Защита от препятствий на пути

Теперь о защите от препятствий, возникающих на пути, применительно к йогинам, склонным соответственно к методу или мудрости. Для йогина, склонного к методу, существует восемь защит от четырёх препятствий; для йогина, склонного к мудрости, также существует восемь защит от четырёх препятствий; и кроме того, существует четырнадцать защит, подходящих обоим. Начиная с мирского пути и далее, защита осуществляется посредством этих тридцати.
Первая тема открывается словами: «Более склонный к методу…»

Йогин, более склонный к методу, оберегается от препятствий на пути…

Под склонностью к методу понимается два: 1. склонность в силу приверженности и обязательств и 2. склонность в силу личного опыта. Для йогина, склонного к методу, возможны четыре препятствия, связанные с четырьмя различными моментами: 1. препятствие мирских феноменов при вступлении на путь, 2. препятствие внешних мар после вступления на путь, 3. препятствие возрастания силы мар при достижении некоторой устойчивости ума, а также 4. препятствие нераспознавания медитативного сосредоточения в то время, когда ум устойчив.

…посредством твёрдой веры…

Касаемо первого две темы: 1. препятствие привязанностей к любящим родственникам и прочим, а также 2. препятствие учителя и друзей. От первого охраняются твёрдой верой, а прежде того малыми материальными дарами; от второго – также твёрдой верой, а прежде того материальными дарами и любовным отношением.

…охранного круга, чтения мантры, мантровых узлов.

Три вещи непременно защитят от препятствий, чинимых внешними марами: 1. охранный круг с ваджрной оградой и прочим, 2. чтение таких мантр, как сумбхани, и 3. мантровые узлы и так далее, полученные от искусного учителя или друзей, в зависимости от обстоятельств.
Таковы четыре средства защиты от препятствий метода посредством метода.
Что же касается препятствий от возросшей силы мар, то в этом случае надлежит менять охранный круг.

Также пусть видит феномены как проявления природы ума, условные, взаимозависимо возникшие связи; поскольку они подобны отражениям, пусть не отделяется от истины океана таковости.

Защита даруется тремя: 1. осознанием того, что и субъект препятствия, и объект его, и само препятствие по сути есть ум, 2. осознанием иллюзорности ума, и 3. осознанием того, что этот ум не имеет собственной природы.
Таковы три способа защиты от препятствий метода посредством мудрости.
Если после обретения умом устойчивости жизненные ветры и ум собираются в таких местах, как слог Кша, то могут проявляться всевозможные неприятные феномены, такие как нападения демонов-ракшасов и кровожадных даков и дакинь. Если в это время распознавать свои переживания как медитативное сосредоточение – устранятся препятствия к медитации, если распознавать препятствия – устранятся вредоносные влияния мар, а если видеть в препятствиях достоинства и достижения, то они успокоятся. Вкратце, защита осуществляется через понимание взаимозависимо возникших связей.
Таким образом, восемь защит подразделяются на три вида: 1. защиты от препятствий метода посредством метода, числом четыре; 2. защиты от препятствий метода посредством мудрости, числом три; и 3. защита от препятствий метода посредством взаимозависимо возникших связей, единственная.

Что касается мудрости…

О пути мудрости и прочем говорится в связи с двумя типами людей: 1. склонными к мудрости в силу приверженности и обязательств и 2. склонными к мудрости в силу личного опыта. Те и другие испытывают четыре вида препятствий: 1. препятствия, порождающие переживания и страдания; 2. препятствия, проявляющие формы; 3. препятствия, выражающиеся в звуках; а также 4. препятствия, воздействующие на воззрения и вершины достижения. Примени к ним последовательно четыре защиты; таковы четыре проверки.
Здесь также уместна строка, расположенная ниже по тексту, где говорится:

Поскольку мары – сыны богов возникают на пути склонных к мудрости, защита посредством четырёх проверок.

Четыре проверки следующие: 1. проверка посредством опыта, 2. проверка посредством медитативного сосредоточения, 3. проверка посредством мантры, а также 4. проверка посредством воззрения и вершины достижения.
Да будет позволено мне объяснить кое-что из смысла слов. Сказано:

…есть внешние мары…

Внешние мары – это изначально зловредные ложные наставники, которые только чинят препятствия.

…и изменение придёт в связи с двумя путями, четырьмя воззрениями и четырьмя вершинами достижения.

Однако изменение четырёх воззрений и четырёх вершин достижения в связи с двумя путями – это четвёртое препятствие; следует понимать, что остальные три препятствия подразумеваются.

Внутренние измененяют десятку путей и так далее и приходят, если знаки неизвестны. Защита посредством знания.

Здесь говорится о внутренних марах. Снова, как и в предыдущем случае, есть четыре, от которых следует защищаться. Защита осуществляется посредством знаков четырёх посвящений. Внутренние мары могут приносить пользу и вред, затрагивать устранение и принятие. Кроме как внутренними марами, их ещё называют «препятствиями».
Десятка путей и прочего та же, что выше. Что касается защиты посредством знания знаков, то знаки тела следующие:

Прижми концом собравшиеся пять,
Составь большим и средним пальцами ведическое Е,
Примени мудру высшей бодхичитты,
Указательным пальцем укажи на пространство.

Знаки ветвей следующие:

Покажи пять пальцев по одному,
Сожми ваджрный кулак,
Покажи вознесённую ваджру о трёх спицах,
Указательным пальцем укажи на пространство.

Знаки речи, которые есть четыре группы слогов: 1. Ка, Ла, Ща, А; 2. Я Ра Ла Ва; 3. Э Вам Ма Я; и 4. Ом Ах Хум Ом, – следует знать как четыре посвящения. Ими непременно защитишься от препятствий.
Так объясняются шестнадцать защит, по восемь для склонных соответственно к методу или мудрости.
Теперь о четырнадцати защитах, определённых для обоих типов йогинов. Сказано:

Защита от загрязнения, омрачения и утери семенной капли.

Подразумеваются защиты от шести видов загрязнений, шести видов утери семенной капли и двух видов омрачений.
Шесть видов загрязнений следующие: 1. загрязнение самаи, 2. загрязнение от злых духов, 3. загрязнение от дурной компании, 4. загрязнение от пищи, 5. загрязнение от места, а также 6. загрязнение от трупа. Первое загрязнение – великое, следующие четыре – средние, последнее – малое.
Сила загрязнения может быть распознана по сновиденным переживаниям посредством исследования то, что в них является загрязнённым. Если тело нечисто – великое загрязнение, если одежда нечиста – среднее загрязнение, если дом нечист – малое загрязнение. Также посредством сновиденных переживаний можно распознавать каждое из шести загрязнений по отдельности. Великое загрязнение истощает жизненную силу; среднее рождает страдания в теле и уме, ухудшает медитативное сосредоточение; малое также ухудшает медитативное сосредоточение.
Касаемо устранения загрязнений: великое устраняется посредством посвящения, среднее – посредством ритуального пиршества, малое – посредством омовения.
Омовение применяется для устранения великих, средних и малых загрязнений от злых духов. В случае великого загрязнения выполни надлежащим образом ритуал сосуда, помести в него пепел от гневной огненной пуджи, чёрный аконит, истолчённые человеческие кости и белую горчицу, залей ароматной водой. Если в день будешь совершать по три омовения, соединяя их с обильным начитыванием сердечной мантры идама, загрязнение устранится. Используя пепел от огненной пуджи роста, устранишь среднее загрязнение, от мирной огненной пуджи – малое.
Для избавления от эпидемий и прочего набери пепла от огненной пуджи власти и надлежащим образом выполни ритуал. Если говорить в общем об устранении загрязнений, то устраняются посредством посвящения, устраняются посредством ритуального пиршества в особое время и также устраняются посредством омовения. Кроме того, устраняются посредством глиняных форм, одну половину которых оставляют в укромном месте, а другую выбрасывают в глубокую реку. Или, иначе, можешь устранять посредством спасения жизней, провозглашения раскаяния и так далее.
Поскольку препятствия такого рода обыкновенно проявляются при первом собрании сущностных компонентов, то методы устранения загрязнений чрезвычайно ценны.
Шесть видов утери семенной капли следующие: 1. утеря в силу захваченности блаженством и переполнения каналов; 2. утеря во сне в силу привычных склонностей или из-за злых духов; 3. утеря в силу соединения воды и болезни; 4. утеря в силу распаления страстью, порождённой воплощением чистой мудрости; 5. утеря в силу естественного истощения от дурной пищи; и также 6. утеря в силу истечения пота при осуществлении действий.
От первого защищаются посредством шести действий, вокализированных вдохов – спокойных и усиленных, – а в особенности при помощи произнесения с силой: «Хум!» – и так далее.
Что касается второй, смешай надлежащим образом четыре: чёрный каучук, человеческий мозг, пепел от сожжённых семян белой горчицы и менструальную кровь. С наступлением вечера вотри в тайное место и в область талии.
Или, иначе, завяжи на чёрной верёвке двадцать один узел, сопроводив это многократным начитыванием сердечной мантры идама, и обвяжи эту верёвку вокруг талии.
Грязь с женской одежды защищает от утери в силу привычных склонностей; также можно защититься с помощью особого положения тела, практик, подобных используемым в крия-тантрах, и так далее.
Что касается третьего, то вообще следует прибегать к питательной пище. Сверх того, прими на пустой желудок немного порошка из трёх острых трав, оберни талию и бёдра тёплой одеждой – к примеру, шкурой хищника, – встань и примени пять или семь прижиганий к тем местам, куда достают локти. Таким образом непременно защитишься.
Что касается четвёртого, то здесь оберегаются посредством особой защиты: шести действий и чрезвычайного взгляда. Подробности относительно остальных методов следует узнать непосредственно от учителя. Что же до методов, применяемых к двум последним, то они не отличаются от тех, которые уже объяснялись в связи с прибеганием к нектару пищи и действиям.
Поскольку препятствия такого рода обыкновенно проявляются при втором собрании сущностных компонентов, то методы устранения загрязнений чрезвычайно ценны.
Два вида омрачений – это омрачения клеш и омрачения познания. Под первым понимается непрестанный поток мыслей, от которого защищаются посредством трёх путей: устранения входа и так далее. Об омрачениях познания говорится, когда есть медитативное сосредоточение, но в нём присутствует восемь ущербных переживаний. От этого защищаются посредством ключевого момента допущения естественного выражения и также посредством трёх безупречных. О методах порождения последних, если они не возникают, следует узнать непосредственно от учителя.
Так вкратце объясняется четырнадцать общих защит, и на этом объяснение тридцати обычных защит завершается.
Таким образом посредством разделения текста трактата на семь частей объясняется общий путь сансары и нирваны.

Принятие плода как пути
Коренные учения традиции Ламдре, хранимой школой Сакья
Перевод на английский Сайруса Стирнса
Предисловие Его Святейшества Сакья Тризина

Восемь отклонений

Не понимая, что сущность ума — это единство проявленного и пустоты, наделенное наивысшим из всех качеств — свободной взаимозависимостью причины и следствия, вы концентрируетесь лишь на аспекте пустоты. Примите во внимание этот изъян, называемый "основное отклонение от сущности пустоты".

Схожим образом, начиная медитировать, несмотря на то, что у вас может иметься интеллектуальное понимание естественного состояния, вы не переживаете его непосредственно. Или же, если оно возникло, но вы забываете о нем, смысл не укоренится в вашем бытии, даже если вы можете объяснить его другим людям. Это называется "временное отклонение от сути".

Несмотря на то, что все, что вам требуется сейчас, — это Путь как таковой, вы все еще желаете позже достичь какого-то иного результата. Это называется "основное отклонение от Пути".

Если вы считаете, что недостаточно лишь поддерживать простую пробужденность своего ума, и жаждете искусственно создаваемой умом великолепной медитации, а затем ищете ее где-то еще, это называется "временное отклонение от Пути".

Если при возникновении мешающей эмоции вы не знаете, как принять ее сущность в качестве Пути, и вместо этого медитируете по какой-то другой технике в соответствии с низшими Колесницами, это называется "основное отклонение от противоядия".

Не зная, как сделать все возникающее частью Пути, например, мысли, вы блокируете их или вынуждены разрушать их, прежде чем погрузиться в медитацию. Если это происходит, то имеет место "временное отклонение от противоядия".

Если вы не понимаете, что естественное состояние сущности ума — это изначальная пустота и отсутствие какой-либо укорененности в чем-либо, и искусственно создаете мысли наподобие: "Она не обладает собственной природой", "Это пустота" или "Она лишь временно пуста", — это называется "основное отклонение в сторону обобщенной пустоты".

Думать: "Раньше я отвлекался, следуя за мыслями, но теперь я медитирую хорошо!", — а затем продолжать подпитывать эту мысль либо же думать, что сохраняешь внимательность, но в действительности не обладать ею, и так далее, значит "временно впадать в обобщения".

Заключение

Не познав ключевое положение о естественном состоянии и не разрешив сомнения относительно того, каким оно в действительности является, вы рискуете впасть в вышеописанные и многие другие ошибочные состояния, отчасти похожие на медитацию. Занятие неправильной, поддельной медитацией, даже очень продолжительное, не принесет плодов. Некоторые люди, медитируя на шаматху прекращения, создают причины для перерождения во вредоносных формах, например, становятся нагами. Поэтому ошибок в медитации следует избегать.

Более того, некоторые люди принимают за шаматху притупленное или вялое состояние ума, свободное от мыслей. Они полагают, что випашьяна — это мыслительный анализ. Они верят в то, что жесткая и неподвижная зажатость ума — это внимательность, и ошибочно принимают неопределенное безразличие за естественное состояние. Они принимают ум обывателя, не знакомого с подлинным ликом естественного состояния, за изначальный простой ум, свободный от искусственности. Они полагают, что цепляние к хорошему самадхи или обусловленному блаженству отсутствия боли — это наивысшее природное блаженство. Не обретя уверенность в безобъектном естественном состоянии, они путают цепляние за проявленные объекты с беспрепятственным самопознанием, свободным от объекта и любых привязок. Им кажется, что тупость, в которой знание подавлено, — это неконцептуальная пробужденность, и так далее.

Говоря кратко, все различные типы ошибок, подобия медитаций, отклонения и схождения с Пути в основе своей вызваны тем, что практикующий в недостаточной степени посвящает себя предварительным упражнениям, таким как накопление заслуг и очищение омрачений. Поэтому загрязнения негативной кармы еще не устранены. Далее, из-за того что вы не напитались целебной силой благословений, ваш ум не излечился и остается неподатливым. Не разрешив свои сомнения в основной части практики, вы попали в равнодушную ловушку теории и оказались поглощены словами. Наконец, не приняв практику искренне всем сердцем, вы стали человеком, для которого Дхарма — не более чем фасад. Такой человек не является ни практикующим, ни мирским человеком и приводит к гибели учение Линии практики.

Целе Нацог Рандол, "Светоч махамудры"

Про духовную имитацию и уютные остановки

Почти каждый раз когда я общаюсь с людьми, считающими себя идущими по духовному пути, я вижу одни и те же излюбленные остановки, сидя на которых они воображают свой путь. Остановиться легко. Настолько, что большинство духовных искателей ещё даже не вступило на путь, уютно устроившись на остановке под названием «Современная духовность». А уж на этой остановке есть всё что душа пожелает.

Вот длинный ряд просветленных Мастеров и Гуру с ещё более длинными рядами своих последователей. Вот библиотека священных писаний и лучшие тексты просвещенных представителей человечества. Вот группа йогов в скрученных позах и вот свободный коврик, ждущий тебя за умеренную плату. Рядом самозабвенно мантры поют и кружатся в экстатическом танце люди с блаженными лицами. А вот тут, вкусив некий экзотический напиток, или пожевав волшебный гриб, можно испытать высочайшие мистические переживания. А там, неподалеку, в ряд выстроилась целая череда ашрамов, от которых веет тишиной и покоем. И ещё отовсюду зазывают к себе, предлагая чайные церемонии, техники медитации и дыхания, тайны боевых искусств, энергетические комплексы, магические приёмы, шаманские ритуалы, древние артефакты и духовную атрибутику на любой вкус… ух… всего и не перечислишь.

Грех тут не остановиться — вон какой большой выбор. Да и спрос очевидно имеется. А раз спрос велик и люди оттуда идут с горящими глазами, значит дело хорошее и нужно пробовать, так ведь? Правильная логика?

Вот поэтому люди и застревают на этой остановке. Они руководствуются логикой эпохи потребления, в которую даже духовность выставлена на прилавки. И вот потребители ходят от отдела к отделу, выбирая себе различные наряды духовно-продвинутых искателей. А потом они показывают их друг другу, как трофеи, добытые в духовном супермаркете.

Думаете я против всего перечисленного? Нет. Не против. Дело вообще не в том что я перечислил. Всё это двери. Как я могу быть против дверей? Если ты знаешь к чему идешь, то это то, сквозь что ты иногда проходишь, идя к своей цели, а если не знаешь, то это просто хождение по разным достопримечательностям раскрученного туристического маршрута с духовными комментариями к нему. А духовный туризм нынче явление очень популярное.

Духовный туризм

Некоторые духовные традиции сравнивают первый этап на духовном пути с жизнью пчелы. По сути, это ещё не сам путь, но только прелюдия к нему. Пчела летает от цветка к цветку и пробует их пыльцу на вкус. Так и духовный искатель знакомится с разными подходами, религиозными направлениями, философскими воззрениями, практиками и конкретными носителями знаний и состояний. Подразумевается что духовный искатель на этом этапе по крайней мере теоретически разберется с основными вопросами, поймет какова цель духовного пути, каковы его собственные склонности и какое из испробованных направлений ему ближе. Этот этап может длиться несколько лет, и по его истечению духовный искатель, подобно пчеле возвращается в улей, чтобы переварить съеденную пыльцу и начать давать мёд. Возврат в улей – это остановка внешнего поиска, прекращение активного накопления информации и опыта, и начало переваривания всего, что было накоплено в прошлом. Это — начало пути.

Но что я вижу? Я вижу что ненасытные пчёлки летают всю жизнь без устали, так и не вернувшись в улей, так и не начав процесс переваривания, и так и не начав выделять мёд. Вот это и есть духовный туризм.

Цель

Очень редко можно встретить человека, который потрудился честно ответить себе на вопросы о цели всего того, что он делает в сфере жизни, которую считает духовной. Зачем всё это? Какова конечная цель? Что должно быть в итоге?

В 99.9% случаев за этим вопросом скрывается примерно один и тот же ответ. Он маскируется духовными терминами и возвышенными формулировками, но при честном рассмотрении там всегда одно и то же. Часто люди говорят о духовном пробуждении и освобождении, а подразумевают при этом счастье, блаженство, гармонию, экстаз, могущество, покой, признание, роль просветленного учителя и все такое в этом роде. Если взглянуть честно, то всё это скрытые представления об удовольствии. Удовольствии, завёрнутом в фантик духовности.

Вообще-то все представления об удовольствии коренятся в нашем прошлом опыте, так что если цель – удовольствие, то ты всегда будешь иметь дело лишь с фрагментами своего прошлого в разных его комбинациях. Порой причудливых и мистических комбинациях, но тем не менее…

Знай, что этот мир удовлетворяет все запросы без исключений. Он так устроен. И если положение в мире таково, что духовных искателей миллионы, а пробужденных существ единицы, то вывод прост: они не хотят пробуждения, они хотят чего-то другого. И это другое маскируется под духовность.

Мастера и Гуру

Для современного духовного искателя лучший Мастер – это мёртвый Мастер. Я не шучу. Это факт, если ты смотришь на вещи прямо. Живой Мастер – это угроза всем твоим представлениям, всей твоей шаткой конструкции эго — концепциям, теориям, умопостроениям и твоей воображаемой личности. Словом, всей той лжи, которой ты укрываешься от жизни.

Поэтому современным искателям нравятся Мастера прошлого, или те Мастера, которые находятся на достаточном отдалении от них. Они не угрожают их безопасности и полностью соответствуют их представлениям и фантазиям о духовном пути. Таких Мастеров можно заочно любить, ими можно восхищаться и периодически ссылаться на их слова. Они не выйдут из нирваны, чтобы кулаком истины заехать в челюсть твоей воображаемой персоны. А ведь примерно этим занимается настоящий Мастер. Живой Мастер. Тот, которому ты можешь задать свой важный вопрос и к которому ты можешь подойти достаточно близко, чтобы однажды исчезнуть.

Большинство из тех, кто приходит к Мастерам, чтобы задать свой вопрос (например, на сатсанге), думают что они пришли за ответом, за решением озвученной проблемы. Но задача у Мастера другая – отобрать у тебя твои вопросы, оставить тебя ни с чем – незащищенным, открытым и уязвимым: без вопросов и ответов, без многочисленных слоёв из идей и концепций. И если ты это понял, тогда ты несмотря на неизбежный дискомфорт будешь подходить к нему все ближе и ближе, пока однажды не обнаружишь, что Мастер и ты – не отличны.

Но современный искатель приходит к Мастеру, чтобы подтвердить своё мнение и укорениться в нём. А если этого не происходит — он уходит к другому. Выбор ведь нынче огромный. Обязательно найдется тот, кто будет ласково приглаживать его возвышенные представления о себе самом,  заодно увеличивая ряды своих последователей.

Ходить на сатсанги и пить Мастеров из трубочки как разноцветные соки, обсуждая потом понравился он тебе или нет – это чертовски странно. И так же странно часто ходить от одного Мастера к другому, смешивая эти напитки как коктейли.

Возможно, у тебя есть вопрос: обязателен ли Мастер на пути пробуждения? На этот вопрос у меня есть точный ответ: да, Мастер нужен. Но пойми прежде это: истинный Мастер – это сама Жизнь. Она твой первый и последний учитель.

Мистические переживания

Зачастую мистические опыты воспринимаются людьми как неотъемлемая часть духовного пути, поэтому часто становятся самоцелью. Что в сущности является подменой и препятствием на пути пробуждения. Духовное пробуждение – это не мистическое переживание, это вообще не какой-либо новый опыт и не измененное состояние сознания. Пробуждение никогда не совпадает с представлениями о нём. Оно подобно вспоминанию себя как того, кто видит этот сон, а не того, кто во сне что-то делает. Как того, кто существовал и будет существовать всегда. Посреди всех явлений и за их пределами.

Все переживания, все опыты, вся мистика во всех её проявлениях – это часть сна. Может быть в его более тонких слоях, но все же — это часть сна.

Сон разворачивается в виде некой драмы на театральной сцене. Сцена — это территория привычного человеческого восприятия. Метафизика и мистика – это закулисье внешних процессов, видимое, если привычное восприятие изменить. А пробуждённое существование – это не вовлечённое наблюдение из-за пределов как сцены, так и её закулисья. И заглядывать за кулисы чаще всего нет никакой необходимости.

Я периодически слышу о том, как кто-то из встреченных мной людей воодушевленно рассказывает о мистических переживаниях, как о чем-то очень значимом. И когда они спрашивают меня что я об этом думаю, то не видят в моих глазах большого интереса. Я говорю об этом как о чем-то обыденном и не особо важном. И это, конечно, им не нравится.

Просто мне уже сложно понять чем одно состояние принципиально лучше другого. И мне таким людям хочется сказать, облив холодными словами: купи каких-нибудь психотропных веществ и ты легко получишь целый букет мистических переживаний. Если эти переживания являются твоей целью, то наркотики – самый быстрый способ добиться этого. И множество людей в современной духовной тусовке так и делают, прикрываясь высокими словами.

Но если быть честным с собой, то увидишь что после этих переживаний твои прежние реакции остаются на своих местах. А именно твои реакции в обыденной жизни – и есть показатель твоего продвижения. Единственную пользу, которую я могу признать от психотропных опытов – это чуть более расширенные представления о себе и мире. И это вся польза. Её можно извлечь и куда более безопасными средствами. Впрочем нет, не вся. Это ещё и возможность увидеть как ты цепляешься за образ духовно-продвинутого человека. И знай, что приём психотропных веществ – это всегда некий опыт, оплаченный в кредит.

Если твоя цель пробуждение, то для тебя мистические опыты, естественно переживаемые по мере прохождения некоторых этапов – это просто дорожные знаки. Они как вехи на пути, по которым ты можешь понять где ты находишься и что дальше делать. Будучи водителем, ты ведь никогда не делаешь дорожный знак целью своей поездки, не останавливаешься возле него, не бродишь вокруг, считая его чем-то особенным. Ты просто едешь дальше, узнав благодаря знаку, что здесь тебя ждет поворот, горка, или пешеходный переход.

Духовные практики

Ох… с этим беда. Нужно признать, что с доступностью информации к нам пришла поверхностность её восприятия.

Все практики и методы – это инструменты, вроде лопаты. Она нужна, чтобы копать до тех пор, пока не доберешься до воды. И когда ты выкопаешь колодец с водой, нужно выбросить лопату и, не отходя от колодца, пить из него до полного насыщения. Вместо этого духовные искатели берут то одну лопату, то другую. И копают то в одном месте, то в другом. Иногда я спрашиваю некоторых почему они меняют лопаты и места? И некто отвечает, что эта лопата ему не подходит, или что там где он копал воды нет. А я смотрю на местность, на которой он работал и вижу множество маленьких ям. И я знаю: если бы он свои усилия приложил к одному месту – колодец был бы уже выкопан. Причем не так уж и важно где начать копать — вода есть везде, просто копай пока в этом не убедишься.

Духовная литература и знания

Хорошая книга – это указатель, подобный ссылке в интернете. Задача ссылки – указать и перенаправить пользователя на целевую страницу. Задача духовной литературы – указать на источник взгляда читателя и на факторы, которые его могут отвлечь.

И мне часто хочется спросить: зачем ты постоянно перечитываешь тексты ссылок? Зачем их цитируешь? Зачем тебе коллекции ссылок? Зачем ты читаешь комментарии к ним?

Клик – это всё что нужно. Иди туда, куда они указывают.

Вопреки общепринятым представлениям, я скажу, что большого количества знаний не нужно. Порой достаточно одной искренней беседы, или небольшого абзаца текста, чтобы сформулировать самую суть того, что тебе нужно делать и как именно. А далее – берешь лопату и копаешь.

Ашрамы

Я побывал во множестве ашрамов, общался со многими людьми, которые регулярно их посещают. И я много раз слышал одну и ту же историю. Она звучит примерно так: «Здесь, в ашраме, хорошо, спокойно, возвышенно, а там где я живу всё не так – шумно, низкие энергии и люди кругом не те». Поэтому некоторые из таких людей однажды все бросают и селятся рядом с ашрамом, или прямо в нём.

И знаешь что я думаю? Я думаю, что на этом чаще всего путь этого человека оканчивается. Причем скорее всего так и не начавшись.

Большая часть наших узлов завязана в условиях того социума, в котором мы провели большую часть жизни. И лучший способ увидеть и развязать эти узлы – это взглянуть на них прямо, не пряча глаза. Если бы эти люди искренне спросили меня каким я вижу их следующий шаг, то я бы сказал: возвращайся домой; устройся на работу; добейся того, чего когда-то хотел, но потом сдался, спрятав это желание куда подальше; наладь отношения с родителями, родственниками, женой или мужем, друзьями и сотрудниками; окружи себя достойными людьми. Необязательно чтобы все эти отношения были близкими, достаточно чтобы они не были деструктивными и чтобы гармонично укладывались в контекст твоей жизни. И вот когда это случится, и при этом останется некая тяга к чему-то выходящему за рамки даже этой гармонии – приезжай в ашрам. В этом случае ты не будешь убегать от действительности и ты уже не будешь чувствовать большой контраст между жизнью дома и жизнью в ашраме. Ашрам станет просто удобным решением практической задачи – например, для прохождения интенсивного ретрита, или переваривания пройденного этапа.

О нашем времени

Я считаю что наше время — просто подарок для того, кто действительно заинтересован в пробуждении, потому что современный социум таков, что достаточно жить обычной жизнью в гуще общества, чтобы деструктивные тенденции ума постоянно выходили наружу. Современная социальная система этому способствуют. И это конечно же тяжело, но и очень эффективно. Так жизнь показывает то, что тебя отягощает, помогая тем самым от этого освободиться.

Тесные связи, доступность информации, интенсивность жизни, и даже материалистичный вектор современного общества – всё это отличные условия для быстрого взросления.

Ещё несколько слов

Всё вышеупомянутое ни в коем случае не является критикой. В сущности всё и всегда на своих местах. И автор этого текста сам наступал на многие из этих граблей. Просто иногда такой текст может стать поводом к пересмотру своего курса движения.

В таком случае ты просто читаешь и честно спрашиваешь себя – так ли это в моей жизни, или нет? И если ты искренне ответишь себе на эти вопросы, то повторять обнаруженные глупости будет уже сложно, или совсем невозможно. В сущности всё это было о том, как перестать имитировать духовность, попадаясь в хорошо замаскированные ловушки.

И если ты поймал себя на этом, то ты просто оставишь остановку, на которой сидишь, скорректируешь дальнейший курс движения и пойдешь своим путём.

 Альберт Караман

Океан и волны

На самом деле ничего «плохого» с нами не происходит. Но опытное переживание погруженности в мир и принадлежности к нему способно кого угодно потрясти до основания и привести в замешательство. В ответ на бескомпромиссное совершенство проявленной реальности в нас могут пробудиться чувства незащищенности, уязвимости, неполноты, несоответствия или потерянности. Поэтому большинство религий скорее проповедуют уход от мира, чем призывают к проникновению в сущность этого потрясения и замешательства. Но на самом деле в природе нашего мира нет ничего «дурного» или «неправильного». Нет ничего «дурного» и нашем чувственном восприятии. С точки зрения дзогчена ни к чем нет ничего дурного: все сущее как оно есть — совершенно. Неоткуда, в таком случае, берется это ощущение «неправильности»? Что это за чувство неполноты и каково его происхождение?

Пытаясь установить, что же «не так с окружающим миром, с нашим телом или с полем нашего восприятия, мы можем обозначить эту «неправильность» лишь в соотнесении с неким ощущением «правильности». Для этого необходимо некое беспроблемное или утопическое представление о том, «как lice должно обстоять на самом деле». На первый взгляд может показаться, что подобная утопия должна заключать в себе некий намек на просветление... однако в своих представлениях об утопии мы, как правило, отвергаем реальность нашего истинного положении, а следовательно, создаем всего лишь очередную дуалистическую конструкцию. Дуалистической она оказывается потому, что в ходе ее построения мы проецируем на реальность теоретическую схему разделения на «чистое» и «нечистое». Но возможен и другой подход к пониманию реальности. Выйдя за пределы противоположностей — таких, как грех и святость, мирское и священное, боль и отсутствие боли, невежество и знание, путаница и ясность, сансара и нирвана, — мы сможем уловить образ нашей ситуации, реальность которой пребывает вне поляризованных параметров.
Если встать на позицию восприятия, отличающую ши-не, если просто молча наблюдать воспринимаемое нами окружение, сможем ли мы сказать, что в нем чего-либо не хватает? Чем еще оно должно обладать, кроме того, чем оно является! И если мы заглянем в самих себя в поисках того, чего может не хватать нам, — удастся ли нам прояснить сущность этой «недостачи»? Чем еще должны мы обладать, кроме того, чем мы являемся? Что это за чувство «неполноты»? Откуда оно берется, если мы не можем обнаружить для него никакого основания? Вопросы эти могут показаться странными, но на самом деле они помогут нам глубже понять значение слова дзогчен — «несотворенная самосущая полнота».
Опыт погруженности в мир и принадлежности к нему и впрямь потрясает и вводит в замешательство. Но быть может, существует способ перевести это переживание в иной, более широкий план, в котором замешательство преобразится в изумление и восхищение чудом?
Испокон веков вдохновенные мыслители пытались подступиться к вопросу о природе бытия. Но ни одна философская система, ни одна мистическая космология, с точки зрения большинства людей, так и не ответила на этот вопрос. Нельзя утверждать, что ответ на него обязательно должен существовать. Но нельзя в утверждать, что ответа нет. Можно утверждать лишь, что мы желаем узнать его, поскольку вопрос о погруженности в мир и принадлежности к нему — вопрос прилипчивый и опасный. Иногда эта опасность сладка, как мед на лезвии клинка. Лизнув лезвие, мы восклицаем: «О, как сладко!» А потом приходят боль и Кровь.
Одни скажут: «Мед — штука коварная и нехорошая. Лучше не трогать его, а не то порежешься». При таком подходе лезвие жизни воспринимается как нечто неприятное. Другие спросят себя: «Что бы такое придумать, чтобы полакомиться медом, не порезавшись?» Подход здесь другой, но результат тот же самый: лезвие жизни опять-таки рассматривается как нечто, чего следует избегать. Третьи скажут: «На самом деле здесь чет ничего, кроме лезвия. Жизнь — это только боль и ничего, кроме боли; следовательно, пресечение жизни есть освобождение*. Тот, кто придерживается такого образа мысли, отрицает сладость меда. Наконец, найдёся такие, кто заявит: «На самом деле важен только мед. Что с того, что я порежусь? Зато я смогу вкусить сладость!» Сторонники этого подхода принимают и мед, и лезвие, но разделяют опыт на «хороший* и «плохой*. Однако на самом деле сладость меда и острота лезвия — это единый опыт. Если вы воплотились в человеческом облике, вы вкушаете мед на лезвии клинка. И если вы живете ради меда, а лезвие воспринимаете как неизбежный «профессиональный риск», то рано или поздно вас постигнет одно из двух разочарований: либо сладость меда обернется для вас тошнотворной приторностью, либо лезвие изранит вас до крови.
Что значит вкушать мед на лезвии клинка?
Значит ли это отвергнуть то или иное или обе эти стороны опыта— с тем, чтобы искать ответ в небытии? Или напротив — принять весь опыт в его совокупности, принять бытие как оно есть и тем самым освободиться от двойственности?
Бывают мгновения медовой сладости, когда чувствуешь, что мог бы жить вечно. И это верное ощущение: такие мгновения и впрямь принадлежат вечности. Но если мы начинаем цепляться за эту вечность, она тотчас сжимается до самого обычного мига повседневной жизни: и в нас, и вокруг нас не остается ничего, кроме искусственных разграничений и противопоставлений. Продолжая лизать лезвие, когда мед уже кончился, мы попросту искалечимся — аналогия неприятная, но точная.
К счастью или к несчастью, жизнь состоит не только из подобных крайностей. Поскольку просто быть, не располагая доказательствами бытия, нам кажется слишком трудно, мы пытаемся использовать явления, попадающие в поле нашего восприятия, в качестве таких доказательств. Мы не в состоянии просто отдаться своим ощущениям и насладиться разворачивающимся перед нами представлением. Нам во что бы то ни стало надо все потрогать, а потрогав — схватить. А стоит что-нибудь схватить, как мы тотчас это присваиваем, начинаем защищать от посягательств, объявляем своей собственностью, придумываем ему применение и отгораживаемся вместе с ним от остального мира. Все чего бы мы ни коснулись, неизбежно прилипает к нашим рукам, словно мы обмакнули их в горшок с медом и так и не удосужились вымыть.
В том, чтобы пребывать в мире и принадлежать ему, нет ничего «плохого», И постигая совершенство мира на опыте, мы волей-неволей задаемся вопросом — и вопрос этот, как уже говорилось, опасный и прилипчивый. Однако ответ не заставит себя долго ждать, если мы вспомним, что у нас просто-напросто липкие руки, а значит, надо вымыть их — омыть в пустоте, Практика ши-не мало-помалу развивает в нас способность прикасаться к различным предметам и явлениям так, чтобы они не прилипали к рукам.

Рассмотрим эти идеи применительно к опыту четырех йог. В нёндро четырех йог, согласно откровению Аро Лингмы, процесс соотнесения — это процесс привязывания к мыслям в поисках доказательств существования. Процесс соотнесения — это замкнутый крут бесконечных разочарований. А практика ши-не выявляет этот процесс и наглядно показывает, чем на самом деле мы занимаемся. Мысли становятся ориентирами в процессе соотнесения только благодаря тому, что мы цепляемся за привычные схемы. Но сами по себе мысли, идеи, образы, чувства, ощущения, люди, места и вещи вовсе не являются ориентирами. Сами по себе они не обладают никакими качествами, пригодными для соотнесения. И только из-за страха перед небытием мы низводим все явления до условных ориентиров.
Явления внешнего мира перегружены вторичными функциями, которые мы приписываем им ради удобства, из Практических соображений. Красное небо на закате предвещает хорошую погоду. Красное небо на рассвете предвещает дождь. Но эти смыслы не заложены в данный феномен от природы, а лишь приписываются ему. Точно так же обстоит дело и с явлениями внутреннего мира. Но, практикуя сидение, мы обнаруживаем, что вторичная функция мысли — обеспечивать доказательства нашего существования. Лишаясь мыслей, мы лишаемся ориентиров для соотнесения. Лишаясь мыслей, мы лишаемся подтверждений своей устойчивости, неизменности, самостоятельности, целостности и определенности. Ши-не — это метод привыкания к такому состоянию.
В повседневной жизни постоянный поиск ориентиров искажает опыт существования, делая его по большей части неудовлетворительным. Это недовольство раздражает и мучит нас, но мы его терпим, чтобы удовлетворять более важную для нас потребность — потребность в самоопределении. Ведь поиск ориентиров позволяет нам отвлекаться от бытия, забываться в непрерывных попытках «быть», — а это «быть» мы неизменно отождествляем с «заниматься чем-либо». Мы занимаемся «поддержанием своей устойчивости», «своей неизменности», «своей самостоятельности», «своей целостности», «своей определенности». Главное заблуждение здесь состоит в том, что бытие оценивается только в категориях формальных качеств. Принимая бытие и небытие за взаимоисключающие понятия, мы обрекаем себя на бесконечное блуждание в круговороте недовольства и мучительных недоразумений. Распределяя воспринимаемые явления по шкале их относительной ценности, мы оставляем за собой лишь три возможных типа реакции на каждое из них; влечение, отвращение или безразличие. Если то, что мы воспринимаем, подкрепляет наши личные определения, возникает влечение. Если наши личные определения оказываются под угрозой, возникает отвращение. Если же воспринятый феномен не подкрепляет наши личные определения, но и не ставит их под угрозу, мы относимся к нему с безразличием. Все, что невозможно включить в систему соотнесений, мы попросту игнорируем. Ничто не воспринимается как таковое: весь наш опыт согласуется с нашей потребностью в определениях, а следовательно, все явления классифицируются в соответствии с тем, насколько они удобны в качестве ориентиров для соотнесения. В мысли самой по себе нет ничего дурного, хотя в свете некоторых наставлений к медитации может показаться, что это не так. Согласно дзогчену, мысль — это естественная функция Ума. Мысль — столь же естественное проявление нашего физического существование, как и другие формы чувственного восприятия. Но как только мы осознаем, что Ум — это океан пространства, лишенный всяких соотнесений, дуалистический узел страха развяжется сам собой. Погружаясь в это пространство, мы совершим потрясающее открытие: избавиться от соотнесений не значит умереть.
Если мы сможем естественно и без усилий поддерживать присутствие, не впадая в дремоту и забытье, то в нас пробудится спонтанная ясность. Звезды зажгутся в небе, и сияние их отразится в океане бытия, свободном от каких бы то ни было соотнесений.

Нгакпа Чогьям и Кхандро Дечен – Громовое безмолвие
РАСКРЫТИЕ СОЗНАНИЯ ДЗОГЧЕНА

5 стадий видения опыта в созерцании

Видение опыта у медитирующих проходит в своём развитии пять уровней. Первое, что бросается в глаза практически любому человеку, когда он начинает заниматься какой-либо медитацией, – это то, что его сознание переполнено мыслями. (И некоторые, обнаружив это, начинают не на шутку воевать со своим мышлением.) «Слишком много мыслей!» – это первое яркое впечатление, которое у нас возникает, когда мы достаточно расслабляемся физически, и ум начинает сосредоточиваться. Начинающие вдобавок склонны воспринимать мысли как нечто отдельное и независимое. Им не хочется думать, что их мысли и есть они сами. Название этой первой стадии – «обнаружение мыслей». Это очень ценная стадия. Не то что бы тут происходило какое-то выдающееся осознание – всё-таки мысли воспринимаются здесь как нечто внешнее, – но тем не менее, это очень важный этап. Здесь мы имеем прекрасный наглядный пример работы нечистого видения. Как правило, мы не отождествляемся со своими мыслями. Они нам кажутся отдельными, существующими независимо от нас объектами.

Обнаружив в себе множество мыслей, большинство медитирующих затем усиленно пытается вернуть своё внимание к объекту медитации. На этом этапе они ещё не осознают, что этот объект есть не более чем опорная точка, которая нужна не ради самой себя, но ради отвлечений, возникающих в связи с ней. Как бы много для нас ни значил наш объект медитации, большую часть времени наше внимание будет обращено не к нему, а к тем самым отвлечениям, от которых начинающим так хочется избавиться. И тут у нас возникает вопрос: а что с этими отвлечениями делать? Если медитирующий достаточно опытен и получал соответствующие наставления, то он постепенно отучает себя от того, чтобы воспринимать мысли как нечто внешнее по отношению к себе. Но чтобы осознать мысли нераздельными с собой, иметь подробные наставления по этому поводу недостаточно. Мы проведём очень много времени на коврике для медитации, прежде чем эта нераздельность станет для нас очевидной.

Будет такой момент, когда, продолжая воспринимать мысли как нечто внешнее, мы почувствуем, что нам удалось отбить их атаку. Наша концентрация стала лучше, и поток отвлекающих мыслей, прежде такой бурный, теперь заметно мелеет. У нас даже может возникнуть некоторая эйфория. Это уже второй уровень видения опыта – «истощение мыслей». Мы ещё не осознали, что мысли являются частью нас; сейчас они представляются нам независимыми сущностями, которыми мы понемногу учимся управлять. Но поскольку теперь мысли возникают нечасто, то мы начинаем спрашивать себя, а были ли вообще когда-нибудь внешние по отношению к нам мысли. И постепенно понимаем, что не было. В этот момент мы начинаем переходить от изучения воспринимаемого к изучению воспринимающего.

Практикующий становится более созерцательным, поскольку теперь он больше наблюдает за собой, чем за своими мыслями. И в результате на какое-то время мысли исчезают полностью. Это третий уровень видения опыта – «уничтожение мыслей». «Наконец-то я избавился от мыслей! – думает практикующий, дойдя до этого этапа. – Вот теперь-то в моей медитации начнётся настоящий прогресс!» Он начинает испытывать экстаз во время медитации. И как следствие, оставляет усилия и расслабляется. Ему кажется, что он подошёл к концу пути и теперь вполне может отдохнуть. Но это ощущение обманчиво. Когда все мысли внезапно исчезают, расслабляться на самом деле не следует. Это уловка мыслей, и если мы на неё попадаемся и позволяем себе расслабиться, то мысли из ничего вдруг возникают снова, и в огромном количестве. Неожиданный наплыв мыслей нас встряхивает, мы сосредотачиваемся на них, но как только мы это делаем, они опять исчезают. Если медитирующий достаточно зрел, то в этот момент он понимает, что мысли не обладают собственной сущностью, а являются частью ума и по природе своей преходящи. Мысли на этом этапе обычно очень образные, эмоционально насыщенные. Мы можем даже расплакаться из-за какой-то из них. Это связано с тем, что в это время мы вносим серьёзные коррективы в привычный ход мышления, и мысли пытаются течь вместе с нашей энергией, следуя по системе каналов, но мы блокируем их активность. И как результат – становимся очень эмоциональными.

На четвёртом уровне нам ещё трудно отождествиться со своими мыслями, но и внешними по отношению к себе мы их уже не считаем. Мысли то наступают на нас, то отходят. Их количество сильно колеблется, и иногда их не бывает совсем, а в другое время мы оказываемся просто переполнены ими. Поведение мыслей напоминает в это время волны на поверхности океана. Это так и называется – «опыт океана с волнами». Нам хочется пребывать в глубокой, как океанская бездна, концентрации, но мы не можем остановить волны – не можем удержать состояние покоя. На этом этапе мы ещё уверены, что от волн можно как-то избавиться. Мы не способны принять их как часть океана. Возникая как бы ниоткуда, в наш ум просачиваются чувства печали и одиночества, – это к нам возвращается то, что мы постоянно переживали, но с чем не разбирались как следует. Глубоко укоренившиеся в нас, эти чувства теперь стремятся выйти на поверхность, возникая как волны на океанской глади.

Очень важный вопрос состоит в том, каким образом мы взаимодействуем с этой реальностью. К этому моменту ум представляется нам океаном, проблема которого состоит в том, что он волнуется. Но это делают все океаны! Мы не сможем оставаться в состоянии медитации, пока не научимся принимать волны. Если человек не осознаёт, что столкновение с отвлечениями есть некая неизбежность (особенно на данном этапе), он постоянно будет чувствовать, что мешает самому себе. Пока мы продолжаем рассматривать отвлечения как нечто внешнее и нежелательное, отвлечения остаются для нас проблемой. Мы поступим более здраво, если будем рассматривать их как попытки дезактивироваться, предпринимаемые нашей обыденной личностью. Поскольку прежде мы её никогда не отключали, то теперь, когда мы начинаем делать это впервые, она дёргается, как машина, которой резко нажали на торомоза. Всё содержимое летит со своих мест, пассажиры по инерции продолжают двигаться вперёд и не сразу замечают, что машина уже остановилась.

На этом этапе у нас всё ещё присутствуют загрязнения восприятия, хотя видение опыта уже подталкивает их к трансформации. Это как с пробуждением от кошмарного сна: мы знаем, что на самом деле ничего не произошло, но у нас всё равно остаётся неприятный осадок. И вот мы продходим к пятой стадии – той, на которой медитирующий уже не проводит различий между волнами и океаном. Сам океан не замечает, что на его поверхности есть волны, – это люди обращают на них внимание, потому что они хотят, чтобы океан был спокойным. Но если не присваивать явлениям статуса глобальных проблем, то они и не будут восприниматься как проблемы. Вот тут наступает момент, когда медитирующий распознаёт в отвлечениях и мыслях себя самого. И дальше он уже не мешает рождаться мыслям, а рассматривает себя через них. Медитируя, он постепенно дезактивирует свою старую личность. К тому моменту личностей у медитирующего оказывается две – старое, привычное «я» и «я» практикующего йогина. И личности эти довольно сильно отличаются друг от друга. Поскольку медитирующий не может отказаться от воспоминаний о прошлом, то неизбежно оказывается сидящим на двух стульях: тело и большая часть опыта у него от старого «я», но при этом у него ещё есть опыт йогина, который он получил в медитации. Попробуйте для наглядности представить, что в вас вселился дух из Новой Гвинеи, и вы заговорили на новогвинейском. На изгнание духа потребуется некоторое время; а после выхода из транса вы ещё какое-то время потратите на то, чтобы заново обосноваться на своей территории. Трансформация сознания, которая осуществляется в медитации, также происходит на уровне глубокого транса. И если человек не имеет опыта пребывания в четырёх дхьянах, то старая личность остаётся скрытой от него, осложняя продвижение по этим пяти стадиям.

Разворачивание пяти уровней видения опыта не обязательно происходит в рамках одной сессии, и не всегда оно строго последовательно. Мы можем, например, периодически попадать сразу на третий уровень, не проходя перед этим ни первого, ни второго. Имея за плечами годы медитативной практики, мы можем вообще не сталкиваться с первыми тремя уровнями, а постоянно находиться на четвёртом и пятом. А бывает, что человеку удаётся доходить до четвёртого и пятого уровня, но он всё равно иногда застревает на первом. И это не значит, что он регрессирует. Просто ему сковывает ум обыденное восприятие, и из-за этого он испытывает трудности с тем, чтобы войти в медитативное состояние.

На пятом этапе видения опыта реализуется девятый уровень медитации шаматхи, а это уже основа для развития випашьяны. К этому моменту в уме не остаётся ничего, что могло бы вызвать отклик у «я». Ум ничем не захватывается, объекты перестают быть притягательными для него, и теперь мы можем полностью сосредоточиться на том, что нам нужно. Мы опустошили личность и почти осознаём бессамостность, мы способны пребывать в трансе, входить в четыре дхьяны. Но если у нас до сих пор нет махаянской установки, и мы используем видение опыта только для того, чтобы освободиться самим, то наше достижение будет довольно скромным. Мы просто попадём в «ловушку устранения самости». Но если мы следуем Махаяне, то мы защищены от этой опасности, поскольку поддерживаем в себе альтруистичное намерение – освободить также и всех остальных живых существ. Это намерение не даёт нам замыкаться в собственных инсайтах. Находясь на позиции альтруизма, мы стараемся передавать свой опыт другим, чтобы они тоже извлекли из него пользу.

Согласно учению Махаяны, уровней просветления, или бхуми, существует десять. Возможность их реализации появляется после достижения випашьяны. Вступление на первую бхуми, собственно, и происходит при получении опыта випашьяны, когда практикующий осознаёт бессамостность. Риск захватиться этим достижением довольно велик: практикующим часто кажется, что они достигли наивысшей цели, и больше им ни к чему стремиться не надо. Эта стадия внутренне противоречива: с одной стороны, мы осознаём бессамостность; но с другой стороны, испытывая состояние, которое кажется нам приятным, мы жаждем удержать его. По этой причине многие на этом месте застревают. Тогда о них говорят, что они попали в «ловушку бессамостности». Если у человека недостаточно заслуг и мудрости, то он здесь увязает и дальше не движется.

Лама Чодак Ютог, "Ламдрэ: Заря простветления"

Дерево

Плохо, очень плохо начался день. Ужасно плохо. То есть хуже – просто нельзя.
Йогин вышел из своей пещеры на свет. Прищурился с непривычки. С самого утра, сразу после пробуждения, он понял – настал наконец этот страшный день. День, приход которого, йогин предчувствовал несколько последних месяцев. Предчувствовал, гнал от себя это предчувствие, пугался самой мысли об этом дне…
Но вот, он всё же настал.
Йогин оглядел до мелочей знакомый пейзаж. Долина, скалы, камни… Никогда не повторяющиеся облака. Деревце.
Деревце – возможно и есть причина той беды, что обрушилась на йогина сегодня всей своей тяжестью. Ведь хотел он от него избавиться, да пожалел. Проявил пагубную привязанность. Позволил возникнуть омрачению.
Деревце…
Ведь когда-то давно, когда йогин только здесь поселился – он был целеустремлённый юноша, намеревавшийся делать практику своего йидама в одиноком ретрите, ещё тогда, он понял, что один из его главных врагов – время. Точнее – ощущение времени. Ибо время – счётчик. Человек вольно или невольно с ним сверяется, прикидывает – сколько прошло – дней, месяцев, лет. А для хорошей практики – постоянный контроль времени убийственен. Пусть Сансара куда-то торопится, сама себе отмеряет куски времени – века и даже кальпы. А тот, кто стремится к просветлению, должен делать это без оглядки – ни на время, ни на пространство, ни на себя самого. Йогин сразу решил, что древняя безжизненная долина – лучшее место для практики. Эта долина тысячу лет была такой, и ещё тысячу пробудет такой же. Никаких примет, никаких признаков. Смену времён года можно не считать. А даже если и будешь считать – всё равно рано или поздно собьешься. Он был рад жить без времени.
Но однажды ветер принёс семечко. Оно забилось между камнями, пустило росток, отыскало себе источник сил, как-то зацепилось за пустую, мёртвую почву. Видимо, очень хотело жить. Йогин удивился, обнаружив однажды неподалёку от входа в свою пещеру, маленькую бледно-зелёную былинку. И что он тогда её не выдрал и не выкинул? Пожалел?
Тогда ему это казалось состраданием. Как же – семя уцепилось за жизнь, растёт, борется с невыносимыми условиями. Расчувствовался, дурак. Это семечко ещё тогда сделало крошечную трещинку в его практике – заставляя думать о себе, отвлекаться от основного дела.
Шли годы, росток креп, увеличивался в длину, непонятно как противостоял лютым морозам и диким ветрам. Йогин теперь уже не мог ему навредить – привязанность окрепла.
Даже смешно! Делая чод, йогин отдавал всем желающим самого себя по частям – без жалости и с удовольствием! А от привязанности к растению избавиться не мог. Вернее – не вспоминал о ней.
Росток вырос, превратился в маленькое деревце. Однажды йогин понял – это счётчик времени. Теперь он будет регулярно – пусть не каждый день, пусть каждый год – присматриваться к нему и прикидывать – насколько оно ещё подросло? Трещина в практике увеличивалась…
Если бы не это деревце – йогину никогда бы не пришла в голову та мысль… Страшная мысль. Непозволительная мысль. Он поймал себя на том, что снова и снова повторяет её. Он ударил себя по щеке, но она не исчезла. Барабаном билась в сознании:
«Вот уже дерево успело вырасти! А к чему привела твоя практика?»
Йогин застонал. Нельзя, нельзя так думать! Нельзя допускать такую мысль! Недовольство собственной практикой, сомнения в ней – это убийственно! Это уничтожает все приложенные усилия! Тем более, он теперь представляет сколько времени прилагались эти усилия – дерево наглядно показывает…
«К чему привела твоя практика? Никакого ответа от йидама, никаких сиддх, никаких озарений…»
Нет! Нет!
«К чему привела твоя практика? Миллионы повторений мантр, тысячи простираний…»
Йогин заплакал. Это был конец. Недовольство практикой своего коренного йидама – ужасно. Как ужасен сам йидам. Гневное божество из класса Охранителей не потерпит такого слабого практикующего. Испытывая сомнения, йогин нарушил главный обет – не испытывать сомнений.
Он безвольно сел на камень, опустив руки. Сильное дерево, лишённое сомнений и ощущения времени, образцово сопротивлялось ветру. Дразнило йогина, издевалось над ним. Махало своими ветками, словно говоря: вот, полюбуйся! Я – сильное! Я выдержало именно потому, что не сомневалось! Ха-ха!
Йогин сжал кулаки. Всё. Так больше нельзя. Есть ещё один маленький шанс продолжить практику. Он поднялся, и пошёл к дереву с намерением выдрать его и выкинуть подальше – может быть тогда всё встанет на свои места?
- Злишься? – услышал он голос за своей спиной.
Йогин остановился. Послышалось?
- Смотри, злоба, один из пяти ядов, - рассудительно произнёс голос, - Лучше бы тебе не травиться ею.
Йогин медленно обернулся. У входа в его пещеру стоял йидам. Высокий, многорукий, с жуткими лицами, весь в огне. Йогину его облик был знаком до мелочей.
- Чего оно тебе далось? – йидам кивнул головой на дерево. Голос у него был спокойный, не вяжущийся с внешностью.
- Э-э… - йогин от неожиданности даже забыл мантру. Он грохнулся оземь, и начал делать остервенелые простирания.
Йидам вздохнул.
- Встань, встань. И так в пещере уже весь пол отполировал. Теперь тут хочешь? На всю долину всё равно твоего костлявого пуза не хватит.
Йогин медленно встал. В голове его носились испуганные мысли: вот тебе и недовольство практикой. Сейчас из моей безмозглой башки сделают новую капалу, и всё этим закончится.
- Не бойся, - сказал йидам, - понимаю, меня не бояться не просто, но ты не бойся.
Он подошел к йогину положил одну из рук ему на плечо, доверительно заглянул в лицо. Гневные глаза, при ближайшем рассмотрении излучали какую-то теплоту.
- В чём твоя беда? Не доволен практикой?
- Д-да… - еле слышно произнёс йогин.
- Просветление никак не наступает?
Йогин никак не ответил, только хлопал глазами.
- Ну давай разберёмся, - обстоятельно сказал йидам, - по порядку. Начнём с малого. Визуализации не получаются?
Йогин нашел в себе силы помотать головой.
- Да-а, - протянул йидам, - плоховато. А ну-ка, что у меня в верхней правой руке?
- Ваджра, - йогин ответил так быстро, что сам себе удивился.
- Ага, - йидам удовлетворённо улыбнулся, - а в верхней левой? Чур не подсматривать!
- Пурба… - йогин зажмурил глаза.
- Ты глаза-то открой, - усмехнулся йидам, - ты меня видишь?
- Вижу.
- Я реальный?
Йидам был пугающе реальный. Йогин прилежно кивнул.
- Ну вот. А говоришь с визуализацией проблема. Ну что, нет проблемы? Двигаем дальше.
Йидам уселся на землю, жестом пригласил йогина сесть рядом.
- Что, сиддх нет? – спросил йидам.
- Ну… - этот вопрос застал йогина врасплох.
- Нет, сам знаю, - ответил за него йидам, - а зачем они тебе?
- Ну… - развёл руками йогин.
- Кого ты хочешь ими развлекать? На базаре собираешься людей лечить?
- Да нет…
- Летать научиться хочешь?
- Ну… - улыбнулся йогин, - не плохо было бы…
- А зачем?
- Ну…
- Да что ты всё ну, да ну!
- Ну… мир познать? – неуверенно вымолвил йогин.
- Мир познать? При помощи умения летать? Ты что, птица что ли? И потом, зачем тебе познавать, как ты выражаешься, этот захолустный сансарный мирок? Чему ты хочешь у него научиться? Ты знаешь из чего он сделан?
- Из пяти первоэлементов! – с готовностью ответил йогин.
- Молодец! – похвалил йидам, - И ещё из пяти миллиардов омрачений. Вот смотри!
Одной из рук, йидам поднял камень, поднёс его к глазам йогина.
- Вглядись в него.
Йогин вгляделся. Обычный серый камень, ничего примечательного. Он попытался вглядеться попристальнее… Вдруг его сознание, будто вихрем унесло в самую глубину этого камня, впечатало в твёрдую плоть, зажало, сдавило, так, будто на него навалилась вся гора Меру.
- Что ты видишь? – откуда-то снаружи раздался голос йидама.
Йогин осмотрелся. Его окружали какие-то красивые кристаллы. Они росли здесь повсюду – плотно-плотно, без просветов.
- Это сам камень, - пояснил йидам, - при очень близком рассмотрении. Но можно ещё ближе. Всмотрись!
Йогин всмотрелся. Его снова понесло в какую-то глубину. Всё вокруг увеличивалось в размерах, становилось подробнее, чётче. Теперь он плавал в пространстве, среди невообразимо красивых облаков – разноцветные, мягкие, щекочущие, они обволакивали его, проходили сквозь него, танцевали вокруг.
- Ага! – донёсся возглас йидама, - мы почти у цели! То, что ты видишь – это обычный камень! Красиво?
Йогину было красиво. Очень красиво. Такой красоты он не испытывал никогда в жизни.
- Давай дальше! – резвился йидам.
Йогин с готовностью проник в одно из этих облаков. В самую глубину, в сердцевину. Его сознание стремилось к какому-то центру, к какой-то изначальной сути…
- А теперь что?
Йогин наблюдал вращающиеся шарики. Миллиарды шариков. Они с огромной скоростью летали кругами в чёрном, бескрайнем, как небо, пространстве. Глядя на них, йогин чётко понимал, что видит нечто изначальное, неделимое, первичное…
- Всё верно! Это и есть первичный строительный материал. Первоэлемент. Но и он кое из чего состоит. Не желаешь взглянуть?
Один из шариков устремился прямо к йогину. Не долетев чуть-чуть, он раскололся надвое, и всё пространство озарилось ослепительным светом. Йогин обомлел. Красота давешних облаков – была ничем, по сравнению с этой ясностью. Йогину показалось, что он сам растворился в свете, слился с ним, позабыв себя. Он ощутил себя одновременно крошечно малым, и огромным как ночное небо…
- Нравится? – голос йидама прервал блаженство йогина.
Йогин сбросил с себя наваждение. Теперь он снова находился в знакомой долине и пялился во все глаза на обычный камень.
- Что это было? – спросил йогин.
- Ничто, - просто ответил йидам, - пустота. Изначальная, несотворённая, чистая, незамутнённая… Называй как хочешь.
- Пустота… - йогин шёпотом повторил священное для каждого буддиста слово.
Он старался не дать улетучиться изумительному ощущению единения с вселенной.
- Пустота...
- Она самая. Теперь ты знаешь что в самом корне природы вещей. Тебе ещё нужно изучать мир? Или ты собираешься коллекционировать омрачения?
Йогин пока не был готов что-либо отвечать. Он всё ещё ловил отголоски быстро тающих воспоминаний о Пустоте.
- Я бы мог тебе точно так же показать всё что угодно, - разглагольствовал йидам, - но смысла нет, результат везде один и тот же. Всё в Сансаре имеет одну природу. Богатства, люди, мысли… Всё из Пустоты. Так что не тревожься по поводу своего дерева, по поводу своей практики…
Йидам ободряюще хлопнул йогина по плечу.
- Спасибо, - прошептал йогин.
- Рад был помочь.
Йидам встал, поправил повязку из тигровой шкуры, окинул скучающим взглядом долину. Йогин сидел, погружённый в свои драгоценные воспоминания.
- Ну так ты идёшь? – буднично спросил йидам.
Йогин встрепенулся. Внезапно он ощутил грандиозное облегчение. Он взглянул на дерево. Теперь оно не вызывало прежних эмоций. Теперь вообще никаких эмоций не было. Он смотрел на дерево, как смотрел бы на свою руку или ногу. Мысли брались ниоткуда и текли никуда. Дерево, тело йогина, долина со скалами, облака, йидам… - всё это лишь гримасы Пустоты. До смешного просто, и одновременно невыразимо мудро.
- Иду, конечно, - спокойно ответил йогин.
Целый день над долиной стояла яркая радуга, хотя, никакого дождя не было.

Артём Абрамов