Плохо, очень плохо начался день. Ужасно плохо. То есть хуже – просто нельзя.
Йогин вышел из своей пещеры на свет. Прищурился с непривычки. С самого утра, сразу после пробуждения, он понял – настал наконец этот страшный день. День, приход которого, йогин предчувствовал несколько последних месяцев. Предчувствовал, гнал от себя это предчувствие, пугался самой мысли об этом дне…
Но вот, он всё же настал.
Йогин оглядел до мелочей знакомый пейзаж. Долина, скалы, камни… Никогда не повторяющиеся облака. Деревце.
Деревце – возможно и есть причина той беды, что обрушилась на йогина сегодня всей своей тяжестью. Ведь хотел он от него избавиться, да пожалел. Проявил пагубную привязанность. Позволил возникнуть омрачению.
Деревце…
Ведь когда-то давно, когда йогин только здесь поселился – он был целеустремлённый юноша, намеревавшийся делать практику своего йидама в одиноком ретрите, ещё тогда, он понял, что один из его главных врагов – время. Точнее – ощущение времени. Ибо время – счётчик. Человек вольно или невольно с ним сверяется, прикидывает – сколько прошло – дней, месяцев, лет. А для хорошей практики – постоянный контроль времени убийственен. Пусть Сансара куда-то торопится, сама себе отмеряет куски времени – века и даже кальпы. А тот, кто стремится к просветлению, должен делать это без оглядки – ни на время, ни на пространство, ни на себя самого. Йогин сразу решил, что древняя безжизненная долина – лучшее место для практики. Эта долина тысячу лет была такой, и ещё тысячу пробудет такой же. Никаких примет, никаких признаков. Смену времён года можно не считать. А даже если и будешь считать – всё равно рано или поздно собьешься. Он был рад жить без времени.
Но однажды ветер принёс семечко. Оно забилось между камнями, пустило росток, отыскало себе источник сил, как-то зацепилось за пустую, мёртвую почву. Видимо, очень хотело жить. Йогин удивился, обнаружив однажды неподалёку от входа в свою пещеру, маленькую бледно-зелёную былинку. И что он тогда её не выдрал и не выкинул? Пожалел?
Тогда ему это казалось состраданием. Как же – семя уцепилось за жизнь, растёт, борется с невыносимыми условиями. Расчувствовался, дурак. Это семечко ещё тогда сделало крошечную трещинку в его практике – заставляя думать о себе, отвлекаться от основного дела.
Шли годы, росток креп, увеличивался в длину, непонятно как противостоял лютым морозам и диким ветрам. Йогин теперь уже не мог ему навредить – привязанность окрепла.
Даже смешно! Делая чод, йогин отдавал всем желающим самого себя по частям – без жалости и с удовольствием! А от привязанности к растению избавиться не мог. Вернее – не вспоминал о ней.
Росток вырос, превратился в маленькое деревце. Однажды йогин понял – это счётчик времени. Теперь он будет регулярно – пусть не каждый день, пусть каждый год – присматриваться к нему и прикидывать – насколько оно ещё подросло? Трещина в практике увеличивалась…
Если бы не это деревце – йогину никогда бы не пришла в голову та мысль… Страшная мысль. Непозволительная мысль. Он поймал себя на том, что снова и снова повторяет её. Он ударил себя по щеке, но она не исчезла. Барабаном билась в сознании:
«Вот уже дерево успело вырасти! А к чему привела твоя практика?»
Йогин застонал. Нельзя, нельзя так думать! Нельзя допускать такую мысль! Недовольство собственной практикой, сомнения в ней – это убийственно! Это уничтожает все приложенные усилия! Тем более, он теперь представляет сколько времени прилагались эти усилия – дерево наглядно показывает…
«К чему привела твоя практика? Никакого ответа от йидама, никаких сиддх, никаких озарений…»
Нет! Нет!
«К чему привела твоя практика? Миллионы повторений мантр, тысячи простираний…»
Йогин заплакал. Это был конец. Недовольство практикой своего коренного йидама – ужасно. Как ужасен сам йидам. Гневное божество из класса Охранителей не потерпит такого слабого практикующего. Испытывая сомнения, йогин нарушил главный обет – не испытывать сомнений.
Он безвольно сел на камень, опустив руки. Сильное дерево, лишённое сомнений и ощущения времени, образцово сопротивлялось ветру. Дразнило йогина, издевалось над ним. Махало своими ветками, словно говоря: вот, полюбуйся! Я – сильное! Я выдержало именно потому, что не сомневалось! Ха-ха!
Йогин сжал кулаки. Всё. Так больше нельзя. Есть ещё один маленький шанс продолжить практику. Он поднялся, и пошёл к дереву с намерением выдрать его и выкинуть подальше – может быть тогда всё встанет на свои места?
- Злишься? – услышал он голос за своей спиной.
Йогин остановился. Послышалось?
- Смотри, злоба, один из пяти ядов, - рассудительно произнёс голос, - Лучше бы тебе не травиться ею.
Йогин медленно обернулся. У входа в его пещеру стоял йидам. Высокий, многорукий, с жуткими лицами, весь в огне. Йогину его облик был знаком до мелочей.
- Чего оно тебе далось? – йидам кивнул головой на дерево. Голос у него был спокойный, не вяжущийся с внешностью.
- Э-э… - йогин от неожиданности даже забыл мантру. Он грохнулся оземь, и начал делать остервенелые простирания.
Йидам вздохнул.
- Встань, встань. И так в пещере уже весь пол отполировал. Теперь тут хочешь? На всю долину всё равно твоего костлявого пуза не хватит.
Йогин медленно встал. В голове его носились испуганные мысли: вот тебе и недовольство практикой. Сейчас из моей безмозглой башки сделают новую капалу, и всё этим закончится.
- Не бойся, - сказал йидам, - понимаю, меня не бояться не просто, но ты не бойся.
Он подошел к йогину положил одну из рук ему на плечо, доверительно заглянул в лицо. Гневные глаза, при ближайшем рассмотрении излучали какую-то теплоту.
- В чём твоя беда? Не доволен практикой?
- Д-да… - еле слышно произнёс йогин.
- Просветление никак не наступает?
Йогин никак не ответил, только хлопал глазами.
- Ну давай разберёмся, - обстоятельно сказал йидам, - по порядку. Начнём с малого. Визуализации не получаются?
Йогин нашел в себе силы помотать головой.
- Да-а, - протянул йидам, - плоховато. А ну-ка, что у меня в верхней правой руке?
- Ваджра, - йогин ответил так быстро, что сам себе удивился.
- Ага, - йидам удовлетворённо улыбнулся, - а в верхней левой? Чур не подсматривать!
- Пурба… - йогин зажмурил глаза.
- Ты глаза-то открой, - усмехнулся йидам, - ты меня видишь?
- Вижу.
- Я реальный?
Йидам был пугающе реальный. Йогин прилежно кивнул.
- Ну вот. А говоришь с визуализацией проблема. Ну что, нет проблемы? Двигаем дальше.
Йидам уселся на землю, жестом пригласил йогина сесть рядом.
- Что, сиддх нет? – спросил йидам.
- Ну… - этот вопрос застал йогина врасплох.
- Нет, сам знаю, - ответил за него йидам, - а зачем они тебе?
- Ну… - развёл руками йогин.
- Кого ты хочешь ими развлекать? На базаре собираешься людей лечить?
- Да нет…
- Летать научиться хочешь?
- Ну… - улыбнулся йогин, - не плохо было бы…
- А зачем?
- Ну…
- Да что ты всё ну, да ну!
- Ну… мир познать? – неуверенно вымолвил йогин.
- Мир познать? При помощи умения летать? Ты что, птица что ли? И потом, зачем тебе познавать, как ты выражаешься, этот захолустный сансарный мирок? Чему ты хочешь у него научиться? Ты знаешь из чего он сделан?
- Из пяти первоэлементов! – с готовностью ответил йогин.
- Молодец! – похвалил йидам, - И ещё из пяти миллиардов омрачений. Вот смотри!
Одной из рук, йидам поднял камень, поднёс его к глазам йогина.
- Вглядись в него.
Йогин вгляделся. Обычный серый камень, ничего примечательного. Он попытался вглядеться попристальнее… Вдруг его сознание, будто вихрем унесло в самую глубину этого камня, впечатало в твёрдую плоть, зажало, сдавило, так, будто на него навалилась вся гора Меру.
- Что ты видишь? – откуда-то снаружи раздался голос йидама.
Йогин осмотрелся. Его окружали какие-то красивые кристаллы. Они росли здесь повсюду – плотно-плотно, без просветов.
- Это сам камень, - пояснил йидам, - при очень близком рассмотрении. Но можно ещё ближе. Всмотрись!
Йогин всмотрелся. Его снова понесло в какую-то глубину. Всё вокруг увеличивалось в размерах, становилось подробнее, чётче. Теперь он плавал в пространстве, среди невообразимо красивых облаков – разноцветные, мягкие, щекочущие, они обволакивали его, проходили сквозь него, танцевали вокруг.
- Ага! – донёсся возглас йидама, - мы почти у цели! То, что ты видишь – это обычный камень! Красиво?
Йогину было красиво. Очень красиво. Такой красоты он не испытывал никогда в жизни.
- Давай дальше! – резвился йидам.
Йогин с готовностью проник в одно из этих облаков. В самую глубину, в сердцевину. Его сознание стремилось к какому-то центру, к какой-то изначальной сути…
- А теперь что?
Йогин наблюдал вращающиеся шарики. Миллиарды шариков. Они с огромной скоростью летали кругами в чёрном, бескрайнем, как небо, пространстве. Глядя на них, йогин чётко понимал, что видит нечто изначальное, неделимое, первичное…
- Всё верно! Это и есть первичный строительный материал. Первоэлемент. Но и он кое из чего состоит. Не желаешь взглянуть?
Один из шариков устремился прямо к йогину. Не долетев чуть-чуть, он раскололся надвое, и всё пространство озарилось ослепительным светом. Йогин обомлел. Красота давешних облаков – была ничем, по сравнению с этой ясностью. Йогину показалось, что он сам растворился в свете, слился с ним, позабыв себя. Он ощутил себя одновременно крошечно малым, и огромным как ночное небо…
- Нравится? – голос йидама прервал блаженство йогина.
Йогин сбросил с себя наваждение. Теперь он снова находился в знакомой долине и пялился во все глаза на обычный камень.
- Что это было? – спросил йогин.
- Ничто, - просто ответил йидам, - пустота. Изначальная, несотворённая, чистая, незамутнённая… Называй как хочешь.
- Пустота… - йогин шёпотом повторил священное для каждого буддиста слово.
Он старался не дать улетучиться изумительному ощущению единения с вселенной.
- Пустота...
- Она самая. Теперь ты знаешь что в самом корне природы вещей. Тебе ещё нужно изучать мир? Или ты собираешься коллекционировать омрачения?
Йогин пока не был готов что-либо отвечать. Он всё ещё ловил отголоски быстро тающих воспоминаний о Пустоте.
- Я бы мог тебе точно так же показать всё что угодно, - разглагольствовал йидам, - но смысла нет, результат везде один и тот же. Всё в Сансаре имеет одну природу. Богатства, люди, мысли… Всё из Пустоты. Так что не тревожься по поводу своего дерева, по поводу своей практики…
Йидам ободряюще хлопнул йогина по плечу.
- Спасибо, - прошептал йогин.
- Рад был помочь.
Йидам встал, поправил повязку из тигровой шкуры, окинул скучающим взглядом долину. Йогин сидел, погружённый в свои драгоценные воспоминания.
- Ну так ты идёшь? – буднично спросил йидам.
Йогин встрепенулся. Внезапно он ощутил грандиозное облегчение. Он взглянул на дерево. Теперь оно не вызывало прежних эмоций. Теперь вообще никаких эмоций не было. Он смотрел на дерево, как смотрел бы на свою руку или ногу. Мысли брались ниоткуда и текли никуда. Дерево, тело йогина, долина со скалами, облака, йидам… - всё это лишь гримасы Пустоты. До смешного просто, и одновременно невыразимо мудро.
- Иду, конечно, - спокойно ответил йогин.
Целый день над долиной стояла яркая радуга, хотя, никакого дождя не было.
Артём Абрамов