаты терапии проявляются по-разному.
Глаза. Могут иметь бездумное и омертвевшее выражение. Терапевт предлагает пациенту, чтобы тот делал вращательные движения глазами в одну и в другую сторону и широко раскрывал глаза как от неожиданного удивления.
Рот. Эта область охватывает мышцы подбородка, горла и затылка. Чтобы их расслабить, терапевт просит пациента плакать, кричать, делать сосательные и другие всевозможные движения губами.
Шея. Чтобы расслабить напряжение в этой области, можно использовать крик и завывание.
Грудная клетка. Когда пациент дышит или смеется, обнаруживается панцирь этой области. Сдерживание дыхания приводит к подавлению эмоций. Для их освобождения терапевт может требовать определенных движений рук и плеч.
Диафрагма. Панцирь в этой области проявляется в осанке. Позвоночник может быть наклонен вперед, затрудняя выдох. Этот панцирь можно ослабить дыхательными упражнениями и так называемым рвотным рефлексом.
Живот. Эта часть охватывает плечи и мышцы живота, которые часто напряжены, если пациент имеет склонность к оборонительным поступкам. В этой области необходимо расслабить панцирь.
Таз и ноги. При сильном панцире таз отодвигается назад и может выступать, что является признаком глубоко вытесненного беспокойства. Кроме того, неподвижность таза тормозит сексуальную экспрессию и наслаждение. Пациента могут попросить, чтобы он ударялся тазом о топчан или бил ступнями о землю до тех пор, пока не появится чувство освобождения.
Таким образом, райховская терапия приводит к систематическому расслаблению напряжений тела.
Ее целью является свободное протекание энергии. Это попытка достичь при работе с телом того, что фрейдовская терапия стремится добиться работой с сознанием. Подход Райха оказал большое влияние на телесно ориентированную психотерапию: биоэнергетику, рольфинг, и метод Фельденкрайза, – развивающую осознание тела и движения. Все эти методы имели большое значение для Движения за Развитие Человеческого Потенциала и для холистической медицины в целом.
Райховская терапия является классическим подтверждением того, что работа, первоначально начатая Фрейдом и другими пионерами психологии начала XX века, продолжается в живом потоке современного Нового Сознания.
Наряду со вкладом Вильгельма Райха в работу с телом, явившимся важным звеном, соединяющим ранние психологические школы с движением новой эры, значительную роль в развитии психологии суждено было сыграть новому направлению. Этим направлением стала «гуманистическая» школа и ее, быть может, самое важное ответвление – трансперсональная психология.
Как правило, о трансперсональной психологии говорят как о «четвертой силе» – после фрейдизма, бихевиоризма и гуманистической психологии. Как подсказывает само название, трансперсональная психология изучает состояния за пределами эго. Трансперсональный подход стремится к расширению традиционного круга психологических исследований, обращаясь к таким вопросам, как холистическое здоровье, «пиковые» религиозные и мистические переживания, традиционная эмпирическая и духовная психотерапия Востока и Запада.
Гуманистическая психология, как и трансперсональная, своим возникновением в одинаковой мере обязана двум ее ключевым фигурам: Абрахаму Маслоу (1908-1970) и Энтони Сутичу (1907-1976) Их личный интерес к духовным ценностям как необходимой сосгавлющей цельной человеческой личности исторически привел к тем идеям, которые на более популярном уровне теперь разрабатываются движением «Нью Эйдж».
В 1952 г. Абрахам Маслоу стал профессором психологии Брандейзского университета и противопоставил себя бихевиористам, которые в то время занимали большинство американских кафедр психологии. Интересно, что в 1954 г. он начал составлять корреспондентский список психологов со всей страны, разделявших его взгляды, – это были люди, которые занимались такими вопросами, как креативность, любовь, самореализация и личностное развитие. После трех лет работы в этом списке по-прежнему было всего лишь 125 человек!
В сферу интересов Маслоу входили культурная антропология и нейропсихиатрия, однако он также испытал влияние гештальтпсихологии. Его подход был полностью холистичен. Он подчеркивал, как ранее подчеркивали Юнг и Адлер, что человеческий организм необходимо рассматривать в категориях его целостного потенциала.
Со временем Маслоу выдвинул свою знаменитую «иерархию потребностей», которая охватывала физиологические факторы (голод и сон), безопасность (стабильность и порядок), привязанность (семья и дружба), а также уважение (чувство собственной ценности и признание). На вершине этой иерархии находится потребность в самореализации, или, по его собственному определению, «полное использование талантов, способностей и возможностей». Его также интересовали категории людей, способных к самореализации. Маслоу заметил, что такие люди обладают спонтанностью и являются независимыми натурами. Это последовательные сторонники глубинных человеческих отношений, они демократичны, им присущ творческий подход к жизни, они способны возвыситься над ограничениями культуры. Маслоу открыл, что люди, которые реализуют свои возможности, часто способны к достижению мистических, или «пиковых», состояний.
В своих исследованиях Маслоу особое внимание уделял людям здоровым и творческим, а не больным и невротическим. Он считал, что больные, психически неуравновешенные или неадаптированные люди не могут стать источником информации о возможностях развития человека. С другой стороны, самореализация теснейшим образом связана с развитием личности. По мнению Маслоу, решающим фактором является преодоление искаженных представлений о себе, преодоление защитных механизмов, скрывающих истинную личность внутри нас. Маслоу подчеркивал: «Человек не способен к правильному выбору, пока не научится в каждый момент жизни слушать самого себя, свою собственную самость...»
Другой ключевой фигурой в развитии гуманистической и трансперсональной психологии – как уже указывалось ранее – был Энтони Сутич. Сутич не был ученым в узком смысле этого слова - он считал себя «независимым психотерапевтом», - однако он пробудил у представителей нового направления глубокий интерес к вопросам духовным и мистическим.
В возрасте двенадцати лет, в результате несчастного случая во время бейсбольного матча, он заболел ревматическим артритом. В восемнадцать лет его парализовало, и он был вынужден закончить свое образование в девятом классе. Остаток жизни ему суждено было провести на костылях или в инвалидном кресле, снабженном телефоном, подставкой для книг и другими удобствами.
Несмотря на инвалидность, Сутич продолжал активно жить. Он часто разговаривал с медсестрами об их личных проблемах и вскоре завоевал репутацию верного друга и советчика. На протяжении многих лет люди приходили к нему в больницу за советами. В 1938 г. его пригласили в качестве консультанта и руководителя группы в Общество слепых Пала Альто. В 1941 г. он занялся частной практикой в качестве консультанта, специалиста по индивидуальной и групповой терапии.
Некоторое время Сутич занимался общественной и политической деятельностью, связанной с рабочим движением, а во время Второй мировой войны работал в Министерстве иностранных дел как переводчик с сербо-хорватского языка. В течение длительного времени он интересовался западными и восточными религиями, особенно восточными, очень много читал о йоге, веданте, теософии и «Христианской Науке», лично интересовался психоделическими и мистическими состояниями сознания и - как он написал в статье, опубликованной незадолго до его смерти, – «уже в 1953 г. несколько раз имел мистический опыт, или что-то в этом роде, как после употребления психоделических веществ, так и без них»).
Сильное впечатление на Сутича произвел Свами Ашокананда из Общества Веданты в Сан-Франциско, который в своих лекциях «обращал особое внимание на ценность и значение научного исследования внутренней сферы человеческих возможностей и духовного потенциала».
Сутич был уже знаком с работами Свами Рамакришны и Свами Вивекананды и – после того, как его автомобиль приспособили к его физическим возможностям – смог принимать личное участие в семинарах по психологии и мистицизму. Летом 1945 г. он слушал курс лекций Кришнамурти в Огайо и Калифорнии. Однако его разочаровали «неясные обобщения» Кришнамурти по поводу «реальности». «Он произвел на меня впечатление холодного, равнодушного, скорее неприятного человека, – писал позднее Сутич. – Недостаток тепла и юмора пробудил во мне ощущение, что восточному мистицизму чего-то не хватает».
Однако лекция Свами Акхилананды «Индийская психология» возродила его интерес к мистицизму, тем более, что поднимающаяся в это время волна бихевиористской психологии в близлежащем Стенфордском университете пробуждала в нем все более сильное чувство неприятия. Сутич глубоко исследовал психологические установки и их выражение у своих клиентов и все чаще стал задумываться о возможности «психологического развития». Некоторые из его коллег использовали подобную терминологию в своей практике. Сутич с особым энтузиазмом относился к групповой терапии, которая в одинаковой степени способствовала как духовному, так и эмоциональному развитию.
Трансперсональная психология – направление, возникшее в США в конце 60-х годов XX века на базе трансперсонального проекта в культуре. Эта психология определяет себя как «четвертую силу в психологии», восполняющую односторонность предыдущих трех проектов в психологии: психоанализа, бихевиоризма и гуманистической психологии.
Трансперсональная психология занимается исследованием предельных способностей и возможностей человека.Трансперсональная психология – это учение о трансперсональных (или надличностных) переживаниях, их природе, формах, причинах и следствиях.
Трансперсональная психология – это учение о тех проявлениях в областях психологии, философии, практической жизни, искусства, культуры, жизненного стиля, религии и т.д., которые вдохновляются ими или которые стремятся эти проявления вызвать, выразить, применить или понять. К таким проявлениям относятся измененные состояния сознания, а именно: «состояние потока», экстаз, мистический опыт и др.
Трансперсональная психология сделала предметом науки психологические измерения религиозного и мистического опыта, поставила задачу обоснования психологии на материале духовного поиска мировых философских и религиозных традиций. Она ввела новую, расширенную картографию человеческий психики и новаторские представления о духовном кризисе. Мировому духовному опыту человечества дано научное выражение, которое позволило заново взглянуть на человека в тех областях, где он выходит за свои границы – в экстатических состояниях, на границах его жизни и смерти.
Во время дискуссий о том, как назвать новое психологическое направление, в 1968 году кругом его основателей – А. Маслоу, Э. Сутичем, С. Грофом и другими – было узаконено название «трансперсональная психология».
Термин «трансперсональная психология» имеет латинские и греческие корни. Греческое слово «психология» состоит из двух слов – «psyche», что означает душа, дух, дыхание и «logos», т.е. слово, рассуждение. Выходит, что первичное значение слова «психология» следующее: «слово души» или «слово духа». Слово «трансперсональная» происходит от латинских «trans» и «persona», т.е. «сквозь», «через» и «маска». Таким образом, изначально «трансперсональная психология» подразумевает «слово души сквозь и по ту сторону маски».
Уильям Джеймс был первым психологом, который использовал термин «transpersonal» (трансперсональное) в своем курсе в Гарвардском университете в 1905 году и он считается первым трансперсональным психологом за свою пионерскую работу «Многообразие религиозного опыта».
Существует немало интерпретаций самого слова «трансперсональное». Трансперсональный психолог Кен Уилбер слово «трансперсональное» поясняет как: «личное +...» и считает, что трансперсональная ориентация включает все остальные области личностной психологии и добавляет к ним более глубокие аспекты человеческого опыта, которые трансцендируют повседневные переживания. Он считает, что трансперсональное – или «более чем персональное, надличностное» – это попытка более глубоко и научно представлять весь спектр возможного человеческого переживания. Кен Уилбер утверждает, что трансперсональная психология исследует весь спектр сознания и она естественно обнаруживает себя в сочетании с другими трансперсональными подходами: трансперсональной экологии, трансперсональной философии, антропологии и социологии.
Р. Уолш и Ф. Воон считают что, трансперсональными можно назвать переживания, в которых чувство самотождественности выходит за пределы индивидуальной, или личной самости, охватывая человечество в целом, жизнь, дух и космос.
Брюс Скоттон определяет «трансперсональное» как находящееся «за пределами личностного» и относит его к области за пределами общепринятого, персонального, индивидуального уровня. Более специфично трансперсональное относится к развитию за пределами среднего функционирования, где такое высшее функционирование оказывается более распространенным, чем считалось раньше. Трансперсональное развитие является частью континуума человеческого функционирования и сознания, простирающегося от предперсонального через персональное и к трансперсональному, в котором эго сохраняется, но оказывается в окружении более всеобъемлющих точек отсчета. Развитие человеческого сознания, в соответствии с исследованиями основателей трансперсональной парадигмы психологической науки (У. Джеймса, К.Г. Юнга, Р. Ассаджиоли, А. Маслоу, К. Уилбера, С. Грофа и др.), происходит по следующей схеме: сначала дифференциация, независимость функционирующего эго и затем трансцендирование привязанности к этому эго.
Трансперсональная психология изучает сознание в широком спектре его проявлений: измененное состояние сознания, множественность состояний сознания, духовный кризис, околосмертные переживания, развитие интуиции, творчества, высшие состояния сознания, личностные ресурсы, парапсихологические феномены. Она опирается на целостное видение человека в перспективе его духовного роста, классическую и неклассическую философскую антропологию, мировые духовные традиции, разнообразные способы самопознания и психотерапии, такие как медитация, холотропное дыхание, телесно-ориентированная психотерапия, терапия искусством, работа со сновидениями, активное воображение, самогипноз и др.
Особенностью современной трансперсональной психологии является разнообразие взглядов на ее предмет, методы и основную проблематику. Они представлены теоретическими программами религиозных и духовных практик и психологических школ. Каждая из них выработала оригинальные объяснительные модели, в рамках которых накопился фактический материал и богатый опыт практических методов.
Особенности и перспективы
Истинной отличительной чертой трансперсональной психологии является модель человеческой души, в которой признается значимость духовного и космического измерений и возможностей для эволюции сознания.
Почти во всех трансперсональных мировоззрениях выделяют следующие главные уровни:
1) физический уровень неживой материи, энергии;
2) биологический уровень живой, чувствующей материи/энергии;
3) психологический уровень ума, ЭГО, логики;
4) тонкий уровень парапсихологических и архетипических явлений;
5) причинный уровень, характеризующийся совершенной трансценденцией;
6) абсолютное сознание.
Вселенная представляет собой интегральную и единую сеть этих взаимосвязанных, взаимопроникающих миров, поэтому не исключено, что при определенных обстоятельствах человек может восстановить свою тождественность с космической сетью и сознательно пережить любой аспект ее существования (телепатия, психодиагностика, видение на расстоянии, предвидение будущего и т.д.).
Трансперсональная психология наиболее глобально рассматривает человека, как космическое существо, связанное на уровне бессознательной психики со всем человечеством и всей Вселенной, обладающее возможностью доступа к общемировой космической информации, к информации человечества (коллективное бессознательное).
Согласно взглядам представителей этого направления, рождения проживание, смерти, возрождения, других событий в измененном состоянии сознания (что часто может быть связано со страданием и его преодолением) ведет к высвобождению, выходу за пределы себя (трансценденции) и вступлению в иные, более целостные отношения с миром.
Основными теоретическими источниками трансперсональной психологии, признаются, как правило, психоанализ и восточные философские системы, в частности, даосизм, с выработанными в них представлениями об энергетической основе мира.
Особенностью трансперсональной психологии является интеграция различных школ психологии, философии (восточной и западной), а также других научных дисциплин (таких, как квантовая физика и антропология). Различные школы в трансперсональной психологии считаются лишь моделями («картами территорий»), которые стремятся (более или менее удачно) описать какой-то зачастую весьма ограниченный аспект действительности, но не могут претендовать на эквивалентность с самой реальностью.
Прикладное значение трансперсональной психологии в том, что она предлагает новый взгляд на психическое здоровье и патологию, обеспечивая интегративный, многоаспектный подход к человеку. Трансперсональные (надличностные) переживания обладают особо мощными целительными возможностями, имеют огромное значение для творчества, эстетического и этического развития, для психологического оздоровления общества.
Перспективность трансперсональной психология определяется тем, что она как направление современной психологии содействует исследованию путей гармоничного и целостного развития человека, повышению его творческой активности и обновлению жизни. Методы трансперсональной психологии, включая интенсивные интегративные психотехнологии, способствуют позитивным личностным изменениям, самопознанию и важным открытиям в отношении постижения смысла жизни и смерти, гармонизации отношений человека с собой и окружающими людьми, его движению к целостности и единству с миром.
Духовность и религиозность
Трансперсональная психология привлекла внимание клинических исследований к ряду психорелигиозных и психодуховных проблем. Трансперсональные психологи понимают духовность в качестве интегрального для человеческой природы элемента, не относящегося к вопросам веры или посещения церкви, относящиеся к психорелигиозным проблемам. Психорелигиозные проблемы касаются возможных психологических конфликтов, связанных с практикуемой человеком системой верований и убеждений. В числе таких проблем – опыты обращения в другую религию, потеря веры, проблемы, связанные со вступлением или покиданием различных религиозных организаций и культов.
Психодуховные проблемы относятся к иной категории, чем психорелигиозные. Данные проблемы связаны с отношением человека к экзистенциальным вопросам, или вопросам, выходящим за пределы повседневной действительности. Многие психологические сложности данного порядка неоднозначно рассматриваются классической академической психологией. В числе подобных проблем находятся психиатрические осложнения, связанные с околосмертными переживаниями, мистическим опытом, раскрытием кундалини, шаманской болезнью, парапсихологическими состояниями, опытом прошлых жизней, реинкарнаций и др. Предполагается, к примеру, что некоторые проблемы, связанные с медитированием, вызваны особенностями адаптации человека Западной цивилизации к восточным практикам и трудностями понимания социокультурного контекста, в которых они зародились.
Станислав Гроф и Кристина Гроф вводят термин «духовные обострения» для описания постепенного раскрытия и возникновения психодуховных категорий в жизни человека. В тех случаях, когда духовное раскрытие интенсифицируется за пределы контроля индивида, могут возникнуть состояния, называемые «духовными обострениями». Духовные обострения могут вызывать значительные нарушения в психологической, социальной и трудовой деятельности, и многие психодуховные проблемы можно охарактеризовать в качестве духовных кризисов.
В связи с природой психорелигиозных и психодуховных проблем трансперсональное сообщество в начале 1990-х предложило ввести новую диагностическую категорию «религиозная или духовная проблема». Данную категорию затем включили в четвертое издание «Диагностического и статистического справочника по психическим расстройствам» (DSM-IV) под заголовком «Другие состояния, могущие попасть под внимание клинициста». Исследования конструктной валидности новой категории были проведены Милстейном (2000).
Историческая справка
Основателями этого направления выступили широко известные психологи и психотерапевты: А. Маслоу, Ст. Гроф , А.Уотс, М. Мерфи и др. Трансперсональная психология имеет глубокие корни в истории культуры и религии, в мировых психодуховных практиках. Среди своих предшественников основатели данной психологии указывают, например, американца У. Джеймса, первого среди психологов составившего научную энциклопедию «многообразия религиозного опыта», швейцарца К.Г.Юнга, обогатившего психологию мифологическими, общекультурными, религиозными и мистическими измерениями, итальянца Р. Ассаджиоли, бывшего психоаналитика, который в созданном им психосинтезе опирался на теософские, антропософские и буддистские учения, преодолевая с их помощью европейские культурно-антропологические ограничения, а также американских трансценденталистов – Эмерсона и Торо. Лидерами современной Т.П. являются Ст. Гроф, К.Уилбер, Ч. Тарт, А. Минделл, С. Крипнер, Р. Уолш, М. Мерфи, К. Кастанеда, каждый из которых развивает свои школу, методы и направление исследований.
Становление этого направления психологии хронологически относится к 60-м годам XX века. Основоположниками исследований трансперсональных аспектов психической деятельности считаются Уильям Джеймс, Отто Ранк, Абрахам Маслоу и Рабош Александр. Трансперсональные явления рассматривались в работах Джеймса еще в 1902 году. Предположительно, термин «трансперсональное» (transpersonal) был впервые использован Уильямом Джеймсом в лекционных заметках, подготовленных им для проведения семестрового курса в Гарвардском университете в 1905-1906 годах.
Главным мотивирующим фактором для создания трансперсональной школы психологии считается публикация работы Абрахама Маслоу о человеческих пиковых переживаниях. Изначально Маслоу проводил свои исследования в рамках гуманистического направления 1960-х, и постепенно термин «трансперсональное» стал ассоциироваться с отдельной школой психологии в рамках гуманистического направления.
В 1969 году Абрахам Маслоу, Станислав Гроф и Энтони Сютич стали инициаторами публикации первого номера «Journal of Transpersonal Psychology», ведущего академического журнала в данном направлении. Три года спустя, в 1972 году, была основана Ассоциация Трансперсональной Психологии (Association for Transpersonal Psychology, или ATP).
Трансперсональная психология развивалась в рамках движения новой эры (Нью Эйдж). Нью Эйдж («New age» – «Новая эра») – движение за развитие человеческого потенциала, духовности нравственности, всеобщей любви и свободы. Движение раскрытия человеческого потенциала, это еще одно название Нью Эйдж, – возникшее в 1960-х социальное и интеллектуальное движение, основная идея которого состояла в том, что в большинстве людей скрыты экстраординарные, потенциальные возможности, которые человек по мере того, как он проходит определенные практики, познает в себе.
Среди исследователей трансперсональных миров одно из первых мест по праву принадлежит Станиславу Грофу. С 1961 года он возглавлял в Чехословакии исследования применения ЛСД и других психоделиков для лечения психических расстройств. С 1973 по 1987 год С. Гроф живет и работает в Институте Эсален (США). В этот период вместе с женой Кристиной он разрабатывает холотропное дыхание – уникальный метод психотерапии, самопознания и личностного роста, который является базовым методом трансперсональной психологии. Понятием «холотропное» (holotropick – с греч.: стремящийся к целостности) обозначается сознание, не имеющее границ и охватывающее явления и предметы, не входившие когда-либо в контакт с конкретным человеком.
В 1980-е и 1990-е годы трансперсональное направление в психологии развивается в исследованиях таких авторов, как Станислав Гроф, Кен Уилбер, Майкл Уошберн, Фрэнсис Вогэн, Роджер Уолш, Стэнли Криппнер, Майкл Мерфи, Чарльз Тарт, Дэвид Лукофф и Стюарт Соватски. Впоследствии Кен Уилбер основал собственное направление исследований человека, названное интегральным подходом.
На сегодня трансперсональная психология разрабатывает методы для использования в социальных науках и науке о здоровье. Открытия трансперсональной психологии применяются в таких сферах, как психология, психиатрия, антропология, социология, фармакология, межкультурные исследования и социальная работа. В текущее время трансперсональная психология интегрирована в программы некоторых факультетов психологии американских и европейских университетов, в том числе: Институт трансперсональной психологии (The Institute of Transpersonal Psychology, США), Университет Джона Ф. Кеннеди (John F. Kennedy University, США), Калифорнийский институт интегральных исследований (California Institute of Integral Studies, США), Сэйбрукский институт (Saybrook Institute, США), Университет Наропы (Naropa University, США), Университет Нортхэмптона (Northampton University, Великобритания) и Ливерпульский университет им. Джона Мурса (Liverpool John Moores University, Великобритания). Трансперсональная психотерапия используется в некоторых терапевтических практиках.
К трансперсональному направлению в психологии принято относить следующие дисциплины и школы:
• Духовная психология (Роберт Сарделло)
• Психосинтез ( Роберто Ассаджиоли)
• Теоретические исследования Абрахама Маслоу, Кена Уилбера, Майкла Уошберна, Чарльза Тарта
• Исследования Станислава Грофа
Трансперсональная психология тесно связана с эпистемологией гуманитарных и герменевтических дисциплин (экзистенциализм, феноменология, антропология). В ней также используются данные, полученные путем экспериментального и статистического исследования.
Британское психологическое общество в 1996 году официально открыло Отделение трансперсональной психологии, а профессиональные психотерапевты в Лондоне используют трансперсональную психологию в своей практике. Американская психологическая ассоциация (APA) не признает трансперсональную психологию как самостоятельную дисциплину. В APA не существует отдел «Трансперсональной психологии», ее отдел 32 («Гуманистическая психология») включает трансперсональных психологов в свою коллегию. Трансперсональные презентации включаются в программы годовых собраний APA, а некоторые трансперсональные программы, реализуемые в рамках APA, финансируются другими отделами этой ассоциации. APA присудила ряд своих почетных наград представителям американской трансперсональной психологии (Роберт Фрейджер, Чарльз Тарт и др.).
Направления исследований
Трансперсональная ориентация отличается от гуманистической тягой к преодолению границ прежнего предметного поля исследований, задаваемого проблемами самоактуализации, творчества и гуманистической психотерапии и педагогики.
Новое предметное поле вобрало в себя как достижения, накопленные научной психологии и психотерапии, так и подходы, сохраненные в восточных мистических традициях, такие как суфизм, буддизм, адвайта-веданта, йога, а также в традициях шаманизма древних цивилизаций.
Мировоззренческой основой нового направления психологии послужили результаты современных исследования человеческого мозга и открытий в области квантовой механики (в первую очередь это исследования нейрохирурга Карла Прибрама и физика Дэвида Бома), которые создали широкие перспективы для изучения сознания. Благодаря этим исследованиям стало ясно, что «та фикция, которую мы считаем индивидуальным сознанием, по существу включает в себя весь потенциал универсального сознания, а та реальность, в которой мы так уверены, быть может, является только одной малой частью гораздо более широкого спектра, в который мы не можем встроиться с помощью несомненно ограниченных возможностей нашего восприятия».
Изучая сознание и глубины человеческой психики с указанных позиций, трансперсональная психология:
• сделала предметом науки психологические измерения мистического и религиозного опыта;
• поставила задачу обоснования психологии на материале духовного поиска мировых философских и религиозных традиций за время существования человеческой цивилизации;
• предложила новую, расширенную картографию человеческий психики;
• ввела новаторские взгляд она духовные кризисы как источник развития человека, а не его патологию;
• дала мировому духовному опыту человечества научное выражение, которое позволило заново взглянуть на человека в тех областях, где он выходит за свои границы – в экстатических состояниях, на границах его жизни и смерти.
При этом она опирается на целостное видение человека в перспективе его духовного роста, классическую и неклассическую философскую антропологию, мировые духовные традиции, разнообразные способы самопознания и психотерапии, такие как медитация, холотропное дыхание, телесноориентированная психотерапия, психосинтез, терапия искусством, работа со сновидениями, активное воображение, самогипноз и др.
Трансперсональные исследования затрагивают множество различных областей:
1. Психологическое и психиатрическое изучение духовных традиций:
• Индуизм и йога
• Буддизм
• Шаманизм
• Каббала
• Суфизм
• Христианский мистицизм
• и др.
2. Целительское искусство индейцев
3. Старение и духовное развитие
4. Медитация и ее клинические аспекты
5. Психические состояния
6. Психоделики и психофармакология
7. Парапсихология
8. Межкультурные исследования и антропология
9. Лечение бывших членов сект
10. Трансперсональная психотерапия
11. Трансоанализ
12. Лечение привыкания
13. Дыхательные практики (холотропное дыхание, ребефинг)
14. Так называемые паранормальные явления, такие как околосмертные переживания (ОСП) и телепатия
15. Самопознание и личностный рост.
Трансперсональная психология в практическом плане ставит перед собой следующие задачи:
• помочь человеку пережить конфликты и иные психотравмирующие ситуации;
• помочь человеку актуализировать творческие, интеллектуальные, личностные, духовные и физические ресурсы для выхода из кризисного состояния;
• способствовать укреплению самоуважения человека и его уверенности в себе;
• содействовать расширению у человека диапазона социально и личностно приемлемых средств для самостоятельного решения возникающих проблем и преодоления имеющихся трудностей.
Трансперсональная психология занимается объяснением парадоксов ресурсных, или потоковых, состояний (наслаждением процессом деятельности), описанных М. Чиксентмихайи.
Исследования нейропсихологических механизмов индукции расширенных состояний сознания при помощи дыхательных практик показывают, что результаты М. Чиксентмихайи могут быть дополнены еще одним элементом, который может быть использован сознательно для вызывания состояния «потока». Используя терминологию нейролингвистического программирования, можно сказать, что дыхание служит при этом для «якорения» состояния «потока». Более того, существует реальная возможность создавать физиологические и нейропсихологические предпосылки для вызывания ресурсных, творческих состояний личности с помощью дыхательных практик. Формирование психотехнических моделей состояния «потока» может приносить не только большое наслаждение, но и наполнить человеческую жизнь большим смыслом, повысить его эффективность. Самое важное – помочь реализоваться личности, самоактуализироваться при помощи самого простого и доступного для человека – дыхания.
Трансперсональная психология занимается вопросами самопознания и личностного роста, прежде всего означает расширение горизонтов индивида, продвижение его границ вовне и вглубь. В результате перехода на интеллектуальный уровень спектра сознания человек перестраивает карту своей души, расширяя ее территорию. Рост – это постоянное перераспределение, переструктурирование, переделка карты самого себя.
По мнению Юнга трансперсональная перспектива, которую он называл «повышением уровня сознания», позволяет некоторым индивидам перерасти проблемы, которые были бы разрушительны для психики большинства людей. Проблема при этом не решается логически, на уровне ранее формулированных терминов, а просто тускнеет, исчезает на фоне новых более сильных тенденций, овладевших жизнью. Проблема не подавляется, не скрывается в подсознании, а просто предстает в новом виде.
Трансперсональная психология не стремится уменьшить человеческое страдание до «нормального уровня», но помогает человеку подняться до состояния, в котором его страдание тускнеет по контрасту с новыми перспективами.
Прикладные аспекты трансперсональной психологии
Прикладное значение трансперсональной психологии состоит в новом взгляде на психическое здоровье и патологию, обеспечивая интегральный и интегративный подход к человеку. В настоящее время трансперсональная психология активно влияет на общегуманитарную парадигму, особенно через интегральный подход Кена Уилбера.
Трансперсональные дисциплины изучают трансперсональные переживания и связанные с ними явления, расширяя для этого возможности различных специальных областей знания.
Трансперсональные дисциплины не исключают и не обесценивают персональную сферу. Скорее, они помещают область персонального в более широкий контекст, охватывающий и трансперсональный опыт. Одна из интерпретаций термина трансперсональный подразумевает, что трансцендентное выражается через транс (trans) личностное.
Трансперсональное движение – это междисциплинарное движение, объединяющее и интегрирующее отдельные трансперсональные дисциплины.
Трансперсональная психиатрия – это область психиатрии, занимающаяся изучением трансперсональных переживаний и феноменов. Ее предметное поле то же, что и у трансперсональной психологии, с особым интересом к клиническим и биомедицинским аспектам трансперсональных явлений.
Трансперсональная антропология изучает кросс-культурные аспекты трансперсональных явлений и отношения между сознанием и культурой.
Трансперсональная социология занимается социальными аспектами и следствиями трансперсональных феноменов.
Трансперсональная экология изучает экологические аспекты, следствия и применения трансперсональных феноменов.
Трансперсональная наркология – трансперсональный подход в лечении наркомании и алкоголизма как видов духовного кризиса.
Эти определения характеризуют направления исследования и задачи трансперсональных дисциплин, эффективных в самоисследовании, самотрансформации, психотерапии неврозов и психозов и в психологическом оздоровлении общества.
Базовым методом трансперсональной психологии является холотропное дыхание. Метод был разработан доктором медицины Станиславом Грофом.
Дыхательные техники – это техники погружения в измененное состояние сознания, по сути эквивалентное погружению под воздействием психоделиков. Эти техники используют контролируемое дыхание, трансовую, этническую, медитативную и релаксационную музыку, фокусируемую работу с телом, направленную на снятие мышечных, психологических блоков и зажимов.
Дыхательные техники дают человеку доступ к ресурсам его сознания и глубинам подсознания, освобождая психику от груза накопленных стрессов. Эти техники могут провести человека через перинатальную и биографическую сферы, уровни смерти и возрождения, трансперсональные области. Эти техники не уступают, а иногда и превосходят по эффективности и безопасности психоделические сеансы, они доступны каждому человеку, они легальны.
Дыхательные техники прорабатывают почти любые психосоматические расстройства, снимают депрессивное состояние, страхи. Эти методы позволяют мягко и безмедикаментозно снимать зависимости. Как мы дышим, так мы и живем. Вдох - принятие, выдох - отдавание, пауза - она и есть пауза между принятием и отдаванием.
Трансперсональная психология обращается за примерами религиозного и мистического опыта чаще к Востоку, чем к Западу. Возможно, что это указывает на элементы бунта детей против отцов в истоках трансперсональной психологии. Соответственно из сокровищницы религиозной психотехники трансперсональная психология в основном исследовала медитацию.
На пути к интегральной психологии
Интегральная (интегративная) психология — общий подход к психологии, который стремится объединять в себе истины различных психологических теорий на том основании, что большинство из них прекрасно объясняют свою специфическую сферу и ни одна из таких теорий не может претендовать на истину, если не будет обращать внимания на открытия из других областей. Интегральная психология, среди прочего, включает в себя открытия психологии развития (в частности, важную роль на развитие области оказали работы Жана Пиаже) и эволюционной психологии, глубинной психологии и когнитивных наук, трансперсональной психологии и мистических учений Востока и Запада.
Интегральная психология – обобщение в широком понятийном и методологическом контексте, закономерное развитие трансперсональных подходов, принципов, идей, разработок. Интегральная психология интегрирует достижения западной и восточной школ.
В западной науке топография психологического в человеке представляют собой хотя и сложно-разветвленные, но плоскостные структуры. Минусы плоскостных моделей развития сознания, присущие: психоанализу, когнитивной психологии, гуманистической психологии, бихевиаризму и другим школам происходят из-за неполного и ошибочного видения всей широты психологического пространства человека. Западная модель распознает во вселенной единственный разумный (психический) субъект – человек. Восточная психология рассматривает (не только гипотетически, а практически через просветленное сознание) все сущее, как наделенное психическим полем, соответственно и разумом. Человек в иерархии панпсихического разума занимает далеко не верхнюю строчку.
Строго говоря, западная модель не отрицает наличие поля, как суммы квантов каждого психического движения в человеке. Но со времен К. Левина так и не продвинулась, далее первого опыта. Развитие теории зашло в тупик, так как в основе концепции лежит представление о том, что субъект (человек) генерирует психическое поле. В то время, как в действительности, человек является операндом микроуровня макропсихического поля, генерируемого иерархиями разумной вселенной.
В западной модели отсутствуют доперсональный и надперсональный психологические уровни. Процесс познания представляется как линейное восхождение к неким когнитивным формациям между временем рождения и смерти. Пространство когнитивного представляется количественным, а не качественным, причем замкнутым само на себя. Качество (самоощущение человека) представляется в конечном счете функцией от количественных факторов жизни. Восточная психология рассматривает психическую деятельность человека непрерывной, понимая временной период между рождением и смертью, как частный случай – квантовый скачек сознания в мир материи.
Ошибочно полагать, что доперсональная (родовая) психология являет собой «мертвую букву» истории. Доперсональная психология (можно условно считать ее еще одним модусом коллективного бессознательного и К. Г. Юнг прекрасно знал об этом) является полноценным механизмом каждого человека (Юнг называл в некоторых работах духов «бессознательными личностями», «расщепленными личностями» или «комплексами»). Точно так же и надперсональная психология представляет собой живую динамику эволюционирующего сознания и в сумме всего того, что было прожито, познано, прочувствовано и осмыслено в персональный психологический период.
Хуже всего обстоит дело с эмоциями. Современная психология, возраст которой исчисляется сотней с небольшим лет, не знает и не принимает в расчет существование инфраэмоций (первичных базовых эмоций), названия которым есть только в восточной психологии: ананда, самадхи, нирвана, бодхи. Восточная психология, возраст которой составляет десятки тысячелетий, воспринимается научным миром как архаичная философия или религия, но не психология (этому будет посвящена отдельная статья). Не стоит полагать, что подобные эмоции – удел только тех, кто занимается духовными практиками (кстати, количество практиков стремительно растет). Каждый ребенок переживает их в полной мере, их и только их. Каждый из нас был там! У ребенка отсутствуют эмоции, присущие взрослому человеку. Именно эти базовые (инфраэмоции) повреждаются в детском возрасте в результате патологического импринтинга семьи и интервенции коллективного бессознательного. На место первичных базовых эмоций, приходят всем нам известные: страх, гнев, раздражение, злость, ревность, ненависть, зависть и пр. С этими эмоциями так безуспешно подчас работает современная психология, поскольку принимает их за истинные, в то время как они являются принципиально чужеродными для человека трансформами. С трансформами можно и нужно работать, но цель должна быть не гармонизация их (что пытается делать западная психология), а возвращение к первичным базовым эмоциям. Такое понятие как Просветление в западной психологии не просматривается даже в зачаточном состоянии, а между тем просветление является полновесным, по сути единственным ноуменальным состоянием психики, в отличие от всех остальных феноменальных ролевых модальностей (гештальты, сцены, паттерны, метапрограммы и пр.). Просветленное сознание – норма здорового, развитого человека. Все прочее представляет собой «болезнь» нового времени.
Для западной психологии основополагающим является утверждение о личности как «Источнике поведения и связующем центре между самой личностью и ее окружением» Сами личности представляются, хотя и социально обусловленными, но автономными субъектами. Восточная же психология, определяет, что субъективность человека не более чем феномен сознания (О.П.С. – ординарный паттерн сознания). Каждый, кто перешагнул рубеж просветления со всей очевидностью убеждается, что мы имеем дело не с автономным ядром, а потоком сознания, имеющим начало, но не имеющем конца, исходящим из единого, где сама постановка вопроса о субъективности теряет всякий смысл.
При всех своих «недостатках», западная психологическая школа совершила грандиозную исследовательскую работу и дала современному человеку необходимый инструмент для аутентификации. Структурная схема сознания, признанная всеми современными школами, такова:
• Массив Сверх-Я
• Эго (цели, роли, смыслы)
• Матрица импринтов
• Инстинкты
Незначительные различия могут касаться выделения подзон: предсознательное, перцептивная система, эмотивная и др. По-разному понимаются механизмы формирования и функционирования ядер и планов психической структуры. Различны терапевтические подходы. Однако, данная система доказала свою относительную эффективность.
Мы говорим «относительную эффективность» потому, что ее критерии сегодня замкнуты сами на себя. Западную психологию правильнее было бы назвать социоадаптологией, поскольку она решает вопросы адаптации человека в конкретной социо-культурной среде. Что бы не говорили, а статистика эффективности дает очень низкие показатели, особенно в части запросов глубинного личностного роста.
Появление трансперсональной, а затем и интегральной психологии – это закономерность развития представлений человека о себе и окружающем его мире. Наличие множества паранормальных феноменов, трансовых явлений, фактов, выходящих за грань понимания средствами логики, которые не может объяснить традиционная наука, – все это предопределило необходимость по-новому взглянуть на опыт восточных философий, конструктивно исследовать восточные практики.
Концепция интегральной психологии развилась из работ различных мыслителей Запада и Востока. Термин «интегральная психология» впервые был описан в 1940-х годах Индрой Сеном, учеником индийского мистика Шри Ауробиндо, основавшего школу интегральной йоги. По мысли Сена, этот термин предназначался для описания психологических наблюдений Ауробиндо. Однако книга с соответствующим названием («Интегральная психология: психологическая система Шри Ауробиндо», Integral Psychology: The Psychological System of Sri Aurobindo) была опубликована Международным центром образования Шри Ауробиндо только в 1986 году.
В 1970-х годах дальнейшему развитию интегральной психологии начал способствовать Харидас Чаудхури, постулировавший в качестве ее основы триаду принципов уникальности, взаимосвязанности и трансценденции, соответствующих личностной, межличностной и надличностной сферам человеческого опыта. Наиболее современные работы, посвященные интегральной психологии, разрабатываются в основном в рамках интегрального подхода Кена Уилбера, основанного на методологии «всесекторной, всеуровневой» модели (AQAL). В 1977 издается его первая работа под названием «Спектр сознания», в которой предпринимается попытка представить интегральный подход к психологии. В 1997 году в журнале «Journal of Consciousness Studies» была опубликована статья Кена Уилбера «Интегральная теория сознания»; в ней Уилбер перечисляет двенадцать областей психологии, которые способны внести вклад в создание интегральной модели сознания, а в 1999 году увидела свет его монография «Интегральная психология», являющаяся сжатым изложением планирующегося в будущем объемного труда по интегральной психологии, над которым Уилбер работает с 1992 года. В 2010 год А. В. Уит была разработана Новая интегральная картография сознания, которая вмещала в себя исследования З. Фрейда, К. Г. Юнга, К. Уилбера, С. Грофа и др.
В России интегративную психологию разрабатывает Козлов В.В., президент Международной Академии Психологических Наук, академика МАПН, доктор психологических наук, профессора ЯрГУ им. П.Г.Демидова.
Западное и трансперсональное кредо
Западное кредо
Я ВЕРУЮ в материальную Вселенную, как в единственную и окончательную реальность, во Вселенную, управляемую неизменными физическими законами и слепой игрой случайности.
Я УТВЕРЖДАЮ, что вселенная не имеет творца, а также лишена объективной целенаправленности, смысла или предначертания.
Я УТВЕРЖДАЮ, что все идеи о Боге или богах, а также об особых озаренных свыше существах – пророках и спасителях – или о разных нефизических существах или силах являются суеверием и самообманом. Жизнь и сознание целиком сводятся к физическим процессам и возникли при случайном взаимодействии слепых физических сил. Как и вся остальная жизнь – моя жизнь и мое сознание не имеют объективной цели смысла или предначертаний.
Я ВЕРУЮ, что все суждения, ценности и моральные оценки, как мои, так и высказываемые другими, являются субъективными и возникают единственно благодаря биологической необходимости, случайно или по причинам, выводимым из личной биографии. Свобода воли является иллюзией. Таким образом, наиболее рациональные ценности, на которых я могу опереться в моей жизни, основаны на осознании того, что для меня Добром является то, что мне приятно, а то, что причиняет мне страдание – Зло. Те, кто делают мне приятное или помогают избегать страдания – мои друзья; те, кто причиняют мне страдание или мешают моим удовольствиям – мои враги. Рациональное отношение к жизни требует такого манипулирования друзьями и врагами, чтобы в итоге мое удовольствие было бы максимальным, а страдание – минимальным.
Я УТВЕРЖДАЮ, что церкви приносят единственную реальную пользу как средства социальной поддержки общества, что нет объективных грехов, которые можно было бы совершать или прощать, что не существует божественного или сверхъестественного наказания за грехи и награды за добродетель, хотя наши действия, конечно, могут иметь социальные последствия. Добродетель для меня - эта просто умение добиться того, чего я хочу, не будучи при этом пойманным и наказанным другими.
Я УТВЕРЖДАЮ, что смерть тела – это и смерть разума. Не существует никакой жизни после смерти, и надеяться на что-то подобное – просто глупо.
Текст Западного Кредо может показаться шокирующим, (как он часто шокировал студентов проф. Ч.Тарта) но оно очень верно показывает опасную тенденцию развития рационального подхода к миру.
Трансперсональное кредо (Ч.Тарт, 1986)
Я ВЕРУЮ, что вселенная является не только материальной, но и духовной, и контролируется комбинацией как физических, так и духовных законов.
Я УТВЕРЖДАЮ, что человеческие существа являются частью интегрального Порядка Жизни, что мы обладаем способностью развиваться к высшим уровням этого порядка; и что стремление к подобной эволюции является одной из высших ценностей человеческой жизни.
Я УТВЕРЖДАЮ, что существуют высшие духовные существа и озаренные свыше представители человеческой породы. Жизнь и сознание стремятся в своем развитии к этим высшим, нефизическим проявлениям, хотя пока корнями своими они крепко связаны с физическим миром. Как и вся остальная жизнь, моя жизнь и мое сознание разделяют эту цель и это предначертание.
Я ВЕРУЮ, что некоторые суждения, ценности и правила морали основаны на верной интуиции о высших способностях. Достаточные для меня и для других личные ценности и мораль должны быть основаны на постоянной готовности к пониманию и к жизни сообразно высшим способностям. Те, кто помогают мне понимать и развивать это высшее – мои друзья и учителя, те, кто мне в этом мешают, должны получить мою посильную человеческую помощь. Пока вся Жизнь не объединилась в одно Существо, в реальном и духовном смысле, мы должны искать пути к максимальной любви и к минимальному вреду для всего живого.
Я УТВЕРЖДАЮ, что церкви и другие организации, имеющие духовную ориентацию, могут быть полезны, способствуя моей (или чьей-то иной) духовной эволюции, что существуют действия, которые объективно ошибочны, и которые я должен больше не совершать с того самого момента, когда я понял их природу; что в определенном, вполне реальном и объективном смысле, причинять вред другим значит причинять вред жизни и мне самому; что вселенная имеет законы не только на физическом, но и на ментальном и духовном уровне, что все мои действия имеют последствия, с которыми я, так или иначе столкнусь. Добродетель для меня, это любовь и помощь – как себе, так и другим, так чтобы лично Я и Жизнь в целом могли бы развиваться.
Я УТВЕРЖДАЮ, что, возможно, смерть тела не является смертью для разума. Хотя надежда на жизнь после смерти может быть фантазией для оправдания недостаточного усилия к развитию в этой жизни. Все же реальность духовных уровней существования, которые не зависят от физического тела, означает, что жизнь личности не сводится к его физической жизни, а является чем-то большим, чем физическая жизнь.
Холотропный подход
В семидесятых годах на авансцену Движения за Развитие Человеческого Потенциала выдвинулись две новые фигуры: доктор Джон Лилли и доктор Станислав Гроф. Оба проявляли интерес к измененным состояниям сознания и усматривали в психологическом опыте источник глубоких прозрений и проникновения в сокровенные тайны сознания. В последующее десятилетие оба оказали влияние на развитие холистической медицины – Лилли как изобретатель подводной барокамеры для сенсорной изоляции и медитации, а Гроф как создатель системы холотропного дыхания, являющейся вариантом реберсинга.
Лилли закончил Калифорнийский Технологический Институт и в 1942 г. получил степень доктора в Пенсильванском университете. В дальнейшем он проводил широкие исследования в различных отраслях науки, в частности, в биофизике, нейрофизиологии, электронике и нейроанатомии. Известность ему принесли исследования коммуникаций между человеком и дельфином. Результатом этих исследований явились две книги: «Человек и дельфин» и «Разум дельфина». Однако позже, руководствуясь этическими соображениями, он прекратил свои исследования. Он решил, что будет лучше, если вместо опытов над другими живыми существами ученый сам станет «подопытным кроликом» в своих экспериментах.
В это время Лилли заинтересовался изучением человеческого сознания на материале собственного опыта. Через несколько лет после получения степени доктора он решил проверить гипотезу о том, что человек находится в состоянии бодрствующего сознания только потому, что его непрерывно атакуют чувственные раздражители. Во время своей работы в Национальном Институте Психического Здоровья в Бетесде, штат Мэриленд, он сконструировал первую модель подводной барокамеры. Его идея состояла в том, чтобы создать такую среду, в которой человек был бы отрезан от мира, изолирован и закрыт, чтобы чувственные раздражения уменьшились настолько, насколько он сможет выдержать: он хотел выяснить, что произойдет при таких условиях. Наложив на лицо специальную маску из латекса, оснащенную дыхательным аппаратом, нагой Лилли погрузился в тишину и темноту морской воды с постоянной температурой 34°С. (это температура, при которой не ощущается ни холод, ни тепло). В темноте у Лилли было ощущение, что он как бы находится в невесомости. Он убедился, что мозг компенсирует уменьшение чувственных раздражений значительным повышением внутреннего сознавания. «Я испытал состояния, напоминающие сон, состояния, напоминающие транс, мистические состояния, – писал он позднее. – Во всех этих состояниях я оставался самим собой». В то же время он сохранял осознание как своего «уплывающего» тела, так и сути своего эксперимента».
Исследование состояния при минимуме чувственных раздражений было для Лилли первым научным контактом с мистической реальностью. У него создалось впечатление, что в этих условиях мозг, или «биокомпьютер», приводит в движение особую «программу» чувственного опыта. Эта программа непосредственно связана со взглядами и убеждениями данного человека, то есть он может наблюдать только то, что доступно его воображению. Когда человеку с ограниченным воображением открывается содержание его сознания, он находится в бесформенном, ограниченном «пространстве».
Лилли открыл, что в состояниях, лишенных чувственных раздражений, потенциально заложена огромная свобода. Он был отделен от внешней реальности. Он мог программировать ментальное путешествие в любое место, которое он только мог себе представить, - в зависимости от выбранной программы он мог перенестись в любые, самые неожиданные «пространства» или состояния сознания, которые отражают различные уровни трансценденции.
В начале шестидесятых Лилли впервые употребил ЛСД и убедился, что с помощью этого средства можно входить в мистические состояния. Он был воспитан как набожный католик и знал, что после смерти чистая душа улетает к Богу. Теперь, когда через много лет в состоянии галлюцинации он слушал IX симфонию Бетховена, он испытал похожее чувство «полета души». Он узрел ангелов и старого патриархального Бога, который сидел на своем троне. Знания, запрограммированные в нем с детства, воскресли благодаря ЛСД! «Позднее, – писал Лилли, – я должен был отдать себе отчет в том, что границы веры обусловливают границы опыта».
Иногда во время своих внутренних путешествий Лилли контактировал с существами, которых он назвал своими «двумя проводниками». Однако он не хотел описывать этих существ. Он только указал, что они представляют некое направление и знание, которые можно использовать только в его личных путешествиях на астральных планах. Часто они принимали форму высшей самости, снижающейся ( до уровня его более ограниченной личности, чтобы указать ему путь к более высокому уровню существования. Часто они являлись в форме «кармической» совести, напоминая ему, что он имеет определенные обязательства перед друзьями и семьей, а уход во внутренние сферы не может осуществиться без разрушительных последствий.
Продолжая исследование различных состояний внутреннего пространства, Лилли начал также искать «безопасное место», точку опоры. Для Лилли ею стала темная и тихая пустота подводной барокамеры, «точка абсолютного нуля», место «вне тела, вне известной нам вселенной». Перед ним находились бесчисленные сферы возможностей, доступ к которым закрывала только ограниченность его воображения.
Однажды Лилли оказался в пространстве, которое он назвал «космическим компьютером». Ему казалось, что он только маленькая и несущественная часть какого-то макрокомпьютера. Это напоминало ситуацию, о которой писал Хорхе Луис Борхес, когда в одном из рассказов упоминал о ком-то, «кто существует благодаря тому, что снится кому-то другому». Лилли испытал мощные волны энергии, столь интенсивные, что их можно было бы сравнить с Бардо Второго Ясного Света. Однако при этом не было ощущения счастья и порядка. Лилли чувствовал лишь бесконечный ужас в вихре кружащейся бессмысленной энергии, в лишенном любви космическом танце, где «не было места человеческой ценности».
После этого испытания Лилли пересмотрел свои взгляды на происхождение физической вселенной, которые он сформулировал во время своих научных исследований. В его прежней концепции не было места ни элементам мистического транса, ни доктрине «любви» и «смысла». Видение негативного Бардо показало, что необходима новая программа. Он осознал, что до сих пор не ценил божественной энергии, которая действовала через него. Поэтому он включился в диспут с Аланом Уоттсом о восточном мистицизме. В Исалене он обсуждал достоинства гештальт-терапии с Фрицем Перлзом и Идой Рольф. Там же он встретился с Баба Рам Дассом, который вернулся из Индии.
Дасс познакомил его с различными техниками йоги и сутрами Патанджали. В результате Лилли убедился, что если он хочет достичь единства с Бесконечным, то должен отбросить как «программирующего», так и «программу». Свои достижения и методы он должен увидеть в новом свете, поскольку разделение на видящего и видимое уже не применимо в состоянии абсолютного Единства. Позднее он написал: «За трансцеидепцией существует бесконечное разнообразие неизвестного... За этим неизвестным существует пока еще не познанная, полная, окончательная Истина».
Для Лилли это означало, что даже если мы придерживаемся какой-то системы верований, мы все же должны всегда оставаться открытыми, поскольку нельзя рассчитывать, что нам удастся охватить трансцендентное неизвестное и втиснуть его в наши вербальные концепции.
Как и Джон Лилли, доктор Станислав Гроф включился в Движение за Развитие Человеческого Потенциала после многих лет исследований психоделических средств и необычных состояний сознания.
Родившийся в 1931 г. в Праге, Гроф изучал медицину и защитил докторскую диссертацию. В 1954 г. он начал исследовать психотерапевтическое использование ЛСД. Эти рискованные исследования он продолжил после иммиграции в Соединенные Штаты в 1967 г. Затем Гроф работал в Балтиморе, штат Мэриленд, в Центре Психиатрических Исследований, а позднее стал доцентом в университете Джона Хопкинса. Его особый интерес вызвали исследования воздействия психоделических средств на неизлечимо больных раком пациентов с целью уменьшить их страдания. Одновременно он работал с пациентами, страдающими депрессией, алкоголизмом, шизофренией, с наркоманами и людьми, имеющими психосоматические заболевания.
Гроф вскоре открыл, что его исследования ведут в более глубокие уровни сознания. В одном из интервью в 1984 г. он сказал:
«Я был воспитан на фрейдовском психоанализе. Поэтому, когда мы начали работать с ЛСД, я ожидал, что в первую очередь мы столкнемся с биографическим материалом. Я искал средство, с помощью которого можно было бы быстрее и успешнее добывать бессознательный материал и благодаря которому психоанализ можно было бы углубить и сделать более динамичным. К моему удивлению, люди не задерживались на биографическом материале, который, согласно западной психологии, считался единственно доступным, – детские воспоминания и индивидуальное бессознательное. Незапланированно, а по сути, вопреки моей воле, пациенты стали затрагивать сферы, которые психоанализ совершенно не принимает во внимание. Первая встреча была очень острой... смерть и рождение. Сначала люди чувствуют, что умирают, а потом - вновь рождаются: часто это сопровождается подробностями их биологического рождения. Однако затем это переживание состояния смерти изменилось, превратившись в нечто вроде двери в трансцендентальное, архетипическое – трансперсональное, как это теперь называют. Весь этот материал был для меня большой неожиданностью».
Под влиянием этого материала Гроф начал создавать модель человеческого сознания, которая включала бы в себя эти новые элементы. Он пришел к убеждению, что психоделическая встреча с сознанием происходит на четырех уровнях.
Расширенная картография бессознательного Станислава Грофа включает в себя четыре основных уровня.
1. Эстетический опыт. Он не вскрывает бессознательное и не имеет никакого психодинамического значения. Наиболее серьезные аспекты этого опыта могут быть объяснены в физиологических терминах как результат стимулирования сенсорных органов.
2. Психодинамика: (Фрейдовое) личное и биографическое бессознательное. Переживания, относящиеся к этой категории, рождаются в области индивидуального бессознательного и относятся к той сфере личности, которая доступна в обычных состояниях сознания. Сюда относятся значимые воспоминания, эмоциональные проблемы, неразрешенные конфликты, вытесненный материал разных периодов жизни.
3. Перинатальный опыт. Основной характеристикой этого опыта и его центральным фокусом являются проблемы биологического рождения, физической боли и агонии, старения, болезни, немощи, умирания и смерти. Четыре аспекта этой части бессознательного Гроф назвал четырьмя базисными перинатальными матрицами, которые стали визитной карточкой его метода.
4. Трансперсональный опыт. Феноменологически сводится к следующим переживаниям:
• временное расширение сознания, включающее, скажем, переживание предков, постинкарнационный опыт, филогенетический опыт;
• пространственное расширение сознания, включающее идентификацию с другими личностями, идентификацию с животными и растениями, планетарное сознание, сознание неорганической материи, внетелесное сознание и пр.;
• пространственное сужение сознания – до уровня отдельного органа;
• ощущение реальности, выходящей за границы «объективной реальности» – опыт переживания других вселенных и встреча с их обитателями, архетипические переживания и восприятие сложных мифологических сюжетов, интуитивное понимание универсальных символов, активация чакр, восприятие сознания Ума–универсума, восприятие сверхкосмической и метакосмической пустоты. Экспериментальная часть данной работы затрагивает в большей степени первых три уровня, на феноменологию которых и будет сделан акцент. Хотя следует отметить, что независимо от опыта прохождения дыхательных сессий возможна манифестация элементов любого уровня.
Первый, наиболее поверхностный уровень, охватывал явления, связанные с восприятием: интенсификацию цветов и геометрических форм, а также усиление звуков, шумов, мелодий и т.д. Следующий уровень Гроф назвал «биографическим»; его содержание составляли нерешенные конфликты в настоящем, проблемы детства, а иногда травматические воспоминания из прошлого: дифтерит или коклюш, случаи, когда кто-то тонул, тяжелые операции, ранения и т.д. По Грофу, это незавершенные паттерны или неразрешенные конфликты, которые должны быть выявлены и переработаны.
Двигаясь еще дальше, мы добираемся до третьего уровня – пренатального опыта. Он относится к различным фазам опыта рождения и, как писал Гроф в книге «Области человеческого бессознательного», это манифестация глубинного уровня бессознательного, которого определенно не затрагивают классические фрейдовские техники.
Гроф считал, что он локализировал некие «матрицы», или паттерны опыта, связанные с процессом рождения и внутриутробного существования. Он охарактеризовал матрицы в своей книге «Человек перед лицом смерти», написанной в соавторстве с доктором Джоан Хелифакс:
«Участники экспериментов с ЛСД часто говорят о переживаниях агонии, смерти и рождения (либо возрождения), которые обладают характерными чертами повторного переживания травмы реального биологического рождения. Другие не проводят таких прямых аналогий и свою встречу со смертью и опыт смерти-возрождения выражают посредством философских и духовных категорий. Даже для этой второй группы пренатальному опыту часто сопутствует целая цепь физиологических симптомов, объяснить которые можно только в контексте биологического рождения. Это разного рода физические боли в различных участках тела, ощущение давления, затруднение дыхания, изменения цвета кожи, стрессы, напряжение мышц, состояние, напоминающее апоплексический удар, возбуждение и нерегулярный ритм биения сердца, обильное потоотделение, чрезмерное выделение слизи и слюны, а также тошнота. Положение тела и движения этих людей поразительно напоминают поведение ребенка во время различных этапов родов. Кроме того, эти люди часто говорят о том, что видит плод и новорожденный, и даже отождествляют себя с ними. Общим моментом являются ощущение и поведение, характерные для новорожденных, а также образы женских гениталий и груди».
Матрицы названы базовыми перинатальными матрицами (БПМ), и им отводится значительная роль.
Гроф выделил четыре наиболее важных этапа процесса восприятия на пренатальном уровне. Он считал, что первый из них относится к внутриутробной связи плода с матерью, к своего рода «симбиотическому единству», выраженному в опытах с ЛСД как чувство космического единства, покоя, благости и отсутствия времени и пространства.
Второй этап связан с первой клинической фазой биологических родов, которая характеризуется мышечным сжатием матки в то время, когда шейка матки закрыта. Гроф считает, что этому этапу в опыте с ЛСД соответствует то, что он назвал чувством «космического поглощения», или ощущением «безвыходности». Часто это приводит пациента в ужас, он чувствует, что его захлестывают нарастающие волны страха, он ощущает угрозу, исходящую из невидимых источников, или таящуюся во всем враждебность. Иногда пациент чувствует, что сейчас его поглотит ужасное чудовище или что ему угрожают опасные существа. Часто появляется ощущение, что ты в ловушке или в пространстве, наполненном страданием; все эти состояния – явные эквиваленты ада.
Третий этап связан со второй фазой родов, когда шейка матки раскрывается. На этом этапе, хотя напряжение все еще сохраняется, открытая шейка матки дает перспективу выживания, несмотря на то, что требуется протолкнуться через родовой канал. По мнению Грофа, в опыте ЛСД этому соответствует борьба смерти и возрождения; он отмечает, что в это время пациент все еще может столкнуться с отвратительными субстанциями, которые едят кал, пьют кровь и мочу. Однако этому сопутствует чувство движения к отдаленной цели, ощущение того, что трансценденция возможна. Эту фазу Гроф, используя религиозную символику, связывает с чистилищем.
Четвертым уровнем, или паттерном опыта является познание смерти и возрождения, связанное в процессе родов с реальным рождением ребенка. Когда борьба закончилась и ребенок родился, появляется глубокое облегчение и ослабление напряжения. В то время, когда люди, принимающие участие в экспериментах с ЛСД, входят в эту фазу, они рассказывают о «видениях ослепительно белого или золотого света и чувстве освобождающего расслабления и экспансии. Вселенная является им как неописуемо прекрасная и сияющая; человек чувствует себя очищенным и говорит об избавлении, освобождении или единстве с Богом».
Хотя можно предположить, что эта взаимозависимость между родами и паттернами сознания, проявляющимися посредством ЛСД, является случайной, Гроф придерживается такого взгляда:
«Существуют признаки, свидетельствующие о том, что повторное переживание рождения во время приема ЛСД может быть связано с химическими изменениями в организме, которые являются ответом на ситуацию, существующую во время родов. Примером может быть низкий уровень кислорода в крови, биохимические признаки стресса и симптомы изменения углеводов. Еще более удивительным является факт, что лица, принимающие участие в экспериментах с ЛСД, заново переживая свое рождение, говорят об опыте ощущений, эмоций, а иногда даже мыслей своих матерей во время родов. Множество людей, независимо друг от друга и но собственной инициативе, передавали свои наблюдения того, что ребенок и мать в это время представляют символическое единство – не только биологическое, но и единство опыта. Все эти наблюдения, хотя и могут казаться невероятными с точки зрения современных медицинских взглядов на нейрофизиологическое и ментальное функционирование плода, являются достаточно логичными и убедительными, чтобы считать их научной истиной».
Может быть, еще более важным является убеждение Грофа, что пренатальный опыт может постепенно привести к еще более глубокому уровню сознания, к той широкой сфере, которую мы называем «трансперсональной».
Как упоминалось ранее, термин «трансперсональное» означает преодоление того, что присуще личности, он обозначает то, что находится за привычной структурой «тело-эго». Он также относится к опыту возвращения в лоно, наследственных воспоминаний, юнговских архетипов, мифологического порядка и воспоминаний из прошлой жизни – опыта, который преодолевает скорее границы пространства, чем времени.
Именно здесь Гроф находит связь между мистическими состояниями и основами квантовой физики – и то и другое подчеркивает взаимосвязь всех форм в явленной вселенной. Гроф утверждает, что чувство различия, отдельности просто исчезает на этом уровне сознания:
«Кажущиеся нам незыблемыми тела здесь могут растворяться, и данный человек испытывает единство с другими людьми или становится другими людьми, животными, растениями и, в некоторых случаях, имеет телепатический опыт. Временами проявляется мифологический или архетипический порядок, образуя то, что наша культура обыкновенно не признает частью объективной реальности или мира явлений».
В своей программной статье «Современные исследования сознания и поиск новой парадигмы» Гроф осветил эти аспекты более подробно:
«Существует ряд паранормальных явлений, которые можно представить в категориях расширения сознания в рамках «объективной реальности». В случае сверчувственного восприятия: ясновидения и яспослышаиия, астральной проекции, «путешествия во времени» и телепатии – не содержание данного опыта является необычным, а только способ получения определенной .информации или наблюдения определенных ситуаций, которые, согласно здравому рассудку и существующей научной парадигме, должны находиться вне нашей досягаемости.
Теоретическая проблема, порожденная подобными наблюдениями, еще более усиливается фактом, что трансперсональный опыт, который отражает различные аспекты известного нам мира явлений, в психоделическом состоянии оказывается в том же самом континууме и часто в соединении с явлениями, которые не принадлежат к общепринятым на Западе представлениям о мире. Многие элементы подобного опыта можно зачислить к обобщенной категории юнговских архетипических явлений.
Лица, принимающие участие в экспериментах с ЛСД, часто рассказывают, что во время трансперсонального опыта они имеют весьма определенное и аутентичное переживание встречи и отождествления с архетипами, представляющими обобщенные биологические, психологические и общественные типы или роли; они могут отражать различные уровни абстракции и разную степень обобщения. Старый Мудрец, Самаритянин, Победитель, Мученик, Беженец, Изгнанник, Тиран, Глупец или Отшельник - это примеры наименее обобщенных архетипических образов. Более общие архетипы имеют сильные элементы сверхъестественного, что видно на примере Великой Матери, Страшной Матери, Отца, Царственного младенца, Великого Гермафродита, Анимуса и Анимы или Космического Человека. Временами трансперсональный опыт такого рода носит конкретные культурные черты и принимает формы определенных богов, демонов, полубогов и героев.
Иногда данный человек не имеет индивидуальных видений, а лишь переживает свое участие в сложных мифологических, легендарных или сказочных событиях из разных культурных традиций. Очень часты встречи с умершими людьми и сверхчеловеческими духовными существами. Наиболее обобщенный и универсальный опыт такого рода связан с отождествлением себя с сознанием Универсального Мышления или Сверхкосмической и Метакосмической Пустотой».
После более чем двадцатилетних исследований ЛСД доктор Гроф совершенно убежден, что он открыл паттерны, имеющие существенное значение для исследования сознания. Его уникальная работа не осталась незамеченной. Лауреат Пулитцеровской премии ученый Карл Саган в «The Dragon of Eden («Эдемский дракон») утверждает, что если говорить о влиянии психоделических средств на пациента, «то, вероятно, никто не имеет такого большого научного опыта, как Гроф».
Известный парапсихолог доктор Стенли Криппнер окрестил Грофа, «самым известным в мире исследователем психоделических средств». Однако столь широкое признание не могло серьезно повлиять на дискуссии вокруг ЛСД, которые разгорелись в середине семидесятых годов, когда споры о психоделической терапии достигли кульминационной точки. Стремительность, с которой развивался холистический подход, в значительной степени была связана с необходимостью поисков безнаркотических методов исследования внутренних состояний бытия. Поскольку психоделические средства, даже если они находились в руках специалистов, не могли быть одобрены по политическим, медицинским и психологическим соображениям, должны были возникнуть другие терапевтические методы исследования и интегрирования тела, разума и духа.
Из-за серьезных осложнений, связанных с ЛСД, доктор Станислав Гроф начал развивать альтернативный терапевтический подход, в котором не используются психоделические средства. Все больше внимания он стал уделять методу, теперь называемому терапией холотропного дыхания. Этот метод напоминает широко известную технику «ребефинга», которую в Калифорнии в начале семидесятых годов развивал Леонард Орр. Ребефинг, как и терапия холотронного дыхания, восходят к практике Пранаямы – индийской йоги, – которая для достижения измененного состояния сознания использует беспрерывное, ритмическое дыхание. Пациент лежит в удобной позе, рядом сидит ассистент, задача которого заключается в том, чтобы помочь пациенту во время кризисов. В первой фазе терапии пациент начинает ритмично дышать, не делая перерывов между вдохом и выдохом. Как пишет Орр: «Сливаешься со своим дыханием, течешь, горишь, паришь, глубоко расслабляешься, твои мысли растворяются в твоем духе, растут, будят твою внутреннюю сущность и тихие голоса души...»
Однако в терапии холотропного дыхания техника более интенсивна, а результаты наступают более неожиданно и драматично. Дыхание сопровождается музыкой, отражающей различные фазы процесса очищения. Гроф поясняет: «Музыка сама по себе является движением. Поэтому вначале начинаем с чегото более стимулирующего, мощного. Позже, по истечении часа, начинается движение к кульминации, сопровождающееся музыкой «перелома» – например, с использованием мелодии колоколов или очень сильных, трансцендентирующих звуков». Гроф применяет очень разнообразные, «затягивающие» ритмы, используемые некоторыми из африканских племен, песни суфиев, индийские раги, японские флейты и разные формы «экологической» музыки.
Холотропная стратегия в психотерапии основывается на данных изучения необычных (расширенных) состояний сознания и представляет собой важную альтернативу психотерапевтическим методам различных школ глубинной психологии, которые подчеркивают вербальную коммуникацию между терапевтом и клиентом и эмпирической психотерапией, проводимой в обычных состояниях сознания. Главная цель холотропной терапии состоит в том, чтобы активировать бессознательное, освободить энергию, содержащуюся в эмоциональных и психосоматических симптомах, и трансформировать эти симптомы в поток переживания. Роль терапевта в холотропной терапии состоит в том, чтобы поддерживать процесс переживания с полной верой в него и без попыток управлять им или изменять его.
Парадоксально, что разновидность гипервентиляционного дыхания, которое используется в холотропном подходе, в сущности уменьшает количество кислорода, попадающего в кору головного мозга, вызывая естественный «haj». Эта техника наследует опыт мистиков, живущих на больших высотах, где воздух сильно разрежен, и поэтому она – как утверждает сам Гроф – идеальна для тех, кто не может отправиться в Гималаи! Однако важнее то, что холотропное дыхание, так же, как и психотерапия, опирающаяся на ЛСД, может разрешать глубокие эмоциональные проблемы, связанные с актом рождения, а далее – открыть трансперсональное измерение. Гроф отмечает, что холотропный опыт может также быть «благотворным, способствующим изменению и оздоровлению человека. Многие испытавшие это на себе говорили нам, что они никогда так хорошо не расслаблялись».
Характерно, что центр интересов Грофа переместился на Восток, а в последние годы эта тенденция стала преобладающей в Движении за Развитие Человеческого Потенциала.
Можно выделить следующие основные линии исследований Грофа.
1. Один из самых больших вкладов Грофа в науку состоит в том, что он экспериментально показал возможность для любого человека иметь переживания необычайной интенсивности и насыщенности, что, как правило, характерно для экстремальных ситуаций человеческой жизни, связанных с переживаниями экстаза, катастрофы, смерти, духовного преображения. Необычные состояния сознания широко практиковались во всех традиционных культурах и сопровождали любое значимое изменение в индивиде и обществе. Среди этих состояний выделяются холотропные, или целостные, состояния сознания, обладающие особо мощным терапевтическим и обновляющим потенциалом (от греч. holos – целый и trepein – двигаться к). Они определяются по отношению к обычным или хилотропным состояниям (hile – земля). Европейская картезианская наука основана на опыте хилотропных состояний, возникающая новая научная парадигма основывается на опыте холотропных состояний.
2. Расширенная картография (структура) психического Грофа вбирает в себя не только большинство картографий западной психологии, но и соответствует практически всем известным восточным и мистическим картографиям. Ее универсальность состоит в том, что независимо от того, каким путем психодуховного развития следует человек, ему неизбежно приходится решать одни и те же задачи с точки зрения овладения определенным уровнем энергии. В «энергетической антропологии» Грофа степень осознавания прямо связана с уровнем доступной энергии и степенью проработки блоков на пути ее освоения в качестве привычного уровня. Гроф нащупал что-то чрезвычайно важное – возможность для каждого пережить переживания необычайной интенсивности и насыщенности, что характерно для каких-то необычайных моментов: моментов сатори, моментов экстаза, моментов катастроф.
Основанная на богатейшем клиническом опыте, столь масштабном, что, по мнению критиков, трудно предположить, что кто-то еще может иметь сравнимый опыт, для адекватного критического сопоставления, грофовская картография сформулировала правила вхождения в холотропный мир и условия переживания чего-то, что адекватно моменту рождения, в смысле наполненности энергией, символикой и богатству возможностей переживания. По Грофу, наша психика устроена так, что, входя в разные состояния, которые являются своего рода стоянками, устойчивыми местами в топологии развивающегося сознания, мы можем передвигаться в них без усилий и комфортно. Каждое такое состояние связано с раскрывающимися в нем видением и знанием.
3. Данные исследования холотропных состояний сознания показывают, что эмоциональные и психосоматические заболевания, включая множество состояний, которые диагностируются сегодня как психозы, не могут быть адекватно объяснены исходя из проблем послеродового развития, называются ли эти проблемы отклонениями в развитии либидо или искажениями в формировании объективных взаимоотношений. В соответствии с исследованиями Грофа эти заболевания имеют многоуровневую структуру, имеющую корни как в перинатальной, так и в трансперсональной области. Таким образом, психопатология наиболее полно объясняется с учетом не только биографической, но также перинатальной и трансперсональной динамики.
4. Принятие этих данных во внимание открывает новую и более полную картину психопатологии, а также более успешную стратегию лечения. Неосознаваемые переживания, связанные с рождением, образуют матрицы сложных эмоций и телесных ощущений, которые образуют потенциальный источник для различных форм психопатологии. Чтобы не остаться вечным просителем у врат града сознания, необходимо сделать усилие для того, чтобы вспомнить себя. По сути дела, вся стратегия вхождения в мир Грофа основана на сверхусилии, особого рода вспоминании о том, что с нами было, и понимании, кто мы есть сейчас.
5. Холотропная стратегия в психотерапии основывается на данных изучения необычных состояний сознания и представляет собой важную альтернативу психотерапевтическим методам различных школ глубинной психологии, которые подчеркивают вербальную коммуникацию между терапевтом и клиентом и эмпирической психотерапией, проводимой в обычных состояниях сознания. Главная цель холотропной терапии состоит в том, чтобы активировать бессознательное, освободить энергию, содержащуюся в эмоциональных и психосоматических симптомах, и трансформировать эти симптомы в поток переживания. Роль терапевта, или фасилитатора, в холотропной терапии состоит в том, чтобы поддерживать процесс переживания с полной верой в него и без попыток управлять им или изменять его.
6. По Грофу, травма рождения, смерть и рождение, мистерия смерти являются фундаментальной психологической структурой, которая активируется всякий раз, когда мы сталкиваемся с ситуацией угрозы жизни или проходим любые другие экстремальные переживания. Эта структура активируется в нас каждый раз, когда мы делаем некое сверхусилие к тому, что называют ростом, индивидуацией, раскрытием, творчеством. Пройдя через перинатальный опыт, мы подключаемся к гигантским полям переживаний, которые не случались с нами конкретно, как с отдельными существами, но происходили с нами, как с принадлежащими к роду Человек, роду Живых, к роду существ, населяющих эту планету, в которых в свернутом виде содержится вся история живого и неживого. По аргументации Грофа задействованность архетипических элементов в процессе смерти-возрождения отражает тот факт, что на уровне глубинного опыта встреча с феноменом смерти и рождения обычно вызывает духовное и мистическое раскрытие и открывает доступ к трансперсональным сферам.
Согласно Грофу, нам предстоит пересмотреть свои взгляды на области духовного. С точки зрения традиционной психиатрии в научном сообществе нет места духовным переживаниям, она относит их к суевериям, недостатку образования. Опыт работы с холотропными состояниями сознания показывает, что по достижении определенной глубины (как правило, глубины перинатального уровня) переживания приобретают некое иное качество – то, что Юнг называл нуминозными переживаниями. Юнг постарался избежать терминов «священное», «сакральное», дабы не вызывать религиозных ассоциаций, поэтому употребил термин «нуминозное». Таким образом, мы выходим на прямой контакт, речь идет не о спекулятивном, а о прямом опыте контакта с духовным измерением нашей собственной психики и нашего собственного бытия.
Холотропное сознание
С точки зрения холотропного подхода проблемы, несчастья, комплексы есть топологически сложные зоны молчания, это всегда обрыв общения, связей, их искажение. Всегда что-то отрывается от нашей жизни, вместо того чтобы свободно присутствовать в настоящем моменте. Рвутся тонкие связи в самой ткани сознания и жизни, и что-то выпадает. В таком случае универсальным методом для интеграции этих зон жизни является просто поднятие уровня энергии, которое на другом уровне является запросом к этим зонам молчания. На уровне переживания это означает, что тот материал, который мы не помнили годами, вдруг начинает переживаться еще с большей яркостью, чем это было когда-то. И вот если в этот момент мы выдерживаем это состояние, не теряем присутствия, испытывая, осознаем происходящее, то тогда происходит то, что называется магическим словом исцеление или интеграция. Тогда разглаживаются складки коммуникативной ткани сознания. Процесс исцеления и есть процесс общения. Тогда то, что находилось в зонах молчания или в зонах смерти, это то, чего уже не слышно: нет никакой коммуникации, никакого общения. И наша природа устроена таким удивительным образом, что мы сами можем включать то, что было травмой, в нашу жизнь и сами собой исцеляться.
Вопрос о том, какой должна быть структура мира, чтобы в ней были возможны такие вещи, как исцеление, мгновенное взаимодействие, отсылает нас обратно к древним текстам мистических традиций о том, что есть нечто вроде объединяющего поля. По-видимому, есть какие-то механизмы, позволяющие мгновенную связь между переживаниями, людьми, событиями, считающимися разделенными в пространстве и времени. И в каком-то смысле происходящее на сеансах холотропного дыхания напоминает путешествие на машине времени. В расширенных состояниях сознания мы начинаем активно взаимодействовать со своим прошлым и будущим, и влияя непосредственно на свое прошлое, осознавая его, изменяя его, одновременно восстанавливаем целостность себя в настоящем. И тогда вся цепочка жизни развивается иначе, как будто мы прожили другую жизнь. Оказывается, одного факта осознания достаточно, чтобы избавиться от многих симптомов и проблем. Вот почему холотропная терапия явилась ключом к другим терапиям. Если мы понимаем суть холотропного подхода, мы можем чувствовать себя уверенно, потому что мы понимаем суть любого психотерапевтического подхода.
По сути дела, во всех подходах работает один и тот же принцип, состоящий в том, что исцеление, самопознание – это отдельные грани, отдельные имена для одного и того же процесса. И от нас требуется не вмешиваться в этот процесс, а чувствовать его тонкую внутреннюю динамику, отслеживая по симптомам, по зонам боли и дискомфорта, где мы закрыты, где мы застряли. Само тело своей болью, дискомфортом, жесткостью подсказывает нам, что нужно расслабить, что отпустить, куда идти. Это удивительный подход, прямой подход, который дает площадку для нового типа работы, для новой психотерапии, нового исцеления. В отличие от психоанализа и многих других подходов, которые апеллируют к психоанализу и где наибольшее время работы происходит в области вербального общения, холотропная терапия представляет еще одну возможность – возможность невербального общения, возможность взглянуть на все с птичьего поле-та. Уникальной особенностью холотропной терапии является также фантастическая интенсивность работы. Здесь мы как бы стряхиваем с себя все, что налипло к нам, здесь мы имеем возможность освободиться от своей привычной личности, от своей привычной клетки и смоделировать прямо в сеансе новую личность более раскрытую, более цельную, более здоровую, узнать нового себя.
Сознание в этом смысле – это открытое коммуникативное поле. Мы всегда находимся в общении с собой, с миром, с другими людьми. Это общение – не только обмен информацией, словами, эмоциями, мыслями, но и обмен веществом и энергиями. Мы связаны с миром множеством каналов: каналами пяти органов чувств, каналами биоэнергетики, каналом интуиции и т.д. Через нас струится поток жизни. Мы поддерживаем постоянство своей среды, то, что называется нашим телом, нашим «Я», именно за счет того, что мы постоянно находимся в общении. Если меняются функции потоков общения, меняется наша внутренняя структура, меняется наше «Я», меняется наше сознание. Если бы мы были даосскими практиками, мы могли бы сказать,что этот поток есть не что иное, как Дао, которое свободно струится через нас, когда мы следуем этому потоку в каждый момент своей жизни. Если же мы сопротивляемся, не следуя Дао, то возникают острые углы, заносы, несовпадение скорости потока и скорости нашей жизни. Мы чувствуем дискомфорт в теле, одеревенение, усталость, мы не подключаемся к потоку речи, что-то не совпадает. Если мы не чувствительны к своей жизни и к тому потоку, который струится через нас, мы заполучаем проблемы, тревожные сигналы, симптомы, которые потом разворачиваются в болезни. У нас возникают зоны молчания: мы боимся чего-то и не можем об этом говорить.
Но в принципе все, что разворачивается в сессии холотропного дыхания, есть стремление нашего организма включиться в поток жизни, в холотропное состояние, в естественное состояние максимальной энергии и благополучия. Это удивительный дар человеку, дар от его собственной природы. Мы устроены так, что если мы следуем этому потоку, то приходим в состояние максимальной энергии, максимального знания максимальной естественности, максимальной свободы и т.д. Если мы тормозим этот поток, начинаются проблемы. В силу того, что мы живем в некотором диапазоне человеческих предрассудков, в нас действуют человеческие ограничения, человеческое видение. Наши проблемы могут приводить к кризису средних лет, когда в районе сорока лет у людей появляются сложные симптомы, потому что клетка, в которой живет человек, слишком тесна. Поскольку одновременно с этим присутствует осознание безграничной свободы и желание выйти из клетки, то часто единственной возможностью выхода для нашего духа является прохождение через катастрофическую ситуацию, болезнь или даже саму смерть. Смерть тоже является освобождением от этой клетки, от этого тела. Если мы не прислушиваемся к этим сигналам, не чувствуем их, не включаемся в жизнь, не научаемся быть потоком, то тогда неизбежно мы будем расплачиваться крахом своей жизни, утратой здоровья.
Холотропная терапия показала, что процесс исцеления часто непостижим на уровне нашего здравого смысла и теоретических представлений, почерпнутых из различных психотерапевтических и психологических школ. Более того, при глубинной работе процесс исцеления зачастую напоминает безумие и совершенно непонятен. Поэтому главная стратегия холотропной терапии состоит не в том, чтобы пытаться определять заранее, что такое проблема, с чем мы будем работать, а в том, чтобы поддерживать любые процессы, которые возникают при работе над проблемами. Ни врач, ни пациент, ни участники тренинга личностного роста не решают того, с чем будет проводиться работа, а все они доверяют мудрости процесса или холотропному сознанию.
Ну и наконец, холотропная терапия бросила своего рода вызов, перчатку большинству традиционных подходов: психоанализу, бихевиористской терапии, некоторым видам гуманистической терапии – и показала определенную ограниченность этих подходов. Более того, факты, открытые в холотропной терапии и в трансперсональной психологии, поставили нас перед новыми вопросами о природе реальности: ведь в самом деле, каков должен быть мир, чтобы были возможны такие переживания, с которыми мы встречаемся в ходе сессии холотропного дыхания? Возможно ли действительно вновь пережить свой опыт рождения, ведь, согласно традиционной медицинской модели, невозможно вспомнить эти события в силу того, что у новорожденного не завершен процесс покрытия нервных волокон миелином и существует феномен так называемой «детской амнезии». Тем не менее опыт холотропной терапии показал, что возможно не только пережить заново опыт детских травм, опыт биографический, но пережить и опыт перинатальный, т.е. относящийся к рождению. И более того, можно открыть безмерные области, которые называются трансперсональными переживаниями, области действия архетипов, мифов, те пространства, где мы можем переживать самые невероятные, самые необычные состояния и испытывать весь спектр сверхпсихических явлений, быть одним с миром, со Вселенной, переживать экстатические состояния.
Холотропная терапия открыла, что корни проблем коренятся вовсе не только в событиях биографической травмы – это всего лишь один из уровней фиксации проблемы. На более глубоком уровне травмы коренятся в опыте рождения, как говорил психолог Отто Ранк, который внес эту тему в европейскую психологию. А на еще более глубоком уровне события травмы могут основываться на трансперсональном опыте.
В отличие от терапий, которые направлены на работу с вспоминанием травмы, со свободным ассоциированием вокруг травмы, с переструктурированием контекста травматической ситуации с использованием разных методик, холотропная терапия ориентирована прежде всего на интеграцию травмы и, более широко, всех голосов переживания. Любая психотерапия, если только она успешна, всегда связана с самопознанием, и это самопознание осуществляется как интеграция в холотропном состоянии сознания. Мы постоянно устанавливаем диалог, непрестанную коммуникацию, восстанавливаем животворную неразрывную ткань сознания, которая сама состоит из бесконечных коммуникативных потоков общения между разными частями нас самих. Сознание – это и есть живая ткань общения, оно создано общением и им соединено в одно целое, а это значит, что между одной частью целостного сознания и другой всегда существует мгновенная коммуникация, мгновенное понимание, нет никакой дистанции, нет никакого барьера – это качество всесвязности, качество потенциально неограниченной возможности коммуникации.
Согласно Грофу, симптомы психосоматических и эмоциональных расстройств представляют собой попытку организма освободиться от старых травматических импринтов, исцелить себя и упростить свое функционирование. Они являются не просто неприятностями и осложнениями жизни, но также несут в себе большую возможность изменения жизни. Эффективная терапия осуществляется через временную активацию, интенсификацию и последовательное разрешение симптомов. Этот принцип холотропная терапия разделяет вместе с гомеопатией. Терапевт-гомеопат применяет те лекарства, которые в процессе исцеления производят симптомы, проявляемые самим клиентом. Холотропное состояние сознания имеет тенденцию функционировать как универсальное гомеопатическое средство в том, что оно активирует любые существующие симптомы и экстеризирует симптомы, которые являются латентными.
Медитация
Без сомнения, в конце семидесятых и в восьмидесятых годах наиболее распространенной реакцией многих из тех, кто прошел через психоделическую эру и продолжал стремиться достичь подобных состояний сознания без употребления наркотиков, было обращение на Восток в поисках знания о мистических и духовных состояниях сознания. Во-первых, там существовали практические техники медитации, которые можно было изучить и использовать для того, чтобы непосредственно испытать эти состояния. Во-вторых, совершенно очевидными были соответствия между медитацией и концепцией холистического здоровья. Поэтому нет ничего удивительного, что интерес не только к физической стороне недомоганий, но также к ментальным, эмоциональным и духовным причинам болезни и плохого самочувствия, становится наиболее плодотворным подходом к проблеме адаптации к оказывающим на нас давление обстоятельствам жизни.
Широко распространено ошибочное мнение, что медитация – это некая пассивная интроверсия, спокойный, но бесплодный эгоцентризм. В действительности медитация является чем-то прямо противоположным и как техника контроля над мышлением благоприятно воздействует на здоровье, укрепляет чувство внутреннего покоя, усиливает творческие способности и облегчает принятие решений, а также ослабляет умственное напряжение и снимает негативные эмоции. Поэтому благодаря медитации можно устранить или ослабить многие болезненные симптомы, такие как мигрень и головные боли, высокое давление, сердечные боли и недомогания, связанные с менструацией.
Медитация становится все более популярной на Западе, главным образом, благодаря широкому интересу к системе Махариши Махеш Йоги и движению Трансцендентальной Медитации (ТМ). На сегодняшний день несколько миллионов людей в Соединенных Штатах Америки изучило какую-нибудь из техник медитации. Эта практика очень популярна в Англии, Германии, Австралии и других западных странах. Медитация притягивает тем, что расширяет наше ощущение собственного существования. Тревога, страх и напряжение, которые очень часто являются причиной болезни, становятся менее значимыми и менее мучительными, чем это ранее казалось. Во время одной из своих лекций Баба Рам Дасс сказал, что медитация освобождает сознание и открывает новые горизонты существования.
Существует два основных подхода к медитации. Первый опирается на силу концентрации, второй делает ставку на полное освобождение сознания.
Метод «концентрации» требует сосредоточения внимания на медитационном символе, звуке, пении или физическом процессе – например, на дыхании или биении сердца. Иногда используют священные мантры, такие как «Харе Кришна» или «Ом Нама Шивайя» («Благословляю мой дух»). В некоторых видах медитации, основанных на концентрации, учитель дает ученику мантру, над которой он должен медитировать два раза в день. Смысл заключается в том, чтобы направлять процесс мышления внутрь до тех пор, пока мысль не преодолеет самое себя.
В основу подхода, использующего «свободное сознание», закладывается то, что происходит здесь и теперь. Задача состоит не столько в том, чтобы поднять сознание на «высший уровень», сколько в том, чтобы осознать настоящее, сиюминутное. Такой подход делает возможным более полное восприятие потока жизни, взлетов и падений человеческого существования.
Текст «Вишудхимага» (Тропа Очищения), написанный в V веке монахом Буддхагхошей, излагает буддистский подход к медитации и в определенном смысле интегрирует оба выше названных метода. Одной из главных задач медитирующего буддиста является преодоление рассеивания, что в конечном итоге должно привести к «интеграции мышления». Когда практикующий научится медитировать в течение длительного времени, такие факторы, как стремления, скептицизм, желания и сомнения, исчезают и начинает доминировать чувство «сосредоточенности в одной точке» (благости). Внимание медитирующего поглощено объектом медитации. Этот процесс называется дхъяна. Если медитирующий продвигается дальше, он в конце концов достигает сознания Бесконечного Единства, которое лежит в основе всех манифестаций. Однако стремление к разным уровням дхъяны многие буддисты считают лишь промежуточным звеном на пути к Тропе Сосредоточения, которая в итоге приводит к нирване. Медитирующий учится освобождаться от стереотипов мышления и воспринимать мгновение повседневной реальности как совершенно новое событие. Эго становится менее значимым, и внешний мир воспринимается как тотальный и постоянно обновляющийся поток. Это, в свою очередь, приводит к отстраненности от мира страстей и страданий, к отказу от всех желаний и личной выгоды и, в конечном итоге, к растворению эго.
Рост интереса к медитации в семидесятые годы пробуждал среди некоторых психологов, врачей и ученых все более сильное стремление лучше понять духовные состояния сознания, которые проявлялись благодаря медитации. Например, было ясно, что на определенном уровне медитация может способствовать глубокому расслаблению, которое уменьшает физическое напряжение и стресс. Примеры этого привел доктор Сайд Абдулла, психиатр из Нью-Йорка. Он описал случай с пятидесятилетней женщиной, которую он лечил от астмы простыми дыхательными упражнениями и медитацией. Женщина постепенно научилась контролировать свои приступы и устранять симптомы. Она также страдала от экземы и к своей радости обнаружила, что после того как она сконцентрировала внимание на состоянии своей кожи, ей удалось излечиться и от этого недуга.
В свою очередь, оживился интерес к тем параметрам импульсов мозга, которые связаны с «медитирующим» сознанием, и к способам установления контроля над этими состояниями, что привело к развитию техники биофидбека и ее медицинскому использованию.
«Биофидбек» дословно означает обратную связь с телом. Этот метод использует электронную аппаратуру для контроля над теми функциями тела, которые связаны с напряжением мышц, активностью волн головного мозга, температурой и электрической реакцией кожи.
Своим развитием в Соединенных Штатах биофидбек обязан доктору Джою Камайя, который научился контролировать альфа-волны мозга (8-13 циклов в секунду) с помощью электроэнцифалограммы (ЭЭГ). Его устройство издавало приятный звуковой сигнал, когда испытуемый достигал уровня альфа, и поощряло его оставаться в таком состоянии. Кроме того, доктор Камайя интересовался связью альфа-волн с мистическими состояниями сознания, медитацией и духовным сознанием.
Со времени первых экспериментов доктора Камайи в 1958 г. были проведены многочисленные исследования по методу биофидбека в различных исследовательских центрах, в том числе в Институте Меннингера в Канзасе, а также в лабораториях доктора Максвелла Кейда в Англии, в которых мистики и йогины, искушенные в умении контролировать сознание, подверглись научным тестам. Значительная часть этих исследований касалась «автономных» функций тела: процессов, считающихся независимыми от воли. Сегодня можно сказать, что биофидбек позволяет обучать самонаблюдению и самоконтролю таких автономных функций тела, как кровяное давление и сердечные ритмы.
В 1979 г. в Индии йогин Свами Сатья Мурти, которому исполнилось сто два года, принял участие в эксперименте, в процессе которого он должен был замедлить некоторые функции тела, а потом вернуть их в исходное состояние. Под наблюдением медиков, в том числе доктора Й.Г.Матура, специалиста по болезням грудной клетки из Дели, Свами Мурти показал, что в состоянии транса, вызванном медитацией, он может на длительное время задерживать удары сердца. На протяжении 90 часов он постепенно снизил температуру тела с 31° С до 26,8° С. Похоже, это самая низкая температура, когдалибо наблюдаемая у живого человека. Через 192 часа Свами вышел из своей необычной медитации похудевшим на 5,5 кг.
На менее эзотерическом уровне биофидбек сегодня используется во многих больницах для наблюдения и лечения мигрени, гастритно-кишечных болей, повышенного давления, состояния напряжения и сердечно-сосудистых заболеваний. Например, пациенты городской больницы в Балтиморе учатся контролировать состояние своего сердца во время подключения к кардиотахометру, который дает цветные световые сигналы. Подобно тому, как при обучении вождению автомобиля, пациенты учатся замедлять ритм сердца, когда загорается красный свет, и ускорять его, когда загорается зеленый. Существуют также некоторые приборы, световые сигналы которых становятся более интенсивными, когда пациент расслабляется. Их можно использовать для лечения повышенного кровяного давления, мигреней и тому подобных недомоганий.
Доктор Максвелл Кейд считает, что между четырьмя различными состояниями сознания существуют особые корреляции обратной связи. В ноябре 1974 г. он представил свое открытие в Обществе Психосоматических Исследований в Королевском Физическом колледже.
Кейд произвел измерение электрического сопротивления кожи (ЭСК) у группы людей, чтобы проверить уровень напряжения. Чем более пота было обнаружено на поверхности ладони испытуемого, тем более он был напряжен. В это же самое время Кейд также исследовал образцы ЭЭГ для волн типа альфа, бета, тета и дельта в левом и правом полушарии мозга. Ранее уже было установлено, что волны альфа связаны с расслаблением и медитацией, бета – с активными мышлением, тета – с воображением во время сна и творческим мышлением, а дельта – с глубоким сном. Из исследований Кейда возникли следующие корреляции:
Напряженное тело – напряженное мышление: низкое ЭСК, бета-ЭЭГ = паника.
Расслабленное тело – расслабленное мышление: высокое ЭСК, альфа- и бета-ЭЭТ = медитация.
Возбужденное тело – расслабленное мышление = медиумный транс.
Расслабленное тело – возбужденное мышление: высокое ЭСК, альфа-, бета- и тета-ЭЭТ = медитация дзэн.
Теперь лаборатория биофидбека имеет очень точное оборудование, оснащенное сложными измерительными приборами, которые позволяют точно измерить температуру тела, электрическое сопротивление кожи, напряжение мышц и активность волн мозга. По-видимому, лучшим на сегодняшний день прибором биофидбека является так называемый «отражатель мышления». Этот прибор, сконструированный коллегой Кейда Джеффри Бленделлом, измеряет ритмы обоих полушарий мозга, а затем трансформирует их таким образом, что их можно наблюдать в виде визуальных конфигураций. В принципе отражатель мышления состоит из экрана, оснащенного светящимися диодами, которые сгруппированы в двенадцатирядные батареи и контролируют левое и правое полушарие мозга. Указатели «альфа», «бета», «тета» и «дельта» позволяют очень точно контролировать ментальное состояние испытуемого. Проще говоря, биофидбек – это технологический путь к самопознанию. Функции тела, которые до сих пор считались непроизвольными, оказываются в определенной степени зависимыми от нашей воли – в той мере, в какой данный индивид достиг более высокой ступени самопознания и развил реакции саморегуляции.
Теория спектра сознания
Кен Уилбер является одним из виднейших теоретиков трансперсональной психологии. Выдвинутая Уилбером идея состоит в попытке согласованной интеграции почти всех областей знания от физики и биологии, теории систем и теории хаоса, искусства, поэзии и эстетики, всех значительных школ и направлений антропологии, психологии и психотерапии, великих духовно-религиозных традиций Востока и Запада.
Уилбер делает следующий вывод: «… создается впечатление, что хорошо знакомое и все же в высшей степени таинственное явление, называемое сознанием, представляет собой как бы спектр, нечто вроде радуги, состоящей из нескольких диапазонов или уровней самоотождествления… Этот спектр непрерывно покрывает все возможные уровни состояний сознания от состояния единства человека со Вселенной до уровня маски, на котором человек сужает «свою самотождественность до одной из частей своего ума, отчуждая от себя и вытесняя теневые или нежелательные стороны собственной психики». В описанном спектре сознания Уилбер выделяет пять уровней самотождественности:
1. Сознание единения – то, что называют «космическим», «глубинным, «сокровенным» знанием. «Глубинное» знание человека тождественно абсолютной и предельной реальности универсума, именуемого различно (Брахман, Дао, Аллах, Бог и т.д.). Уилбер называет этот уровень уровнем Уровнем Ума (Mind). На этом уровне человек идентифицируется с универсумом, со всем, или скорее, он есть Все. Согласно философии вечного, этот уровень не является ненормальным уровнем состояния сознания, скорее, он является единственным реальным уровнем сознания... все остальные оказываются иллюзорными...
2. Трансперсональная область: я – это не только организм, но и некоторое пространство вокруг, и субъекты этого пространства. Область характеризует сверхличное, где человек не осознает своей тождественности Всеединому (со Всем), и все же его личность не ограничена пределами отдельного организма. Именно здесь мы встречаемся с архетипами.
3. Экзистенциальный уровень – человек идентифицирует себя со всем своим психофизическим организмом, существующим в пространстве и времени. Это первый уровень, на котором проводится четкая граница между личностью и другими организмами и окружающей средой, на котором существует разграничение между Я – другие, организм – Среда. На этом уровне впервые проявляются процессы рационального мышления и воли человека. «Верхние границы» экзистенциального уровня включают в себя биосоциальную прослойку, глубоко упрятанную матрицу культурных предпосылок, семейные взаимодействия, социальные маски, а также пронизывающие все аспекты жизни социальные установления в форме языка, логики, этики и закона... Под их влиянием формируются модели и оттенки главного чувства организма – жизненного опыта. Как объясняет антрополог Эдвард Холл, «избирательная сортировка чувственной информации принимает одни вещи и отфильтровывает другие, так что опыт, доставленный одним набором чувственных фильтров, сортирующих культурные паттерны, существенно отличается от опыта, использовавшего другой набор» (Уилбер К. Вечная психология: Спектр сознания. В сборнике «Внутреннее пространство». М., 1996, с. 35).
4. Уровень эго и тела – душа и тело четко разграничены. Человек не ощущает непосредственной идентификации со своим психосоматическим организмом, он скорее отождествляет себя только с более или менее четкой ментальной репрезентацией или изображением своего организма. Иными словами, он идентифицируется с Эго – своим образом. Его целостный организм оказывается расщепленным на лишенную тела душу и собственно тело, при том, что сам человек идентифицирован с душой, разумом, эго. Он чувствует, что существует в собственном теле, внутри него, вместо того, чтобы ощущать себя как тело. Здесь преобладают интеллектуальные и символические процессы.
5. Маска и тень. Под воздействием различных обстоятельств человек может отчуждать различные аспекты собственной психики, перестать узнавать себя в них, разотождествляться, сужая тем самым сферу своей личности, сводя ее только к тем составным частям эго, которые могут быть соотнесены им с самим собой. Это уровень Тени: человек идентифицируется с обедненным и неверным образом самого себя. Человек идентифицирует себя с обедненным и искаженным собственным образом, при этом остальная часть его психических склонностей, тех, которые кажутся слишком болезненными, «дурными», «пагубными» или нежелательными, отчуждается, как содержание тени. Маска – суженный образ собственной личности, те ее аспекты (в основном, социальные), с которыми человек себя ассоциирует.
Каждый последующий уровень спектра представляет определенный тип сужения или ограничения того, что человек считает «собой», своей истинной самотождественностью, своим ответом на вопрос «кто вы?» У основания спектра он находит, что един со Вселенной, что его подлинное «я» – это не только его организм, но все мироздание. На следующем уровне спектра (или, можно сказать, «поднимаясь» вверх по спектру) он находит, что един не со Всем, а лишь со всем своим организмом. Его чувство самотождественности сузилось, сместилось от Вселенной в целом к какой-то ее части, а именно, его собственному организму. Затем, на новом уровне, его самотождественность становится еще уже, ибо теперь он отождествляет себя преимущественно со своим умом или эго, то есть с одной из частей своего организма как целого. И на завершающем уровне спектра он может сузить свою самотождественность до одной из частей своего ума, отчуждая от себя и вытесняя теневые или нежелательные стороны собственной психики. Он отождествляет себя лишь с одной из частей своей психики, – той частью, которую мы называем маской.
Итак, от всего мироздания до части мироздания, называемой «организмом»; от организма до части организма, называемой «эго»; от эго до части эго, называемой «маской» – таковы некоторые из диапазонов спектра сознания. На каждом последующим уровне спектра все больше и больше аспектов Вселенной представляются человеку внешними для его «я». Так, на уровне организма по ту сторону границы оказывается окружающая среда, – она становится чуждой ему, внешней, превращается в «не-я». А на уровне маски таковой становится и окружающая среда, и тело человека и некоторые стороны его собственной психики.
Различные уровни спектра отличаются не только в плане самоотождествления, но и в плане характеристик, прямо или косвенно связанных с самоотождествлением. Возьмем, к примеру, такую широко распространенную проблему, как «конфликт с собой». Очевидно, что поскольку существуют разные уровни «себя», существуют и разные уровни конфликта с собой. Это связано с тем, что на разных уровнях спектра пограничная линия между «я» и «не-я» проводится по-разному. А пограничная линия, как скажет вам любой специалист по военному делу, представляет собой потенциальную линию фронта, так как разграничивает территории двух противостоящих и потенциально враждебных лагерей. Человек, пребывающий на уровне организма, например, находит потенциально враждебной свою окружающую среду, ибо она представляется ему заграничной, пребывающей вне его и посему таящей в себе угрозу его жизни и благополучию. Но для человека, пребывающего на уровне эго, заграничной представляется не только окружающая среда, но и собственное тело, в связи с чем природа его конфликтов и расстройств оказывается совершенно иной. Он сместил пограничную линию «себя», сместив тем самым и линию фронта своих конфликтов. В этом случае на сторону врага переходит его тело.
Линия фронта может резко обозначиться на уровне маски, ибо здесь человек устанавливает пограничную линию между разными сторонами собственной психики, в результате чего линия фронта пролегает между ним, как маской, с одной стороны, а также его окружающей средой, телом и частью собственного ума, – с другой.
Определяя границы своей души, человек определяет тем самым и характер предстоящих ей битв. Границы самоотождествления разделяют те стороны Вселенной, которые человеку предстоит рассматривать как «себя», и те, которые ему предстоит рассматривать как «не-себя». Так что на каждом уровне спектра человеку представляются «не-собой», чуждыми себе какие-то другие стороны мира. На каждом уровне посторонними для него оказываются какие-то другие процессы во Вселенной. И поскольку, как отметил однажды Фрейд, любой посторонний кажется врагом, каждый уровень потенциально вовлечен в какие-то другие конфликты с многочисленными врагами. Помните, каждая пограничная линия представляет собой также линию фронта, и что враг на каждом уровне различен. Говоря психологическим языком, разные «симптомы» порождаются разными уровнями.
Итак, разные уровни спектра сознания отличаются по характеристикам, симптомам и возможностям. Констатация этого факта подводит нас к одному из самых интересных моментов. В настоящее время существует чрезвычайно широкий и все возрастающий интерес ко всякого рода школам и методикам, нацеленным на работу с сознанием. Множество людей обращается к психотерапии, юнгианскому анализу, мистицизму, психосинтезу, дзэн-буддизму, транзакционному анализу, рольфингу, индуизму, биоэнергетике, психоанализу, йоге и гештальттерапии. Общим для всех этих школ есть то, что они пытаются тем или иным образом вызвать изменения в человеческом сознании. На этом, однако, их сходство заканчивается.
Человек, искренне стремящийся к самопознанию, сталкивается с огромным разнообразием психологических и религиозных систем, крайне затрудняющим проблему выбора. Если он попытается разрешить эту проблему путем добросовестного изучения основных школ психологии и религии, то может прийти в еще большее замешательство, ибо школы эти в основных своих положениях явно противоречат друг другу. Например, дзэн-буддизм предлагает забыть или превзойти эго, а психоанализ – усилить и укрепить его. Кто прав? Эта проблема стоит одинаково остро как перед ищущим непрофессионалом, так и перед профессиональным психотерапевтом. Существует такое множество разных конфликтующих между собой школ, и все они стремятся понять одно и то же – человека. Но так ли это?
Стремятся ли все они понять один и тот же уровень сознания человека? Или может быть разные подходы на самом деле представляют собой подходы к разным уровням человеческого «я»? Может быть разные подходы не противоречат друг другу, но отражают действительные и весьма существенные различия между разными уровнями спектра сознания? И может быть все эти подходы более-менее верны в приложении к соответствующим уровням спектра сознания?
Если это так, мы могли бы существенно упорядочить эту, казалось бы, безумно сложную область. Выяснилось бы, что разные религиозные и психологические школы представляют собой не столько взаимоисключающие подходы к рассмотрению человека и его проблем, сколько дополняющие друг друга подходы к рассмотрению разных уровней человеческого сознания. При этом все множество школ распадается на пять-шесть ясно различимых групп и становится очевидным, что каждая группа ориентирована преимущественно на какой-то один из диапазонов спектра сознания.
Вот несколько самых общих примеров. Психоанализ и большинство форм традиционной психотерапии направлены на исцеление раскола между сознательными и бессознательными сторонами психики человека, чтобы он мог соприкоснуться со «всем, что у него на уме». Эти школы психотерапии усматривают свою задачу в воссоединении маски и тени с целью создания сильного и здорового эго, то есть неискаженного и приемлемого образа себя. Иными словами, все они ориентированы на уровень эго. Они пытаются помочь человеку-маске переделать карту своей души так, чтобы он стал эго.
Напротив, цель большинства школ так называемой гуманистической ориентации иная – они направлены на исцеление раскола между эго и телом, на воссоединение психики и соматики с целью возрождения целостного организма. Вот почему о гуманистической психологии, которую называют также «третьей силой» (другие две главные силы в западной психологии – это бихевиоризм и психоанализ), говорят и как о «Движении за осуществление возможностей человека». По мере расширения самоотождествления от ума или эго до организма как целого, огромные возможности последнего высвобождаются и становятся достоянием человека.
Если мы пойдем еще дальше, то обнаружим такие дисциплины, как дзэн-буддизм или индуизм веданты, задача которых состоит в исцелении раскола между организмом и средой с целью раскрытия высшего тождества – тождества человека со Вселенной. Иными словами, они нацелены на уровень сознания единения. Не будем забывать, что между уровнем сознания единения и уровнем целостного организма лежат надличные диапазоны спектра сознания. Школы, которые обращаются к этому уровню, заняты углубленным изучением «над-индивидуальных», «коллективных», или «трансперсональных» процессов в человеке. Некоторые из них говорят даже о «надличном я», и хотя это надличное «я» не тождественно Всему (что было бы сознанием единения), оно, тем не менее, выходит за пределы индивидуального организма. К числу школ, ориентированных на этот уровень, относятся психосинтез, юнгианский анализ, различные предварительные ступени йогической практики, трансцендентальная медитация и т.д.
Все это, конечно, очень упрощенная картина, но она дает общее представление о том, что большинство крупнейших психологических, психотерапевтических и религиозных школ обращены именно к разным уровням спектра сознания. Некоторые из таких соответствий приводятся в таблице, где основные школы «психотерапии» перечислены рядом с уровнями, на которые они преимущественно ориентированы. Следует подчеркнуть, что, как и в любом другом спектре, уровни спектра сознания переходят друг в друга постепенно, и поэтому никакая жесткая классификация уровней, равно как и обращенных к этим уровням форм психотерапии, невозможна. Далее, соотнося ту или иную психотерапию с тем или иным уровнем спектра, я имею в виду самый глубокий из уровней, явно или неявно признаваемых этой психотерапией. Вы обнаружите, что любая форма психотерапии будет принимать и признавать потенциальную возможность существования уровней, которые находятся над ее собственным, но отрицать существование уровней, которые находятся под ним.
Уровни спектра и формы психотерапии
|
УРОВЕНЬ МАСКИ |
Обычное
консультирование
|
|
маска
\ тень
|
Поддерживающая
терапия
|
|
УРОВЕНЬ
ЭГО
|
Психоанализ
|
|
эго
\ тело
|
Психодрама
Транзакционный анализ Психотерапия реальностью Эго-психология |
|
УРОВЕНЬ
ОРГАНИЗМА КАК ЦЕЛОГО
Экзистенциальный уровень |
Биоэнергетика
|
|
организм
\ среда
|
Роджерианская
психотерапия
Гештальттерапия Экзистенциальный анализ Логотерапия |
|
НАДЛИЧНЫЕ
ДИАПАЗОНЫ
Трансперсональная область |
Аналитическая
психология Юнга
Психосинтез Маслоу, Прогофф |
|
СОЗНАНИЕ
ЕДИНЕНИЯ
|
Индуизм
веданты
|
|
Вселенная
(как божественное начало)
|
Буддизм
махаяны и ваджраяны
Даосизм Эзотерический ислам Эзотерическое христианство Эзотерический иудаизм |
Рост означает по сути дела расширение горизонтов, расширение своих границ вовне и в глубину. Но это есть не что иное, как определение нисхождения по спектру сознания. (Или «восхождения», в зависимости от того, какую точку зрения вы предпочитаете.) В результате перехода на низлежащий уровень спектра человеку приходится переделывать карту своей души, чтобы включить в нее новую территорию. Рост – это постоянное редактирование карты; признание, а затем включение в себя все более глубоких и всеобъемлющих уровней сознания.
Рассматриваемая картография сознания позволила Уилберу выдвинуть «интегральный подход» в рассмотрении современного состояния психологии и психотерапии, которое характеризуется наличием большого разнообразия и противоречивостью подходов и методов в работе с сознанием. Суть «интегрального подхода» заключается в том, что «разные религиозные и психологические школы представляют собой не столько взаимоисключающие подходы к рассмотрению человека и его проблем, сколько дополняющие друг друга подходы к рассмотрению разных уровней человеческого сознания. При этом все множество школ распадается на пять-шесть ясно различимых групп и становится очевидным, что каждая группа ориентирована преимущественно на какой-то один из диапазонов спектра сознания».
Модель «спектр сознания», оказалась очень плодотворной и позволила Уилберу сформировать подход к описанию эволюции человеческого сознания в рамках проекта Атман. Ему удалось самым убедительным образом показать, что мотивирующей силой на всех уровнях эволюции (кроме уровня изначального единства самого Атмана) является целенаправленное стремление человека к исходному космическому единству.
Духовные практики Р. Уолша
Роджер Уолш опубликовал результаты своего масштабного проекта, в котором он изучает семь главных практик, общих для мировых духовных традиций. В ходе исследований Уолш обнаружил глубинное единство духовных традиций и путей, выражающееся в том, что у всех великих духовных традиций имеются как общая цель (освобождение, просветление, спасение), так и семь практик для достижения этой цели, которые настолько схожи, что их можно назвать семью общими практиками:
1. мотивационная сфера (стремления, влечения, привязанности, желания)
2. эмоциональная сфера (страсти, любовь, сострадание)
3. нравственная сфера (добро, зло)
4. способность к управлению умом (сосредоточение, покой)
5. способность к сознаванию
6. способность к пониманию (мудрость)
7. способность к действенной передаче опыта (служение).
В своей книге «Основания духовности» Р.Уолш объединяют духовные основы христианства, иудаизма, ислама, буддизма, индуизма и даосизма и впервые показывают, как можно применять в своей повседневной жизни семь практик, занимающих центральное место в главных мировых религиях.
В отличие от большинства терапий, работающих с симптомами, духовные практики напрямую работают с самой природой человека – сознанием, духовностью, присутствием, – помогая самыми короткими путями ее раскрытию. Сердце духовных практик выражает и сердце психотерапии. В этом смысле книга Уолша может служить путеводителем по метапринципам психотерапии, и недаром она уже используется как основная в курсах подготовки европейских трансперсональных психотерапевтов.
Еще Юнг отмечал, что современная ему религия в психологическом смысле пуста. В ней нет конструктивной духовности – конкретной культуры помощи человеку, который идет по пути индивидуации. В каждой большой религии много времени и места занимает ритуальная часть, за которую нередко трудно пробиться к сути религии. В современных направлениях психотерапии много внимания уделяется методам и техническим вопросам и утрачивается понимание сердца психотерапии как восстановления всесвязности сознания. Многие направления психотерапии не могут договориться относительно понимания терапевтического процесса. Вот почему так важно стремление Роджера Уолша показать нам суть путей исцеления и духовного роста.
Хотя духовные традиции на протяжении веков не нуждались в психотерапии, поскольку работа по гармонизации, снятию ограничений и становлению более целостным уже внедрена в сердце духовной традиции, в них есть то, что можно назвать психотерапевтическим ядром, с точки зрения их младшей сестры – психотерапии ХХ века. Для современных духовных практиков информационно-космического века психотерапия, особенно трансперсональная, может значительно ускорить путь, помогая развязывать конфликты взаимоотношений и избавляя от околородовых (перинатальных) и надличностных (трансперсональных) травм. Эту помощь она даже иногда может оказать лучше духовной традиции. Психотерапия (как и духовная практика) полезна не только духовным искателям. Она помогает всем нам стать более здоровыми и гармоничными людьми.
Однако духовные традиции идут дальше психотерапии. В них стоит задача открытия своей истинной природы и постоянного пребывания в ней. Это подразумевает пробуждение ото сна повседневной жизни, согласованного гипноза повседневности. Так, с точки зрения тибетского буддизма 99 процентов европейцев – больные люди, поскольку они живут в иллюзии существования независимого «Я» и даже не подозревают о его иллюзорности. У них невроз навязчивости по поводу уникальности собственного отдельного «Я», являющийся основой лавины последующих болезней. Универсальное лекарство мировых духовных традиций состоит в применении семи практик.
Человек, который, следуя первым трем практикам, избавляется от пристрастий, взращивает любовь и начинает вести более нравственную, осознанную жизнь, постепенно открывает в своих глубинах дары, способные преобразить все его бытие. Согласно великим религиям, к этим многочисленным дарам относятся: уменьшение тревоги, вины и страха; рост уверенности, смелости и силы; более глубокое расслабление, невозмутимость и умиротворенность; большая способность к открытости, честности и близости; эмоции счастья, радости и восторга; более открытое, доброе и любящее сердце; и более открытый, восприимчивый и пробужденный ум.
Спокойный ум, развитый четвертой практикой, служит чистым зеркалом, в котором мы можем видеть мир и самих себя. Теперь, когда нас меньше одолевают навязчивые потребности, меньше беспокоят болезненные эмоции, меньше тревожат моральные промахи и меньше выводит из себя блуждающее внимание, мы можем начать пробуждать в себе божественное видение. Видеть божественное во всем – это пятая практика. Духовное зрение, вдохновлявшее мудрецов на протяжении всей человеческой истории, называли многими именами. И Платон, и христиане называли его «оком души». У суфиев это «око сердца», а у даосов – «око Дао» или «внутреннее око». Как бы его ни называли, оно представляет собой вершину интуитивного осознания, которое распознает божественное во всех вещах и в нас самих.
Психотерапевты согласны с тем, что осознание оказывает глубокое целительное действие. Успех терапии зависит от осознания; фактически попытка стать более сознательным – это уже терапия. Роджер Уолш потратил много времени, исследуя факторы благополучия и благотворные эффекты медитации. Он отмечает, что, согласно экспериментальным исследованиям, медитативное осознание способно уменьшать как психологические, так и психосоматические затруднения. Медитация может помогать при тревоге, стрессе, бессоннице, наркотической зависимости и депрессии. Кроме того, она может быть полезна при таких психосоматических расстройствах, как высокое кровяное давление, мышечное напряжение, астма и хронические боли. Она также улучшает психологическое функционирование и чувство благополучия. Занимающиеся медитацией демонстрируют, среди всего прочего, большие зрелость, способность к творчеству, самоконтроль, удовлетворенность в браке и реализацию своего психологического потенциала. Неудивительно, что медитация – практика выхода за пределы любых умственных ограничений и полного присутствия – служит одним из основных орудий шестой практики – развития мудрости.
Роджер Уолш советует сделать практику неотъемлемой частью каждого дня. Ничто не может заменить ежедневную практику. Даже глубокие прозрения и экстатические состояния превращаются в тусклые воспоминания, если их раз за разом не освежает вдохновение, которое приносит регулярная практика. Сила практики отчасти зависит от того, зачем ею занимаются. Именно поэтому занятие практикой ради благополучия и пробуждения всех людей оказывает более мощное действие, чем практика, предпринимаемая только для самого себя.
Психосинтез – трансперсональная система Р. Ассоджили
Еще одна интересная и важная трансперсональная система – психосинтез – разработан итальянским психиатром Р. Ассаджиоли. Его концептуальная система основана на предположении, что человек пребывает в постоянном процессе роста, актуализируя свой непроявленный потенциал.
Структура личности, по Ассаджиоли, сложна и складывается из семи динамических составляющих. Низшее бессознательное управляет базовыми психологическими активностями, примитивными инстинктивными потребностями и эмоциональными комплексами. Среднее бессознательное, ассимилирующее опыт, прежде чем он достигнет сознания, соответствует в общих чертах подсознанию Фрейда. Сфера сверхсознания – местонахождение высших чувств и способностей, таких, например, как интуиция и вдохновение.
Важным элементом психосинтеза Ассаджиоли является понятие субличностей – динамических подструктур, которые обладают относительно независимым существованием. Самые привычные субличности – те, что связаны с ролями, которые мы играем в жизни, например сына, отца, любимого; врача, учителя или служащего. Каждая субличность строится на основе какого-то желания целостной личности. В каждом человеке есть большой набор субличностей, отличающихся от субличностей других людей. Можно проанализировать, выделить эти субличности и дать каждой субличности «свое имя», некоторые из них могут походить на клички: Авантюрист, Благоразумный, Беззащитная крошка, Знаток, Одинокое сердце, «Что подумают люди», Критик, Саботажник и пр. Игры, в которые играют эти субличности, внутренние голоса человека становятся деструктивными в том случае, если человек не осознает их или не принимает мер для примирения конфликтных сторон внутри себя самого. Одна из целей самонаблюдения – больше понять центр, сущность собственного «Я», усилить его, чтобы оно было способно разрешить конфликты между субличностями. Будьте уверены, что ваше «Я» не станет прогонять или игнорировать какие-то субличности, поскольку каждая из них фактически отражает потребности целостной личности, каждая субличность – это часть вас и выполняет какие-то важные для вас функции. Когда мы воспринимаем мир и самих себя, мы отождествляем себя с той или иной субличностью. Субличностей много, и они могут сменять одна другую. Так, обвинитель легко превращается в жертву и наоборот. Как правило, это неосознаваемый процесс. Но как только человек научается осознавать свои субличности, их голоса, он начинает по-настоящему изучать себя, узнавать сущность своего «Я». Терапевтический процесс психосинтеза включает четыре стадии: на первой стадии пациент узнает о различных составляющих своей личности. Следующим шагом будет отказ от отождествления себя с этими элементами субличностями – и приобретение способности их контролировать. После того как пациент постепенно открывает свой объединяющий психологический центр, можно достичь психосинтеза и интеграции всех самостей вокруг нового центра. Некоторые субличности (которые в упражнениях по фантазированию могут принимать вид более или менее абстрактных интрапсихических структур) в ходе самоисследования с использованием ребефинга, методики контролируемого дыхания и музыки отражают подлинные древние, филогенетические, расовые и реинкарнационные матрицы или опыт вхождения в сознание других людей, животных и пр. Таким образом, индивидуальная психика не только шутя комбинирует человеческие, животные или природные символические формы, но, по-видимому, способна получать голографическую записанную информацию обо всем феноменальном мире – о его настоящем, прошлом и будущем.
Критика трансперсональной психологии
Исследователи высказывают мнение, что претензии трансперсональной психологии на статус науки мало оправданы. Как отмечает Р. Л. Лившиц (д.ф.н., профессор):
1. В отличие от научной психологии, которая не признает за измененными состояниями сознания объективного содержания, трансперсональная психология активно пропагандирует мистическое мировоззрение, согласно которому абсолютная реальность существует;
2. Эмпирические естественно-научные данных трактуются трансперсональными психологами «неадекватно, некорректно, предвзято, не в соответствии с духом и смыслом науки.
Как отмечал в 1992 году один из создателей трансперсональной психологии Станислав Гроф, это направление зачастую критикуется как «продукт группы эксцентричных и мистически ориентированных профессионалов и парапрофессионалов, которые незнакомы с базовыми принципами традиционной науки».
Трансперсональная психология также критикуется за то, что она является формой неомистицизма, паранауки или квазинауки.
Когнитивный психолог Альберт Эллис критиковал трансперсональную психологию среди прочего за то, что она основывается на религиозной, авторитарной и антиэмпиричной философии, и что большинство трансперсональных психологов придерживается следующих ненаучных доктрин:
1. Абсолютная реальность существует, и когда мы найдем истинную доктрину, которая описывает ее, мы постигнем вечную и абсолютную истину.
2. Жизнь после смерти, бессмертие души и реинкарнация несомненно существуют и были эмпирически доказаны.
3. Все живые и неживые существа являются частью одной единой сущности. Посредством понимания и присоединения к этой единой сущности, возможно напрямую воссоединится с Богом и достичь безграничного блаженства.
4. Используя учение трансперсональной психологии и отвергая научный метод и все достигнутые им результаты, возможно достичь абсолютного знания, единения с вселенной, идеального физического и духовного состояния.
Г. Фридман считал трансперсональную психологию недоразвитой как науку, и отмечал несколько факторов, которые он считает антинаучными убеждениями в данной области. Фридман предложил различать трансперсональную психологию как научную дисциплину и более широкую область трансперсональных исследований, которая, по его мнению, включает в себя ненаучные подходы. Некоторые другие исследователи также предлагают различать трансперсональную психологию как науку и популярные течения, действующие вне академического контекста. Учения таких мистиков, как Гурджиев и Алиса Бейли, зачастую находят рассмотрение в трансперсональной психологии, что ставит под угрозу респектабельность трансперсональной психологии и ее статус как академической науки.
Трансперсональная психология подвергается критике со стороны отдельных представителей религиозных конфессий: по словам Б. С. Братусь (д. псих. н., член-корреспондент РАО), попадая в измененное состояние сознания с помощью методик трансперсональной психотерапии (например, таких как холотропное дыхание), человек воспринимает это состояние как суть духовного, тем самым нанося себе непоправимый вред.
А. Ф. Бондаренко (д. псих. н., член-корреспондент АПН Украины) считает недостатками трансперсональной психологии чрезмерное внимание к мистическим культам; использование психотехник, которыми могут злоупотреблять различные «тренеры», «психологи-целители» и другие шарлатаны; некритическое отношение к галлюцинаторным и галлюцинаторноподобным переживаниям, далеко не всякое из которых имеет психотерапевтическую ценность.
Аллан Б. Чинен (профессор психиатрии Калифорнийского университета в Сан-Франциско) указывает на три основные проблемы в практическом применении разработок трансперсональной психологии: 1) возможное превращение психотерапевта в псевдогуру, который ведет себя как духовный учитель, а не как терапевт; 2) стремление интерпретировать эмоциональные проблемы как проявления духовного развития; 3) упор на высшие состояния сознания и недостаточное внимание к межличностным и социальным процессам. Чинен допускает, что эти недостатки будут преодолены по мере перехода трансперсональной психотерапии из своей начальной фазы в более зрелую фазу, которой в большей мере присущи рефлексия, прагматизм и эффективность.
Интегративная психология – это поп-психология
В современном обществе имеет место достаточно выраженный массовый интерес к психологии, который сочетается с редким обращением к профессиональным психологам и психотерапевтам, удовлетворяется в основном с помощью телепередач и литературных изданий. На волне этого массового интереса мы наблюдаем сегодня бум в области производства своеобразного вида психологической продукции, своего рода «самоучителей жизненного успеха». Чтобы получить представление о масштабах этого явления, достаточно зайти в любой книжный магазин. Представители российской академической науки, отмечая данный феномен, называют его «поп-психологией». Член-корреспондент РАН А. В. Юревич рассматривает поп-психологию как часть поп-науки, которая в свою очередь является порождением и частью поп-культуры (Юревич А.В. Поп-психология // Вопросы психологии. 2007. № 1. С. 3-14.).
Поп-психология отличается от традиционной научно-популярной психологии. Если последняя представляла собой научное знание, изложенное языком, понятным для «человека с улицы», то поп-психология – это изложение вненаучных измышлений таким образом, что они уподобляются научному знанию. Особенностью поп-психологии, отличающей ее от психологии академической и практической, является то, что поп-психология легализует и преподносит обывателю «от имени науки» знание, не получившее научной сертификации, внося вклад в «иррационализацию всей общественной жизни», перефразируя известное выражение М. Вебера. Поп-психология предлагает «человеку с улицы» немало психологических рецептов, которые могут оказаться вредными для него. Поп-психология способствует всеверию как очень опасному состоянию умов, открывающему неограниченные возможности для манипуляции массовым сознанием.
Несмотря на столь нелицеприятную оценку поп-психологии, большая часть академического сообщества склонна рассматривать ее как явление в общем безобидное и не снисходит до серьезного противостояния – да и какой от этого прок в обществе, где не действуют никакие запреты? Должна ли научная психология жить в мире или вступить в конфликт с поп-наукой? Ученые считают, последнее было бы оправдано.
Поп-психология враждебна научной психологии, так как она опасна:
• во-первых, для общества, в котором живет и развивается психологическая наука, – как механизм оглупления людей;
• во-вторых, как механизм дискредитации психологической науки, под которую современная поп-психология усердно маскируется;
• в-третьих, как конкурент на рынке психологических услуг, отнимающий потенциальных клиентов у практических психологов (очевидно, во вред этим людям): зачем идти к специалисту, когда вот она – книга, где все написано.
За снисходительным отношением к поп-психологии стоит осознанная или неосознанная вера в то, что психологические проблемы, которые имеют место у большинства наших современников, суть проблемы пустяковые, не страшные. Так ли это? Психологические проблемы современного человека – это отражение общих насущных проблем развития культуры, главных проблем современной цивилизации. Приспособиться к опережающим изменениям в культуре становится сверхзадачей, для решения которой индивид должен употребить все силы, часто подорвать душевное здоровье, внутреннюю гармонию.
В этой ситуации «психологическое шоу» поп-психологии (по выражению А. В. Юревича) представляется экзистенциально опасным для отдельных индивидуумов и для общества в целом. Это «шоу» является мощным катализатором всеверия и иррационализма – той самой воинствующей глупости, от которой, по мнению ученых-психологов, человечеству и стоит ждать гибели.
Итак, в 2007 году возникла некоторая новая классификация направлений психологии, которая принадлежит выдающемуся современному психологу А.В.Юревич. К известной классификации академических и практических направлений психологии профессор Юревич добавил поп-психологию.
По мнению А.В. Юревич, поп-психология является третьей глобальной социодигмой в психологии, не сводимой к двум другим – к исследовательской (академической) и к практической психологии, а ее основными источниками являются:
1) академическая психология
2) практическая психология
3) эзотерика
4) здравый смысл.
Вот как А.В.Юревич характеризует поп-психологию.
Поп-психология – это довольно широкий пласт психологической информации, отличающийся и от практической психологии и тем более от академической психологии.
Поп-психология упрощает и делает понятными сложные академические психологические знания и наработки психотерапии для обывателя. Но, упрощая психологические знания, она неизбежно их извращает. И иногда предлагаемые ею рецепты могут оказаться вредными для человека.
Для поп-психологии несущественны разграничительные линии между знанием и незнанием – мифами, заблуждениями и др. Ее главная задача – сформулировать наиболее интересную для обывателя версию психологического знания, предложить ему способы решения его психологических проблем в отсутствие особой заботы об адекватности и научной обоснованности этих способов.
Поп-психология обильно представлена в печатном виде. Это все эти книги с советами вроде: «Как стать счастливой», «Думай и богатей» и др. Также многие поп-психологи проводят психологические консультации и тренинги.
В поп-психологических текстах рядом сосуществуют и упрощенные академические знания, и наработки научной психотерапии и психокоррекции, и эзотерические или религиозные взгляды. Все это приправлено обращением к личному опыту пишущего (его родственников, друзей) или просто к здравому смыслу (иногда далекому от реальности).
Часть поп-психологических текстов пишется все-таки психологами с базовым психологическим образованием в лучших традициях популярной литературы.
В сознании обывателя часто смешиваются поп-психология и практическая психология, опирающаяся на научные методы психотерапии и психокоррекции. Это происходит, наверное, потому что, во-первых, поп-психологи часто занимаются частной практикой и, во-вторых, потому что представления о психологической помощи в нашем обществе крайне размыты и неопределенны.
У поп-психологии своя функция, не сводимая к функциям академической или практической психологии. Это, как говорит Юревич, функция «пиара» психологической помощи (что само по себе и не плохо), и функция развлечения. Поп-психология – это связующее звено между массовым сознанием и академической и практической психологией.
Академическая наука, возможно, не самая практически полезная вещь в плане решения многочисленных жизненных проблем современного человека. На вопрос: «Что делать?» научная психология, как правило, не дает ясного и однозначного ответа. Однако она может дать ясный и однозначный ответ на вопрос, каким рецептам следовать не надо. Научная психология, и только она, может разоблачить шарлатанов от поп-психологии, ясно и внятно свидетельствовать, что рецепты, содержащиеся в «самоучителях жизненного успеха», не имеют статуса научного знания, представляют собой не более чем досужий вымысел, за которым не стоит никаких научных доказательств. Если не ученые-психологи, то кто сделает это? Наука может и должна стать противоядием от глупости и тем самым окажется весьма практически полезной обществу. Может быть, в этом сегодня и должна состоять главным образом практическая полезность академической психологии.
Интересно, что Юревич так прямо и не указывает: нынешняя поп-психология в России – это еще одна социодигма (то, что рождается от реализации парадигмы), или все-таки метадигма, то есть нечто с принципиально другим типом рациональности (западная наука, восточная наука, паранаука, религия)?
Менее критические настроенные, нежели А. В. Юревич, ученые считают, что поп-психология не должна игнорироваться академическими психологами. Во-первых, прежде всего это хороший объект для исследования. Во-вторых, это источник вдохновения для практиков и исследователей. Грамотная эзотерика содержит в себе немало знаний, которые могут быть проверены в исследованиях и применены на практике. В-третьих, в России, где мало кто обращается к психологам по тем или иным причинам (это и от закрытой психологической культуры русских, и от дороговизны услуг профессионалов), поп-психология нередко гораздо больше помогает людям, чем некоторые практики и большинство исследователей.
С чего начиналась трансперсональная психология
Уильям Джемс (1842-1910)
Уильям Джемс – пожалуй, единственный «дофрейдовский» и «добихевиористский» представитель американской психологии, который внес важный вклад в изучение сознания.
Это был человек широких интересов. Он преподавал анатомию, психологию и философию в Гарвардском университете. Он на практике искал подтверждения своей теории прагматизма. Кроме того, Джемс интересовался необычными состояниями сознания – от религиозного и наркотического экстаза до явлений метапсихических и спири-туалистических. В 1892 г. он резюмировал цель и задачи психологии как «описание и изучение состояний сознания», что звучит вполне современно.
Уильям Джемс считал индивидуальное сознание непрерывным процессом мышления, но, в отличие от Дэвида Бома и Карла Прибрама, он не рассматривал сознание как самостоятельную вселенную: он был убежден, что сознание нельзя рассматривать вне зависимости от того, кому оно принадлежит. Не менее ясно он понимал то, что сейчас мы называем спектром сознания. «Наше нормальное, или, как мы его называем, разумное сознание, – писал Джемс, – представляет лишь одну из форм сознания, причем другие, совершенно от него отличные, формы существуют рядом с ним, отделенные от него лишь тонкой перегородкой».
В другом месте он говорит о сознании почти как мистик: «...существует континуум космического сознания, от которого наша индивидуальность ограждена только тонкими перегородками и в который наш индивидуальный разум погружен как в материнское море...»
Однако система У. Джемса близка идеям нового времени не только своими определениями. Точно так же, как и это современное движение, Джемс подчеркивал значение самосовершенствования. Он считал, что каждый человек имеет врожденную способность к изменению или адаптации системы своих действий, то есть способность «развиваться», достигая новых уровней личности. Он также считал, что для сохранения физического здоровья необходима позитивная установка – в современной холистической медицине этот факт считается аксиомой, – и верил, как позднее Зигмунд Фрейд и Вильгельм Райх, что блокирование эмоциональной энергии может привести к болезни.
Горячий сторонник индивидуальной деятельности, Джемс считал, что воля играет главную роль в личностном развитии и определял ее как «решающий фактор, благодаря которому могут произойти важнейшие события». Воля как форма интеллектуального восприятия предоставляет человеческому разуму возможность «открыть истину о реальности» и тем самым существенно влияет на картину мира в цепом. Поэтому Джемс утверждал, что все мы должны учиться развивать силу воли. «Воля направляет сознание, – писал он, – благодаря чему намеренное действие может развиваться само из себя.
С другой стороны, эмоциональные аспекты сознания человека занимали менее значительное место в психологической теории Джемса. Он считал, что должно существовать равновесие между бурным выражением собственных чувств и почти клинической независимостью от них – эту полярность мы сегодня связываем с левым и правым полушариями мозга. Джемс цитировал Ханну Смит, которая говорила об эмоциях: «Они свидетельствуют не о твоем духовном состоянии, но только о твоем темпераменте или о теперешней физической кондиции».
Джемс допускал, что в выражении своих чувств мы можем перейти границу и сделаться одержимыми. Он заметил, что чрезмерная любовь нередко становится деспотизмом, избыток лояльности перерождается в фанатизм, а слишком сильная привязанность может стать сентиментальностью. Джемс утверждал, что если эти несомненные достоинства выражены в экстремальной форме, то они «умаляют» того, кто ими обладает.
В этом конкретном пункте Джемс расходится с более гедонистическими аспектами новой эры, которые свое наиболее полное выражение нашли в ранних практиках ашрама Шри Раджнеша в штате Орегон. Тем не менее, в некоторых вопросах Джемс опередил новую эру. Он выделял три аспекта личности: материальную личность (физическое тело, дом, семья и т.д.), общественную личность (общественные роли и положение в обществе), а также духовную личность (внутреннюю сущность) – тем самым подчеркивая значение духовных факторов для самореализации человека. Значительно позднее ту же идею развивала трансперсональная психология. Для Джемса существование внутренней личности имело фундаментальное значение. Он считал, что тело является инструментом для выражения внутренней личности, а не источником побуждений. Он также предлагал то, что теперь на языке новой эры называется «воображением» или «творческой визуализацией», – технику удерживания в сознании образов, предназначенную для тренировки и развития воли.
«Вся совокупность моих знаний убеждает меня в том, что мир, составляющий содержание моего ясного сознания, есть только один из многих миров, существующих в более отдаленных областях моего сознания, и что эти иные миры порождают во мне опыт, имеющий огромное значение для всей моей жизни; что хотя опыты тех миров и не сливаются с опытом этого мира, тем не менее они соприкасаются в известных точках, и слияние это порождает во мне новые жизненные силы».
Зигмунд Фрейд (1856-1939)
Сегодня стало модным поносить Зигмунда Фрейда, поспешно отвергать его как исследователя, одержимого желанием объяснить сложные и многосторонние аспекты личности главным образом посредством сексуальных категорий. Хотя в такой оценке и есть определенная доля истины: Фрейд всегда отстаивал утверждение, что сексуальность в ее различных формах является центральной проблемой, лежащей в основе психологического приспособления, - но современная мысль очень многое позаимствовала у этого ученого.
Мы как-то забываем, что Фрейд первым в западной психологии оценил значимость бессознательного, систематизировал учение о сновидениях и выделил группу основных инстинктов. И хотя фрейдовская психотерапия часто кажется чрезмерно обремененной аналитическими концепциями, необходимо помнить, что Фрейд акцентировал внимание на вытесненной сексуальности и других аспектах неврозов не ради них самих. С точки зрения Фрейда, главная задача психотерапевта состоит в том, чтобы способствовать процессу личностного развития пациента, помочь ему выздороветь и вновь сынтегрировать содержания, выплывающие из бессознательного, то есть сделать жизнь этого человека более уравновешенной и приемлемой для него. Поэтому конечная цель психологии Фрейда всегда была позитивной, интегрирующей и, в этом контексте, оптимистической.
Точно так же, как и Уильям Джемс, Фрейд считал, что исходным пунктом психологии является сознание, хотя само сознание – лишь небольшая часть психики. Особо интересовали Фрейда менее исследованные сферы психики, которые он называл «предсознанием», включающим в себя непосредственные воспоминания, легко доступные сознанию, и «бессознательным», содержание которого составляют бессознательные факторы, а именно инстинкты и вытесненные воспоминания.
Вначале Фрейд считал, что эротическое и физическое удовлетворение сексуальных инстинктов, а также агрессия и деструкция являются двумя главными импульсами, управляющими человеческой жизнью. Позднее он модифицировал эту концепцию, противопоставив жизнеутверждающий и жизнеотрицающий инстинкты как несоединимые полюсы человеческой природы. Он считал, что сознательное «Я» формируется из бесформенного и неструктурированного «Оно», которое является своего рода «большим резервуаром либидо». Инстинкт жизни, или либидо, Фрейд отождествлял с сексуальной энергией, поддерживающей «Я» в его стремлении к удовольствию и самосохранению. Фрейд также сформулировал идею «Сверх-Я», исполняющего роль цензора по отношению к «Я». «Сверх-Я» требует замены нежелательных мыслей и является голосом морали или совести. В этом смысле оно является строгим надзирателем за сознательными действиями.
Однако, согласно Фрейду, бессознательные содержания психики удерживаются за пределами сознания ценой потери значительного количества либодозной энергии. Фрейд считал, что драматическое освобождение заблокированной энергии дает ощущение «немедленного удовлетворения». Это наблюдение Фрейда нашло свое выражение в психотерапевтической практике Вильгельма Райха и, кроме того, во многих современных формах работы с телом, основанных на том, что мускулатура тела накапливает нарастающее напряжение и вытесненную сексуальность. Открытие Фрейда также легло в основу современных психофизических систем, таких как биоэнергетика, стремящихся к очищению тела и психики, помогающих преодолеть барьеры заблокированных эмоций и создающих благоприятные условия для резкого, «взрывного» высвобождения этих энергий. В следующих главах этой книги мы еще встретимся с этими терапевтическими техниками и обсудим их более подробно.
Фрейд подчеркивал, что энергия может быть отвлечена от сексуальных или агрессивных целей и направлена на художественную, интеллектуальную или культурную деятельность. Однако он считал, что люди по своей сути – что бы они о себе не думали – не являются разумными существами. Более того, он полагал, что людьми руководят мощные силы возникающих в бессознательном эмоций, вытеснение которых приводит к неврозам, страданиям и боли.
Фрейд мечтал о мире, в котором рациональное «Я» могло бы взбунтоваться и победить иррациональное «Оно». Он как-то заметил: «Там, где было Оно, должно стать Я», – однако он также чувствовал то, что в человеческом поведении нет психологических случайностей. Выбор друзей, жилища, любимых блюд, развлечений - все это связано с бессознательными воспоминаниями и само по себе является указанием для рационального объяснения нашей сознательной жизни. Поэтому нашей основной задачей является все более глубокое познание самих себя посредством самого тщательного исследования бессознательных содержаний нашей психики.
По Фрейду, психоанализ должен был развиваться именно в этом направлении. Задачей психоанализа должно было стать «высвобождение прежде недоступных бессознательных содержаний, чтобы ими можно было заняться сознательно», что дало бы людям возможность освободиться от страданий, на которые они постоянно себя обрекают.
Идея, что мы сами – творцы собственных страданий, а значит ответственны за свои болезни, является одной из основных в новой эре. Сейчас, когда нередко учение Фрейда объединяют с индийской концепцией кармы, модным стало подчеркивать, что каждый из нас «творит свою собственную реальность» и поэтому должен «взять на себя ответственность» и самостоятельно освободиться от ограничений, которые сам бессознательно «выбрал». Такое сильное упрощение идей Фрейда превращает их в доступные каждому, но пустые фразы. По Фрейду, практической целью психоанализа является усиление «Я» и снятие бессознательных блокад, которые ведут к непредсказуемым деструктивным действиям. Следовательно, фрейдовская идея личностного развития заключается в освобождении жизненной энергии из неволи бессознательного. Вылеченный невротик действительно становится другой личностью, хотя по сути остается тем, кем и был, – но лучшей частью своей индивидуальности, которая может проявиться только при благоприятных обстоятельствах». Аналитик стремится вызвать изменения путем «осознания бессознательного, снятия торможений (и) восполнения пробелов в памяти.
Согласно Фрейду, одной из наиболее эффективных возможностей добраться до бессознательных энергий является анализ сновидений. Он утверждал, что сны прокладывают «прямую дорогу к бессознательному». Первой крупной публикацией Фрейда было «Толкование сновидений» (1900). Многие психологи считают, что из всех его работ эта лучше других выдержала испытание временем. Именно эта книга привела Юнга в круг психоаналитиков; она же произвела сильное впечатление на Альфреда Адлера, Отто Ранка и Эрнста Джонса – активных участников психоаналитического движения на его раннем этапе.
Первоначально Фрейд считал, что сны являются искаженным отображением ментальных процессов. Однако после того, как в 1897 г. он сформулировал концепцию «Оно», он постулировал, что сновидения являются формой самовыражения «Оно». Сон ослабляет цезорский контроль «Я» над бессознательным, что дает простор для развития всевозможных фантазий, направленных на удовлетворение желания. По Фрейду, каждое сновидение, даже беспокойное и кошмарное, является попыткой исполнения какоголибо желания. Эти фантазии об исполнении желания могут происходить как из раннего детства, так и из событий настоящего. Фрейд также заметил, что в невротическом поведении - а кто не был невротиком в Вене конца XIX века? – сексуальность всегда связана с ограниченными или вытесненными желаниями. Эти причины можно открыть благодаря анализу сновидений, или, по определению Фрейда, «работе со сновидением».
Во время сна мысли спящего выражаются языком сновидений. Поэтому Фрейд разработал технику обсуждения с пациентами их снов, обращая внимание на «свободные ассоциации» идей и воспоминаний. Далее результаты этого обсуждения подвергались подробному анализу. Он считал, что сновидения защищают и успокаивают психику, направляя ранее неудовлетворенные желания в со-знание без физического пробуждения тела. Поэтому можно полагать, что сновидения - это способ переживания фантазий, которые не могли быть реализованы наяву. Интересно, что сновидения очень часто позволяют нам переступать границы общепринятой морали, и это - ключ к пониманию их роли: сновидения помогают ослабить напряжение, поскольку «Оно» не делает различия между удовлетворением желания в физическом, чувственном мире и в мире сна.
Хотя сновидения часто кажутся запутанными и искаженными, Фрейд доказал, что их можно распутать и расшифровать. Однако он был склонен находить в сновидениях повторяющиеся мотивы, заключающие в себе особого рода соотнесения. Символы тем или иным образом представляли части человеческого тела: длинные, жесткие объекты отождествлялись с пенисом, обрезание волос - с кастрацией, коробки и ящики - с лоном, движение вверх и вниз с копуляцией и т.д., а сами сны были символическим выражением сексуальных желаний. Именно этот вопрос явился одной из главных причин разрыва с Карлом Юнгом, который при анализе сновидений - как мы это вскоре увидим - делал акцент на совершенно иных аспектах.
Тем не менее Фрейд первым поставил перед собой глобальную задачу изучения бессознательного, и именно здесь мы находим то, что объединяет его с «Нью Эйдж». Даже если его выводы отличались некоторым субъективизмом, а проблема сексуальности была, быть может, слишком преувеличена, Фрейд как первопроходец в области исследования сознания возвышается над своим окружением. Без сомнения, его анализ сновидений явился важнейшим вкладом в наше сегодняшнее понимание законов психики. Как он сам писал в 1900 г.: «Сновидение не похоже на неправильную игру музыкального инструмента, которого коснулась не рука музыканта, а какая-то внешняя сила; оно не бессмысленно, не абсурдно, оно не предполагает, что часть нашей души спит, а другая начинает пробуждаться. Сновидение – полноценное психическое явление. Оно – осуществление желания. Оно может быть включено в общую цепь понятных нам душевных явлений бодрственной жизни. Оно было построено благодаря чрезвычайно сложной интеллектуальной деятельности».
Карл Юнг (1875-1961)
Зигмунд Фрейд оказал большое влияние на Юнга, а его «Толкование сновидений» склонило Юнга к занятиям анализом сновидений. Юнг говорил о Фрейде: «Оценивая сны как наиболее важный источник информации о бессознательных процессах, он вернул человечеству инструмент, который, казалось, был безнадежно утерян». Хотя Юнг и разделял фрейдовскую концепцию индивидуального бессознательного, вскоре он начал развивать идеи более широкого коллективного бессознательного, которое выходит за рамки индивидуальной психики. Все более сильное возражение вызывала в нем фрейдовская модель сексуального вытеснения, и в 1912 г., после публикации книги «Символы трансформации», в которой он отверг концепцию сексуального либидо, он окончательно порвал с Фрейдом.
Для Юнга бессознашльное является огромной суммой представлений, намного более богатой, чем индивидуальные бессознательные содержания. Он также предполагал, что бессознательное в определенном смысле действует независимо от сознания. Кроме того, Юнг начал дистанцироваться от фрейдовского подхода к анализу сновидений, все менее полагаясь на технику «свободных ассоциаций». Постепенно он пришел к убеждению, что если позволить пациенту рассказывать о сновидениях как ему заблагорассудится, то он начинает уходить от самого содержания сновидения, хотя каждое сновидение самодостаточно и «выражает некое особое содержание, которое бессознательное пытается до нас донести». Если Фрейд всегда старался найти в сновидениях сексуальные мотивы, то Юнг считал, что для расшифровки языка сновидения наиболее важной является индивидуальная ситуация, а не поиск постоянных мотивов, таких как пенис или женская грудь. Юнг подчеркивал это, когда писал: «Человеку может присниться, что он вставляет ключ в замок, машет тяжелой палкой или пробивает дверь таранящим предметом. Все эти действия можно рассматривать как сексуальную аллегорию. Но фактически само бессознательное выбирает один из этих специфических образов: это может быть и ключ, и палка, и таран, – и это обстоятельство само по себе также значимо. Всякий раз задача заключается в том, чтобы понять, почему ключ был предпочтен палке или тарану. И иногда в результате оказывается, что содержание сна означает вовсе не сексуальным, а имеет другую психологическую интерпретацию».
Юнг пришел к выводу, что «сон имеет свои собственные границы» и им нельзя манипулировать, привязывая к какому-то символу определенное значение вне зависимости от контекста. В то же время сновидение - не случайное явление: оно имеет свой внутренний смысл «Сон есть специфическое выражение бессознательного», а причиной его возникновения является компенсация тех аспектов личности, которые оказались неуравновешенными. Например, слишком эгоистичному индивиду, будет часто сниться символическое «схождение на землю».
Однако в снах также проявляются определенные мотивы, которые, по мнению Юнга, не принадлежат индивидуальной психике. Изучение именно этих символов легло в основу его концепции коллективного бессознательного. Он писал: «Существует много символов, являющихся по своей природе и происхождению не индивидуальными, а коллективными. Главным образом это религиозные образы. ...Их происхождение столь глубоко погребено в тайнах прошлого, что кажется очевидным их внечеловеческое происхождение. Фактически же они суть «коллективные представления», идущие из первобытных снов и творческих фантазий. Как таковые эти образы представляют спонтанные проявления и уж никоим образом не преднамеренные изобретения».
Сказанное Юнгом по существу означает, что на определенном психическом уровне в сновидениях появляются мотивы, общие для всего человечества. Эти мотивы – символическое выражение «постоянно повторяющихся моделей человеческою опыта». Это значит, что они возникли из наблюдений, связанных с природой (небом, сменой времен года и т.д.), которые стали неотъемлемой частью человеческой психики.
Эти первичные представления Юнг назвал архетипами и показал, как они возникают. «Одно из наиболее распространенных и одновременно наиболее волнующих переживаний связано с ежедневным движением Солнца. Ничего подобного мы не найдем в бессознательном, если попытаемся отыскать аналог этого физического процесса. Вместе с тем мы обнаружим миф о солнечном герое во всех его многочисленных вариантах. Именно этот миф, а не физический процесс, создает архетип солнца».
Следовательно, архетип может принять форму антропоморфически преображенной силы природы. Своей силой этот архетип обязан тому, что наблюдение за движением Солнца является одним из универсальных, основных содержаний человеческого опыта. Это нечто такое, чего человек не в состоянии изменить: сила, на которую человек не имеет влияния. Солнце становится объектом поклонения и одним из мистических архетипов, с которым приходится отождествляться в религиозных или ритуальных актах трансценденции. Естественно, различные культуры по-разному представляли солнечного героя (например, Аполлон-Гелиос в Греции и Риме, Ормузд в древней Персии), однако Юнг считал, что все они являются вариациями на одну тему, общее ядро которых - архетип бога Солнца. Архетипы, помимо своей универсальности, имеют также и другую сторону: они обладают полной автономией и способны проявляться совершенно независимо. Юнг отмечал: «Первичные образы, или архетипы, живут своей собственной, независимой жизнью... как это легко заметить в тех философских и гностических системах, в которых источником знания является опыт бессознательного. Идея ангелов, архангелов, «духа и силы» у св. Павла, «архонтов» у гностиков, небесной иерархии у Псевдодионисия Ареопагита – все это возникло из наблюдения определенной автономии архетипов».
Юнг утверждал, что архетип обладает определенного рода силой и влиянием. «Он подчиняет себе психику своей «первобытной силой»».
С течением времени, и особенно в связи с развитием идеи архетипов, воззрения Юнга стали принципиально отличаться от взглядов Фрейда. Юнг считал, что наиболее глубокие уровни психики абсолютно духовны, в то время как фрейдовская концепция «Оно» утверждала их бесформенность или хаотичность. Постепенно Юнг пришел к убеждению, что основной целью личностного развития является стремление к полноте, которая достигается путем интеграции противоречивых содержаний и архетипов бессознательного. Этот процесс он назвал индивидуацией.
Юнг выделил множество аспектов личности. Среди них персона, или маска, которую мы показываем миру, и эго, которое охватывает все сознательные содержания личного опыта. Он также считал, что люди должны иметь в своем сознании полярные черты противоположного пола, которые он определил как Аниму для мужчин и Анимус для женщин. Он также выделил Тень – воплощение воспоминаний и опыта, полностью вытесненных из сознания. Тень часто появляется в сновидениях и кошмарах как темная, отталкивающая фигура. Однако Юнг утверждал, что если содержания, которые несет Тень, будут осознаны и вновь включены в сознание, то значительная часть ее темной, ужасающей природы исчезнет. Работа с темной стороной психики стала важным аспектом психотерапевтического метода Юнга.
В Самости Юнг видел тотальность личности, охватывающую все вышеупомянутые аспекты психики. Он также считал Самость основным архетипом, символическим выражением которого является круг или мандала, представляющие полноту. Поэтому сутью самосовершенствования является стремление к полноте существования. Самореализация, или индивидуация, означает возможность просто «стать самим собой», обрести полноту самого себя.
Процесс личного развития Юнг описал в работе «Отношение между эго и бессознательным» (1928). «Чем явственнее мы осознаем себя благодаря самопознанию и чем полнее выражаем себя в своей деятельности, тем тоньше становится слой индивидуального бессознательного, которое как бы напластовано на коллективное бессознательное. Так постепенно раскрывается сознание, которое уже не замыкается в узком, индивидуально воспринимаемом мире материальных потребностей. Это расширенное сознание больше не является уязвимым вместилищем эгоистичных индивидуальных желаний, страхов, надежд и амбиций, которые необходимо было компенсировать или корректировать с помощью противоположных тенденций бессознательного; теперь оно выполняет функцию связи с миром объектов, ведет индивида к абсолютному, полному и неразрывному единению со всем миром».
Влияние Юнга на идеи новой эры огромно. Судя по всему, оно намного больше, чем принято считать. Юнг подчеркивал, что сновидения – это живая реальность, информация, идущая непосредственно из психики. Идея слушать свой внутренний голос не является открытием новой эры. Этот широко понимаемый принцип лежит в основе ныне возвращающихся к нам техник визуализации и внутреннего развития. Юнг также считал, что наиболее важными являются спонтанные проявления психики. Это находит свое подтверждение в рисунках, выполненных в измененных состояниях сознания, – практиках, весьма характерных для новой эры.
Юнговская идея коллективного бессознательного вдохновила многих на то, чтобы в мифах, сказках и легендах искать ответы па вечные вопросы, а также находить аналогии между религиозными ритуалами посвящения и процессом личностной индивидуации.
Наиболее важной для Юнга была индивидуальная трансформация, хотя, без сомнения, процесс индивидуации развивается во взаимосвязи с другими людьми. Тем не менее, точка зрения Юнга совпадает со взглядами представителей новой эры, которые считают, что прежде чем в процесс самосовершенствования включать других, нужно поработать над собой – иначе слепые станут поводырями слепых.
В конечном счете, Юнг говорит о том, что свое духовное предназначение мы держим в собственных руках. Архетипы коллективного бессознательного – это верстовые столбы на труднопроходимой и опасной тропе, которая ведет к реинтеграции нашей психики. То, каков будет итог путешествия, полностью зависит от нас самих.
Альфред Адлер (1870-1937)
Созданная Адлером индивидуальная психология, так же, как и юнговская концепция индивидуации, оказала значительное влияние на гуманистическую психологию и, опосредованно, на Движение за Развитие Человеческого Потенциала и на новую эру.
Концепция Адлера, где главное место занимают детские психические травмы и попытка их преодолеть в зрелом возрасте, была основана на идее самосовершенствования. По Адлеру, целью каждого человека должно быть развитие собственных способностей и возможностей. Он писал: «Стремление к совершенствованию является врожденным в том смысле, что оно часть нашей жизни».
Адлер разделял дарвиновскую идею естественных форм приспосабливания к окружающей среде и полагал, что «цели жизни», как он их называл, сосредоточены на достижениях индивида, его попытках преодоления жизненных препятствий. Он считал, что по преимуществу цели жизни – это наша защита перед чувством бессилия, это мостик между неудовлетворяющим нас настоящим и ясным, полным силы и удовлетворенности будущим. Адлер еще более чем Юнг, делал ставку на индивидуализм, приписывая человеку такие качества как исключительность, ясность сознания и способность быть хозяином собственной жизни, которые, как он считал, были проигнорированы Фрейдом. Он был убежден, что мы можем формировать собственную личность, то есть пропагандировал идеи, близкие идеям новой эры.
«В каждом индивиде, – говорил он, – одновременно представлено и единство личности, и индивидуальная форма этого единства. Поэтому индивид одновременно и актер, и его роль. Он творец своей собственной личности».
Хотя в работах Адлера мы находим ощутимую поддержку идеи развития человеческого потенциала, однако у Адлера в большей степени, чем у Юнга, обнаруживается склонность рассматривать эту проблему в общественном контексте. Для Адлера любое человеческое действие социально мотивированно, индивид должен развивать в себе чувство причастности к общественной жизни, чувство родственной связи, которое в конце концов должно охватить все человечество. Таким образом, он сместил акцент с индивидуального развития на достижение всеобщего блага. «Психологическое развитие в первую очередь является переходом от эгоцентричной позиции и поиска личной выгоды к позиции творческого освоения среды и общественно полезного развития. Конструктивное стремление к высшим целям в сочетании с социальной активностью и кооперацией является основным признаком здоровой личности».
Стоит вспомнить, что Адлер находился под влиянием двух философов, взгляды которых также перекликаются с идеями новой эры. Одним из них был Ханс Вайхингер, а другим – Ян Смуте. Вайхингер был приверженцем оригинальной теории, согласно которой надежды на будущее оказывают на человека гораздо большее влияние, чем опыт прошлого. Этот подход выделяет совершенно иной аспект человеческой психики, чем это было у Фрейда. По Вайхиигеру, человеческая деятельность является своего рода фикцией и опирается на собственное представление о мире. Идея Вайхингера повлияла на адлеровскую концепцию целей жизни, а также на постулат новой эры о нашем самопредставлении как о решающем факторе, который, в конечном итоге, и формирует нашу реальность и нас самих.
Влияние на Адлера оказал также Ян Смуте, выдающийся государственный деятель, который между 1919 и 1948 годами, дважды был премьером Южно-Африканской республики. Независимо от своей политической и военной карьеры, Смуте интересовался наукой и философией, был автором книги «Holism and Evolution» («Целостность и эволюция»). В ней изложена оригинальная позиция автора, согласно которой в природе господствует тенденция к целостности, которую невозможно объяснить в категориях ее частей. Смуте полагал, что в природе заложено стремление к созданию высшей организации, а во всех индивидах – внутреннее стремление к целостности.
Адлер переписывался со Смутсом и ввел понятие «холизм» в свою систему индивидуальной психологии как интегрирующее начало. Он считал, что каждого человека мы должны рассматривать как целостное существо. «Наиболее важной задачей индивидуальной психологии является умение видеть это единство в каждом отдельном человеке, в его мыслях, чувствах, поступках и в том, что называется бессознательным - то есть в любом проявлении его личности».
Вильгельм Райх (1897-1957)
Среди пионеров Движения за Развитие Человеческого Потенциала важное место принадлежит также Вильгельму Райху. Его концепция сексуальной энергии и «защитного панциря» тела оказала и продолжает оказывать сильное влияние па современную холистическую концепцию работы с телом, а его система является связующим звеном между ранней стадией фрейдовской психотерапии и концепцией тела-сознания, принятой в новой эре.
Райх учился в Венском университете, где в 1922 году получил звание доктора медицины. Потом он начал работать в психоаналитической клинике Зигмунда Фрейда. Однако, как и в случае Юнга и Адлера, между концепциями Райха и Фрейда быстро обозначилось существенное различие, и между ними возникли разногласия. Фрейд отказался быть личным аналитиком Райха, а также не разделял его симпатии к марксизму. Несмотря на это, во взглядах Райха, касающихся сексуальной энергии, угадывается влияние фрейдовской теории, хотя учение Райха в основном относится к телу, а не к сознанию.Райх придерживался концепции «биоэнергетческого потока», пронизывающего тело, и считал, что подавление эмоций и сексуальных инстинктов может привести к «блокадам», обусловливающим сковывающие модели поведения («панцирь» характера) и напряжение определенных групп мышц («панцирь» тела). Когда эта блокада усиливается, перетекание энергии в теле задерживается, что в хронических случаях приводит к значительным проблемам со здоровьем.
Для Райха, так же, как и для Фрейда, сексуальная энергия является сущностью человеческого существования. Кульминация оргазма является абсолютным освобождением от напряжения, что дает возможность сексуальной энергии высвободиться в акте физической близости и любви. Позднее Райх вывел формулу «биологического напряжения и нагрузки», которое имеет четыре фазы: механическое напряжение, полная биоэнергетическая загрузка, биоэнергетическое высвобождение энергии и расслабление. Он также отмечал, что полный оргазм – это почти трансцендентальное переживание, связанное с потерей «Я» и чувством глубокого покоя. Поэтому те люди, которые чувствуют вину по поводу сексуальной экспрессии, действуют против потока биоэнергии (или «органона», как называл ее Райх), создавая тем самым фрустрации и эмоции, которые в дальнейшем вытесняются. Это приводит к невротическому, негативистскому поведению, которое Райх назвал «панцирем характера». Сексуальная энергия влияет на автономную нервную систему, которая, в свою очередь, посредством смежных процессов серьезно влияет на определенные органы тела. В то время как здоровый организм существует в режиме напряжения и расслабления – естественного ритма жизни, – в организме, покрытом «панцирем», сохраняется длительное состояние напряжения. Райха тревожил тот факт, что в западном обществе тотальный невроз считается нормой. Он полагал, что такой тип характера сформирован главным образом сопротивлением свободному течению сексуальной энергии.
По существу, психотерапия Райха заключается в освобождении большого количества подавленной энергии. Он поделил тело на семь областей и расположил их под прямым углом к позвоночнику: область глаз, рта, шеи, грудной клетки, диафрагмы и таза (включая ноги). Он считал, что органальная энергия заблокирована в хронически сжатых мышцах и необходимо ее поэтапное высвобождение. Райховская терапия «работы с телом» заключается в разрушении панциря, начиная с глаз и далее вдоль тела. С этой целью применяется несколько упражнений.
Глубокое дыхание. Режим дыхания предлагается психотерапевтом. Пациент может ощутить прилив энергии как покалывание и «мурашки».
Глубокий массаж. На зажатые мышцы оказывается давление. Иногда необходимо ущипнуть напряженные области, чтобы расслабить их.
Экспрессия лица. Пациент «строит мины», выражая определенные эмоции и одновременно поддерживает зрительный контакт с терапевтом и определенный режим дыхания.
Работа с грудной клеткой. Терапевт надавливает на грудную клетку, а пациент выдыхает воздух или кричит. Этот вид работы с телом снимает блокады дыхания.
Конвульсивные рефлексы. Конвульсия «пробивает» панцирь. Терапевт может использовать в своей работе расслабляющее действие кашля, зевания и т.д.
Позы, вызывающие напряжение. Чтобы разбудить тело, можно использовать напряженные позы. Это может привести к судорогам или клонусу, что также помогает «пробить» панцирь тела.
Активные движения. Терапевт предлагает пациенту «пинаться», топать или энергично двигать различными частями тела. Это «расслабляющее» упражнение.
В целом райховская терапия – это способ проникнуть в панцирь, продвигаясь от внешних слоев ко все более глубоким. Важно то, чтобы это углубление происходило в темпе, который может выдержать пациент. В разных частях тела результаты терапии проявляются по-разному.
Глаза. Могут иметь бездумное и омертвевшее выражение. Терапевт предлагает пациенту, чтобы тот делал вращательные движения глазами в одну и в другую сторону и широко раскрывал глаза как от неожиданного удивления.
Рот. Эта область охватывает мышцы подбородка, горла и затылка. Чтобы их расслабить, терапевт просит пациента плакать, кричать, делать сосательные и другие всевозможные движения губами.
Шея. Чтобы расслабить напряжение в этой области, можно использовать крик и завывание.
Грудная клетка. Когда пациент дышит или смеется, обнаруживается панцирь этой области. Сдерживание дыхания приводит к подавлению эмоций. Для их освобождения терапевт может требовать определенных движений рук и плеч.
Диафрагма. Панцирь в этой области проявляется в осанке. Позвоночник может быть наклонен вперед, затрудняя выдох. Этот панцирь можно ослабить дыхательными упражнениями и так называемым рвотным рефлексом.
Живот. Эта часть охватывает плечи и мышцы живота, которые часто напряжены, если пациент имеет склонность к оборонительным поступкам. В этой области необходимо расслабить панцирь.
Таз и ноги. При сильном панцире таз отодвигается назад и может выступать, что является признаком глубоко вытесненного беспокойства. Кроме того, неподвижность таза тормозит сексуальную экспрессию и наслаждение. Пациента могут попросить, чтобы он ударялся тазом о топчан или бил ступнями о землю до тех пор, пока не появится чувство освобождения.
Таким образом, райховская терапия приводит к систематическому расслаблению напряжений тела.
Ее целью является свободное протекание энергии. Это попытка достичь при работе с телом того, что фрейдовская терапия стремится добиться работой с сознанием. Подход Райха оказал большое влияние на телесно ориентированную психотерапию: биоэнергетику, рольфинг, и метод Фельденкрайза, – развивающую осознание тела и движения. Все эти методы имели большое значение для Движения за Развитие Человеческого Потенциала и для холистической медицины в целом.
Райховская терапия является классическим подтверждением того, что работа, первоначально начатая Фрейдом и другими пионерами психологии начала XX века, продолжается в живом потоке современного Нового Сознания.
Наряду со вкладом Вильгельма Райха в работу с телом, явившимся важным звеном, соединяющим ранние психологические школы с движением новой эры, значительную роль в развитии психологии суждено было сыграть новому направлению. Этим направлением стала «гуманистическая» школа и ее, быть может, самое важное ответвление – трансперсональная психология.
Как правило, о трансперсональной психологии говорят как о «четвертой силе» – после фрейдизма, бихевиоризма и гуманистической психологии. Как подсказывает само название, трансперсональная психология изучает состояния за пределами эго. Трансперсональный подход стремится к расширению традиционного круга психологических исследований, обращаясь к таким вопросам, как холистическое здоровье, «пиковые» религиозные и мистические переживания, традиционная эмпирическая и духовная психотерапия Востока и Запада.
Гуманистическая психология, как и трансперсональная, своим возникновением в одинаковой мере обязана двум ее ключевым фигурам: Абрахаму Маслоу (1908-1970) и Энтони Сутичу (1907-1976) Их личный интерес к духовным ценностям как необходимой сосгавлющей цельной человеческой личности исторически привел к тем идеям, которые на более популярном уровне теперь разрабатываются движением «Нью Эйдж».
В 1952 г. Абрахам Маслоу стал профессором психологии Брандейзского университета и противопоставил себя бихевиористам, которые в то время занимали большинство американских кафедр психологии. Интересно, что в 1954 г. он начал составлять корреспондентский список психологов со всей страны, разделявших его взгляды, – это были люди, которые занимались такими вопросами, как креативность, любовь, самореализация и личностное развитие. После трех лет работы в этом списке по-прежнему было всего лишь 125 человек!
В сферу интересов Маслоу входили культурная антропология и нейропсихиатрия, однако он также испытал влияние гештальтпсихологии. Его подход был полностью холистичен. Он подчеркивал, как ранее подчеркивали Юнг и Адлер, что человеческий организм необходимо рассматривать в категориях его целостного потенциала.
Со временем Маслоу выдвинул свою знаменитую «иерархию потребностей», которая охватывала физиологические факторы (голод и сон), безопасность (стабильность и порядок), привязанность (семья и дружба), а также уважение (чувство собственной ценности и признание). На вершине этой иерархии находится потребность в самореализации, или, по его собственному определению, «полное использование талантов, способностей и возможностей». Его также интересовали категории людей, способных к самореализации. Маслоу заметил, что такие люди обладают спонтанностью и являются независимыми натурами. Это последовательные сторонники глубинных человеческих отношений, они демократичны, им присущ творческий подход к жизни, они способны возвыситься над ограничениями культуры. Маслоу открыл, что люди, которые реализуют свои возможности, часто способны к достижению мистических, или «пиковых», состояний.
В своих исследованиях Маслоу особое внимание уделял людям здоровым и творческим, а не больным и невротическим. Он считал, что больные, психически неуравновешенные или неадаптированные люди не могут стать источником информации о возможностях развития человека. С другой стороны, самореализация теснейшим образом связана с развитием личности. По мнению Маслоу, решающим фактором является преодоление искаженных представлений о себе, преодоление защитных механизмов, скрывающих истинную личность внутри нас. Маслоу подчеркивал: «Человек не способен к правильному выбору, пока не научится в каждый момент жизни слушать самого себя, свою собственную самость...»
Другой ключевой фигурой в развитии гуманистической и трансперсональной психологии – как уже указывалось ранее – был Энтони Сутич. Сутич не был ученым в узком смысле этого слова - он считал себя «независимым психотерапевтом», - однако он пробудил у представителей нового направления глубокий интерес к вопросам духовным и мистическим.
В возрасте двенадцати лет, в результате несчастного случая во время бейсбольного матча, он заболел ревматическим артритом. В восемнадцать лет его парализовало, и он был вынужден закончить свое образование в девятом классе. Остаток жизни ему суждено было провести на костылях или в инвалидном кресле, снабженном телефоном, подставкой для книг и другими удобствами.
Несмотря на инвалидность, Сутич продолжал активно жить. Он часто разговаривал с медсестрами об их личных проблемах и вскоре завоевал репутацию верного друга и советчика. На протяжении многих лет люди приходили к нему в больницу за советами. В 1938 г. его пригласили в качестве консультанта и руководителя группы в Общество слепых Пала Альто. В 1941 г. он занялся частной практикой в качестве консультанта, специалиста по индивидуальной и групповой терапии.
Некоторое время Сутич занимался общественной и политической деятельностью, связанной с рабочим движением, а во время Второй мировой войны работал в Министерстве иностранных дел как переводчик с сербо-хорватского языка. В течение длительного времени он интересовался западными и восточными религиями, особенно восточными, очень много читал о йоге, веданте, теософии и «Христианской Науке», лично интересовался психоделическими и мистическими состояниями сознания и - как он написал в статье, опубликованной незадолго до его смерти, – «уже в 1953 г. несколько раз имел мистический опыт, или что-то в этом роде, как после употребления психоделических веществ, так и без них»).
Сильное впечатление на Сутича произвел Свами Ашокананда из Общества Веданты в Сан-Франциско, который в своих лекциях «обращал особое внимание на ценность и значение научного исследования внутренней сферы человеческих возможностей и духовного потенциала».
Сутич был уже знаком с работами Свами Рамакришны и Свами Вивекананды и – после того, как его автомобиль приспособили к его физическим возможностям – смог принимать личное участие в семинарах по психологии и мистицизму. Летом 1945 г. он слушал курс лекций Кришнамурти в Огайо и Калифорнии. Однако его разочаровали «неясные обобщения» Кришнамурти по поводу «реальности». «Он произвел на меня впечатление холодного, равнодушного, скорее неприятного человека, – писал позднее Сутич. – Недостаток тепла и юмора пробудил во мне ощущение, что восточному мистицизму чего-то не хватает».
Однако лекция Свами Акхилананды «Индийская психология» возродила его интерес к мистицизму, тем более, что поднимающаяся в это время волна бихевиористской психологии в близлежащем Стенфордском университете пробуждала в нем все более сильное чувство неприятия. Сутич глубоко исследовал психологические установки и их выражение у своих клиентов и все чаще стал задумываться о возможности «психологического развития». Некоторые из его коллег использовали подобную терминологию в своей практике. Сутич с особым энтузиазмом относился к групповой терапии, которая в одинаковой степени способствовала как духовному, так и эмоциональному развитию.