Приехав впервые на Запад, я обнаружил, насколько контрастны отношения к смерти на Востоке и на Западе. Современное западное общество, несмотря на все его технологические достижения, не имеет существенного понимания смерти, а также того, что происходит во время смерти и после нее.
Я узнал, что современных людей учат отрицать смерть, учат, что она не содержит ничего, кроме уничтожения и потери. Таким образом, большинство людей в этом мире живет, либо отрицая смерть, либо содрогаясь перед ней. Считается неприличным говорить о смерти, и люди верят, что даже простое упоминание смерти связано с риском навлечь ее на себя.
Некоторые относятся к смерти с наивным и бездумным легкомыслием, полагая, что по какой-то неизвестной причине смерть для них пройдет хорошо, и тут не о чем беспокоиться. Когда я думаю о них, то вспоминаю слова одного тибетского мастера: "Люди часто совершают ошибку, легкомысленно относясь к смерти и думая, – "Ну, смерть случается со всеми. Это не что-то важное, это естественно. Со мной все будет в порядке". – Это приятная теория – пока не умираешь".
Один из двух подходов к смерти рассматривает ее как то, от чего нужно бежать, а другой – как то, что произойдет само собой. Как же они далеки от понимания истинного значения смерти!
Все величайшие духовные учения мира, включая, конечно, и христианство, проповедовали, что смерть – это не конец. Каждое учение по-своему изображало будущую жизнь, наполняя нынешнюю священным значением. Однако, несмотря на эти учения, современное общество в основном является духовной пустыней, и большинство его членов считают, что эта жизнь – единственная, которая есть. Не имея никакой реальной, настоящей веры в жизнь после смерти, они живут жизнью, лишенной какого-либо высшего смысла.
Я стал осознавать, что разрушительное действие этого отрицания смерти выходит далеко за пределы отдельного человека; оно влияет на всю планету. Поскольку основной верой современных людей является та, что эта жизнь – единственная, у них нет ответственности за отдаленное будущее. Поэтому ничто не останавливает их от разграбления этой планеты для достижения краткосрочных целей, от эгоистичного образа жизни, который может оказаться роковым для будущего. Сколько нам нужно таких предупреждений, какие высказал бывший бразильский министр окружающей среды, выступая в защиту джунглей Амазонки:
Современное индустриальное общество стало религией фанатиков. Мы разрушаем, отравляем, уничтожаем все живые системы этой планеты. Мы подписываем векселя, которые наши дети не смогут оплатить... Мы ведем себя так, будто наше поколение последнее на этой планете. Если не произойдет коренной перемены в наших сердцах, умах, представлениях, то Земля станет такой же сожженной и мертвой, как Венера.
Страх перед смертью и отсутствие знаний о жизни после смерти ведут к уничтожению нашей среды обитания, а значит и нас самих. Именно поэтому не вызывает ли тревогу то, что людей не учат ни тому, что такое смерть, ни тому, как нужно умирать? Что им не дают никакой надежды на посмертную жизнь, и что в действительности лежит в основе жизни? Может ли быть большей иронией, что молодежь может получить высшее образование по любому предмету, кроме того, который содержит ключ к смыслу всей жизни, и, быть может, к самому нашему выживанию?
Часто я с интересом наблюдал, как некоторые известные мне буддийские мастера спрашивали желающих стать их учениками: "Вы верите в жизнь после этой жизни?" Они спрашивали не о вере человека в философском смысле слова, а о том, чувствует ли он это в глубине своего сердца. Мастер знает, что, если человек верит в жизнь после этой жизни, то все его мировоззрение будет иным: у него будет определенное чувство личной ответственности, морали. Несомненно, мастера предполагали об опасности создания людьми, не верящими в жизнь после этой жизни, а поэтому не заботящихся об отдаленных последствиях своих действий, общества, нацеленного на достижение сиюминутных результатов. Может быть, именно потому мы создали такой жестокий мир, как тот, в котором мы сейчас живем, мир, в котором так мало истинного сочувствия?
Иногда я думаю, что наиболее богатые и сильные страны мира похожи на обитель богов, которую описывают буддийские учения. Там говорится, что боги живут в баснословной роскоши, наслаждаясь всеми удовольствиями, какие только можно вообразить, не думая о духовном измерении жизни. Все, кажется, идет прекрасно, пока не приближается смерть и вдруг появляются признаки разложения. Тогда жены и возлюбленные богов больше не осмеливаются приближаться к ним, а издали осыпают их цветами, прося в заученных молитвах о том, чтобы они вновь родились богами. Тогда никакие воспоминания о счастье и удовольствиях не могут защитить от страданий, но только делают их более жестокими. Так что умирающие боги уходят из жизни в одиночестве, забвении и несчастии.
Их судьба напоминает мне нынешнее отношение к старым, больным и умирающим. Наше общество одержимо молодостью, сексом и властью, и мы отворачиваемся от старости и распада. Разве не ужасно, что мы пренебрегаем стариками, неспособными уже работать и становящихся бесполезными? Разве не вызывает тревогу то, что мы отправляем их в дома престарелых, где они умирают одинокими и заброшенными?
Разве не пора рассмотреть наше отношение к страдающим такими смертельными болезнями, как рак и СПИД? Зная нескольких людей, которые умерли от СПИДа, я видел, что с ними, порой, обращались, как с отверженными, даже их друзья, а как печать позора, связанная с этой болезнью, заставляла их впадать в отчаяние и чувствовать, что их жизнь отвратительна и, в глазах всего мира, уже кончена.
Даже когда умирает знакомый или любимый человек, мы не знаем, как можно помочь ему; после же его смерти не поощряются никакие размышления о будущем умершего, о том, как этот человек продолжит свое существование, или о том, как мы можем ему помочь. В действительности, любые размышления об этом приводят к тому, что их просто считают бессмысленной чепухой.
Что все это нам показывает, с болезненной ясностью, так это то, что именно сейчас, больше, чем когда-либо, нам нужно в основе изменить наше отношение к смерти и умиранию.
К счастью, отношения начинают меняться. Например, в хосписах энтузиасты замечательно работают, оказывая умирающим практическую помощь и эмоциональную поддержку перед смертью. Однако помощи и эмоциональной поддержки недостаточно; умирающим необходимо знание действительного смысла смерти и жизни. Разве без этого мы можем дать им последнее утешение? Духовная поддержка нужна умирающим, потому что только духовное знание позволяет нам воистину встать лицом к смерти и понять ее.
Вселяет уверенность то, что в последнее время на Западе вопросы, относящиеся к смерти и умиранию, начинают освещаться в работах таких первооткрывателей, как Элизабет Кюблер-Росс и Раймонд Моуди. Углубленно рассматривая нашу заботу об умирающих, Элизабет Кюблер-Росс показала, что при безусловной любви и понимании смерти умирание может быть мирным и даже преображающим. А научные исследования многих аспектов переживания состояний, близких к смерти, проведенные после появления смелого труда Раймонда Моуди, дали человечеству подлинную и основательную надежду на то, что жизнь не кончается со смертью, и "жизнь после жизни" действительно существует.
К несчастью, некоторые не совсем поняли, что означают откровения о смерти и умирании. Они впали в крайность, представляя смерть в пленительном виде. Мне известны трагические случаи самоубийства молодых людей, верящих, что смерть прекрасна и сможет избавить их от подавленности, вызванной их жизнью. Но все равно, боимся ли мы смерти или отказываемся встать к ней лицом к лицу, или же представляем ее в романтическом виде, мы только опошляем ее. Как отчаяние, так и эйфория, – это лишь бегство от смерти. Смерть не является ни подавляющей, ни восхитительной: это просто факт жизни.
Печально, что многие из нас начинает по-настоящему ценить жизнь только накануне смерти. Я часто думаю о словах великого буддийского мастера Падмасамбхавы: "Те, кто считает, что у них много времени, становятся готовыми только к моменту смерти. Тогда их терзают сожаления. Но разве не слишком поздно?" Может ли быть ужаснее замечание о современном мире, в котором большинство людей умирает, не подготовившись к смерти, так же, как они жили не готовыми к жизни.
ПУТЕШЕСТВИЕ ЧЕРЕЗ ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ
Как говорит нам мудрость Будды, мы действительно можем использовать свою жизнь, чтобы приготовиться к смерти. Нам не нужно ждать, пока мучительная смерть кого-то из наших близких или шок обнаружения у себя смертельной болезни заставит нас обратить внимание на собственную жизнь. Мы не обречены входить в смерть, как в неизвестность. Уже в нынешней жизни мы можем начать искать ее смысл. Мы в состоянии использовать каждое мгновение для изменения и подготовки – искренней, наполненной душевным покоем – к смерти и вечности.
Буддизм рассматривает жизнь и смерть как единое целое, смерть считается началом следующей главы жизни. Она – зеркало, в котором отражается весь смысл жизни.
Это центральный подход учения наиболее древней школы тибетского буддизма. Многие из вас слышали о Тибетской Книге Мертвых. Я в этой моей книге хочу объяснить вам содержание Тибетской Книги Мертвых и расширить его так, чтобы оно охватило не только смерть, но и жизнь, подробно изложив все учение, в котором Тибетская Книга Мертвых является только частью. Вы увидите, что в этом замечательном учении жизнь и смерть в целом представлены как ряд постоянно меняющихся преходящих реальностей, называемых бардо. Слово "бардо" обычно используется для обозначения промежуточного состояния между смертью и повторным рождением, однако в действительности бардо постоянно происходят в течение как жизни, так и смерти, и являются моментами, когда возможность освобождения или просветления повышается.
Бардо представляют собой исключительно большие возможности для освобождения потому, что они, как показывает нам учение, являются определенными моментами, более сильными, чем другие, имеющими более мощный потенциал: все, что вы предпринимаете в эти моменты, имеет негативные и далеко идущие последствия. Я представляю себе бардо как такой момент, когда человек ступает на край пропасти; такой, например, момент, когда мастер открывает своему ученику сущность, природу и всю глубину его ума. Однако наиболее значительным моментом, имеющим наибольшую энергию, является момент смерти.
Итак, с точки зрения тибетского буддизма, мы можем разделить все наше существование на четыре реальности, которые постоянно взаимосвязаны: (1) жизнь, (2) умирание и смерть, (3) период после смерти и (4) новое рождение. Они называются четырьмя бардо: (1) естественное бардо этой жизни, (2) болезненное бардо умирания, (3) светоносное бардо дхарматы и (4) кармическое бардо становления.
Поскольку учение о бардо огромно и всеобъемлюще, то эта книга составлена так, что вы пройдете, этап за этапом, раскрывающиеся перед вами представления о путешествии сквозь жизнь и смерть. Необходимо, чтобы наше исследование было начато с непосредственного рассмотрения смысла смерти и многих граней истины, что все преходяще, – такое обсуждение позволит нам полнее использовать нынешнюю жизнь, пока у нас еще есть время, и обеспечит нам спокойную смерть без сожаления и обвинения себя в том, что жизнь была потрачена напрасно. Как сказал знаменитый тибетский поэт Миларепа: "Моя религия состоит в том, чтобы жить и умереть без сожалений".
Серьезное размышление о тайном смысле того, что все преходяще, о том, что действительно скрыто за всем временным и за смертью, ведет прямо к сути древнего и могучего тибетского учения: введения в сущность "природы ума". Сознавание природы ума, того, что вы можете назвать нашей самой внутренней сущностью, та истина, которую все мы ищем, является ключом к пониманию жизни и смерти. Потому что в момент смерти обычный ум и его заблуждения умирают, и тогда открывается безграничная, подобная небесам, природа нашего ума. Эта сущностная природа ума является основой жизни и смерти в целом – как небеса объемлют всю вселенную.
Это учение ясно показывает, что, если мы знаем только об уме, который умирает вместе с нами, то у нас нет никакого представления о том, что продолжается, нет знания о новом измерении более глубокой реальности природы ума. Поэтому всем нам существенно важно познать природу ума, пока мы еще живы. Только тогда мы будем готовы к тому моменту смерти, когда она откроется нам внезапно и мощно; сможем узнать ее "так же естественно", говорится в учении, "как ребенок, бегущий в объятия своей матери"; и, оставаясь в этом состоянии, наконец-то сможем стать освобожденными.
Описание природы ума естественно приводит к полному обучению медитации, тому единственному способу, с помощью которого мы можем постепенно открывать, сознавать и уравновешивать эту природу ума. Ниже для получения наиболее полных сведений о значении и содержании нашего пути сквозь жизнь и смерть, будет объяснена природа эволюции человека, его повторных рождений и кармы.
Получив определенные знания, можно переходить к основной части этой книги: полному описанию, взятому из многих источников, всех четырех бардо и всех этапов смерти и умирания. Указания, практические советы и духовные упражнения помогут как вам, так и другим, пройти сквозь жизнь, умирание, смерть и то, что следует за смертью. В заключении книги говорится о том, как учения о бардо могут помочь нам понять наиболее глубокую природу человеческого ума и вселенной.
Мои ученики часто спрашивают меня: "Откуда мы знаем, что такое эти бардо, и откуда взялась эта поразительная точность учений о бардо, их необычно ясные сведения о каждом этапе умирания, смерти и нового рождения?" Ответ на этот вопрос может показаться сначала трудным для понимания многих читателей, поскольку то представление об уме, которое существует сейчас на Западе, чрезвычайно узко. Несмотря на основополагающие открытия, сделанные недавно, особенно в науках о взаимоотношении ума и тела, и в трансперсональной психологии, подавляющее большинство ученых продолжает сводить ум к простым физическим процессам в мозгу, вопреки тысячелетнему опыту мистиков и медитирующих последователей всех религий мира.
На основании какого источника, какого авторитета может быть написана такая книга, как эта? "Внутренняя наука" буддизма основана, как это сформулировал один американский ученый, "на подробном и полном знании реальности, на уже проверенном, глубинном понимании личности и окружающей среды; то есть, на полном просветлении Будды". Источником учений о бардо является просветленный ум, полностью пробужденный ум Будды, и оно было познано на опыте, объяснено и передано от мастера к мастеру, идущих от Первичного Будды. Их осторожные, подробные – можно сказать, почти научные – исследования и описания открытий в области ума, сделанных ими в течение многих столетий, дали нам самое полное описание как жизни, так и смерти, какое только возможно. Именно это полное описание я, вдохновленный Джамьянгом Кхьенце и всеми моими другими великими мастерами, смиренно пытаюсь впервые передать людям Запада.
После многих лет размышлений, учения и духовной практики, и разъяснения мне моих вопросов моими мастерами, я написал эту Книгу жизни и практики умирания, вобравшую в себя суть учений, идущих от сердца всех моих мастеров, чтобы она была новой Тибетской Книгой Мертвых и Тибетской Книгой Жизни. Я хочу, чтобы она была руководством, путеводителем, справочником и источником священного вдохновения. Только прочитав эту книгу от начала до конца, а затем, как я вам советую, вновь и вновь перечитывая ее, вы сможете раскрыть многие нюансы ее содержания. Чем больше вы будете ею пользоваться, тем глубже, как вы сами обнаружите, вы будете чувствовать то значение, которое не выражено явно, тем больше будете осознавать глубину мудрости, передаваемой вам этими учениями.
Учения о бардо точно показывают нам, что произойдет, если мы приготовимся к смерти, и что – если не приготовимся. Выбор не может быть более ясен. Если мы откажемся признать смерть сейчас, пока мы еще живы, то дорого заплатим за это в течение своей жизни, в момент смерти и после него. Последствия такого отказа отразятся как на этой жизни, так и на следующей. Мы не сможем полнокровно жить, мы останемся пленниками того понимания нас самих, которое умирает. Это невежество закроет нам путь к просветлению, обречет на бесконечное заточение в мире иллюзии, неуправляемого цикла рождений и смертей, океана страданий, который мы, буддисты, называем сансара.
Однако основное, что нам говорит учение Будды, – это то, что, если мы подготовлены – есть огромная надежда, и она есть как в жизни, так и в смерти. Это учение открывает нам возможность достичь поразительной и окончательно безграничной свободы, для достижения которой мы можем трудиться сейчас, при жизни – той свободы, которая также позволит нам выбирать нашу смерть, и, таким образом, выбирать наше рождение. Для того, кто подготовился и занимался духовной практикой, смерть приходит не как поражение, но как триумф, венец жизни и ее наиболее великолепный момент.
Согьял Ринпоче
КНИГА ЖИЗНИ И ПРАКТИКИ УМИРАНИЯ
Я узнал, что современных людей учат отрицать смерть, учат, что она не содержит ничего, кроме уничтожения и потери. Таким образом, большинство людей в этом мире живет, либо отрицая смерть, либо содрогаясь перед ней. Считается неприличным говорить о смерти, и люди верят, что даже простое упоминание смерти связано с риском навлечь ее на себя.
Некоторые относятся к смерти с наивным и бездумным легкомыслием, полагая, что по какой-то неизвестной причине смерть для них пройдет хорошо, и тут не о чем беспокоиться. Когда я думаю о них, то вспоминаю слова одного тибетского мастера: "Люди часто совершают ошибку, легкомысленно относясь к смерти и думая, – "Ну, смерть случается со всеми. Это не что-то важное, это естественно. Со мной все будет в порядке". – Это приятная теория – пока не умираешь".
Один из двух подходов к смерти рассматривает ее как то, от чего нужно бежать, а другой – как то, что произойдет само собой. Как же они далеки от понимания истинного значения смерти!
Все величайшие духовные учения мира, включая, конечно, и христианство, проповедовали, что смерть – это не конец. Каждое учение по-своему изображало будущую жизнь, наполняя нынешнюю священным значением. Однако, несмотря на эти учения, современное общество в основном является духовной пустыней, и большинство его членов считают, что эта жизнь – единственная, которая есть. Не имея никакой реальной, настоящей веры в жизнь после смерти, они живут жизнью, лишенной какого-либо высшего смысла.
Я стал осознавать, что разрушительное действие этого отрицания смерти выходит далеко за пределы отдельного человека; оно влияет на всю планету. Поскольку основной верой современных людей является та, что эта жизнь – единственная, у них нет ответственности за отдаленное будущее. Поэтому ничто не останавливает их от разграбления этой планеты для достижения краткосрочных целей, от эгоистичного образа жизни, который может оказаться роковым для будущего. Сколько нам нужно таких предупреждений, какие высказал бывший бразильский министр окружающей среды, выступая в защиту джунглей Амазонки:
Современное индустриальное общество стало религией фанатиков. Мы разрушаем, отравляем, уничтожаем все живые системы этой планеты. Мы подписываем векселя, которые наши дети не смогут оплатить... Мы ведем себя так, будто наше поколение последнее на этой планете. Если не произойдет коренной перемены в наших сердцах, умах, представлениях, то Земля станет такой же сожженной и мертвой, как Венера.
Страх перед смертью и отсутствие знаний о жизни после смерти ведут к уничтожению нашей среды обитания, а значит и нас самих. Именно поэтому не вызывает ли тревогу то, что людей не учат ни тому, что такое смерть, ни тому, как нужно умирать? Что им не дают никакой надежды на посмертную жизнь, и что в действительности лежит в основе жизни? Может ли быть большей иронией, что молодежь может получить высшее образование по любому предмету, кроме того, который содержит ключ к смыслу всей жизни, и, быть может, к самому нашему выживанию?
Часто я с интересом наблюдал, как некоторые известные мне буддийские мастера спрашивали желающих стать их учениками: "Вы верите в жизнь после этой жизни?" Они спрашивали не о вере человека в философском смысле слова, а о том, чувствует ли он это в глубине своего сердца. Мастер знает, что, если человек верит в жизнь после этой жизни, то все его мировоззрение будет иным: у него будет определенное чувство личной ответственности, морали. Несомненно, мастера предполагали об опасности создания людьми, не верящими в жизнь после этой жизни, а поэтому не заботящихся об отдаленных последствиях своих действий, общества, нацеленного на достижение сиюминутных результатов. Может быть, именно потому мы создали такой жестокий мир, как тот, в котором мы сейчас живем, мир, в котором так мало истинного сочувствия?
Иногда я думаю, что наиболее богатые и сильные страны мира похожи на обитель богов, которую описывают буддийские учения. Там говорится, что боги живут в баснословной роскоши, наслаждаясь всеми удовольствиями, какие только можно вообразить, не думая о духовном измерении жизни. Все, кажется, идет прекрасно, пока не приближается смерть и вдруг появляются признаки разложения. Тогда жены и возлюбленные богов больше не осмеливаются приближаться к ним, а издали осыпают их цветами, прося в заученных молитвах о том, чтобы они вновь родились богами. Тогда никакие воспоминания о счастье и удовольствиях не могут защитить от страданий, но только делают их более жестокими. Так что умирающие боги уходят из жизни в одиночестве, забвении и несчастии.
Их судьба напоминает мне нынешнее отношение к старым, больным и умирающим. Наше общество одержимо молодостью, сексом и властью, и мы отворачиваемся от старости и распада. Разве не ужасно, что мы пренебрегаем стариками, неспособными уже работать и становящихся бесполезными? Разве не вызывает тревогу то, что мы отправляем их в дома престарелых, где они умирают одинокими и заброшенными?
Разве не пора рассмотреть наше отношение к страдающим такими смертельными болезнями, как рак и СПИД? Зная нескольких людей, которые умерли от СПИДа, я видел, что с ними, порой, обращались, как с отверженными, даже их друзья, а как печать позора, связанная с этой болезнью, заставляла их впадать в отчаяние и чувствовать, что их жизнь отвратительна и, в глазах всего мира, уже кончена.
Даже когда умирает знакомый или любимый человек, мы не знаем, как можно помочь ему; после же его смерти не поощряются никакие размышления о будущем умершего, о том, как этот человек продолжит свое существование, или о том, как мы можем ему помочь. В действительности, любые размышления об этом приводят к тому, что их просто считают бессмысленной чепухой.
Что все это нам показывает, с болезненной ясностью, так это то, что именно сейчас, больше, чем когда-либо, нам нужно в основе изменить наше отношение к смерти и умиранию.
К счастью, отношения начинают меняться. Например, в хосписах энтузиасты замечательно работают, оказывая умирающим практическую помощь и эмоциональную поддержку перед смертью. Однако помощи и эмоциональной поддержки недостаточно; умирающим необходимо знание действительного смысла смерти и жизни. Разве без этого мы можем дать им последнее утешение? Духовная поддержка нужна умирающим, потому что только духовное знание позволяет нам воистину встать лицом к смерти и понять ее.
Вселяет уверенность то, что в последнее время на Западе вопросы, относящиеся к смерти и умиранию, начинают освещаться в работах таких первооткрывателей, как Элизабет Кюблер-Росс и Раймонд Моуди. Углубленно рассматривая нашу заботу об умирающих, Элизабет Кюблер-Росс показала, что при безусловной любви и понимании смерти умирание может быть мирным и даже преображающим. А научные исследования многих аспектов переживания состояний, близких к смерти, проведенные после появления смелого труда Раймонда Моуди, дали человечеству подлинную и основательную надежду на то, что жизнь не кончается со смертью, и "жизнь после жизни" действительно существует.
К несчастью, некоторые не совсем поняли, что означают откровения о смерти и умирании. Они впали в крайность, представляя смерть в пленительном виде. Мне известны трагические случаи самоубийства молодых людей, верящих, что смерть прекрасна и сможет избавить их от подавленности, вызванной их жизнью. Но все равно, боимся ли мы смерти или отказываемся встать к ней лицом к лицу, или же представляем ее в романтическом виде, мы только опошляем ее. Как отчаяние, так и эйфория, – это лишь бегство от смерти. Смерть не является ни подавляющей, ни восхитительной: это просто факт жизни.
Печально, что многие из нас начинает по-настоящему ценить жизнь только накануне смерти. Я часто думаю о словах великого буддийского мастера Падмасамбхавы: "Те, кто считает, что у них много времени, становятся готовыми только к моменту смерти. Тогда их терзают сожаления. Но разве не слишком поздно?" Может ли быть ужаснее замечание о современном мире, в котором большинство людей умирает, не подготовившись к смерти, так же, как они жили не готовыми к жизни.
ПУТЕШЕСТВИЕ ЧЕРЕЗ ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ
Как говорит нам мудрость Будды, мы действительно можем использовать свою жизнь, чтобы приготовиться к смерти. Нам не нужно ждать, пока мучительная смерть кого-то из наших близких или шок обнаружения у себя смертельной болезни заставит нас обратить внимание на собственную жизнь. Мы не обречены входить в смерть, как в неизвестность. Уже в нынешней жизни мы можем начать искать ее смысл. Мы в состоянии использовать каждое мгновение для изменения и подготовки – искренней, наполненной душевным покоем – к смерти и вечности.
Буддизм рассматривает жизнь и смерть как единое целое, смерть считается началом следующей главы жизни. Она – зеркало, в котором отражается весь смысл жизни.
Это центральный подход учения наиболее древней школы тибетского буддизма. Многие из вас слышали о Тибетской Книге Мертвых. Я в этой моей книге хочу объяснить вам содержание Тибетской Книги Мертвых и расширить его так, чтобы оно охватило не только смерть, но и жизнь, подробно изложив все учение, в котором Тибетская Книга Мертвых является только частью. Вы увидите, что в этом замечательном учении жизнь и смерть в целом представлены как ряд постоянно меняющихся преходящих реальностей, называемых бардо. Слово "бардо" обычно используется для обозначения промежуточного состояния между смертью и повторным рождением, однако в действительности бардо постоянно происходят в течение как жизни, так и смерти, и являются моментами, когда возможность освобождения или просветления повышается.
Бардо представляют собой исключительно большие возможности для освобождения потому, что они, как показывает нам учение, являются определенными моментами, более сильными, чем другие, имеющими более мощный потенциал: все, что вы предпринимаете в эти моменты, имеет негативные и далеко идущие последствия. Я представляю себе бардо как такой момент, когда человек ступает на край пропасти; такой, например, момент, когда мастер открывает своему ученику сущность, природу и всю глубину его ума. Однако наиболее значительным моментом, имеющим наибольшую энергию, является момент смерти.
Итак, с точки зрения тибетского буддизма, мы можем разделить все наше существование на четыре реальности, которые постоянно взаимосвязаны: (1) жизнь, (2) умирание и смерть, (3) период после смерти и (4) новое рождение. Они называются четырьмя бардо: (1) естественное бардо этой жизни, (2) болезненное бардо умирания, (3) светоносное бардо дхарматы и (4) кармическое бардо становления.
Поскольку учение о бардо огромно и всеобъемлюще, то эта книга составлена так, что вы пройдете, этап за этапом, раскрывающиеся перед вами представления о путешествии сквозь жизнь и смерть. Необходимо, чтобы наше исследование было начато с непосредственного рассмотрения смысла смерти и многих граней истины, что все преходяще, – такое обсуждение позволит нам полнее использовать нынешнюю жизнь, пока у нас еще есть время, и обеспечит нам спокойную смерть без сожаления и обвинения себя в том, что жизнь была потрачена напрасно. Как сказал знаменитый тибетский поэт Миларепа: "Моя религия состоит в том, чтобы жить и умереть без сожалений".
Серьезное размышление о тайном смысле того, что все преходяще, о том, что действительно скрыто за всем временным и за смертью, ведет прямо к сути древнего и могучего тибетского учения: введения в сущность "природы ума". Сознавание природы ума, того, что вы можете назвать нашей самой внутренней сущностью, та истина, которую все мы ищем, является ключом к пониманию жизни и смерти. Потому что в момент смерти обычный ум и его заблуждения умирают, и тогда открывается безграничная, подобная небесам, природа нашего ума. Эта сущностная природа ума является основой жизни и смерти в целом – как небеса объемлют всю вселенную.
Это учение ясно показывает, что, если мы знаем только об уме, который умирает вместе с нами, то у нас нет никакого представления о том, что продолжается, нет знания о новом измерении более глубокой реальности природы ума. Поэтому всем нам существенно важно познать природу ума, пока мы еще живы. Только тогда мы будем готовы к тому моменту смерти, когда она откроется нам внезапно и мощно; сможем узнать ее "так же естественно", говорится в учении, "как ребенок, бегущий в объятия своей матери"; и, оставаясь в этом состоянии, наконец-то сможем стать освобожденными.
Описание природы ума естественно приводит к полному обучению медитации, тому единственному способу, с помощью которого мы можем постепенно открывать, сознавать и уравновешивать эту природу ума. Ниже для получения наиболее полных сведений о значении и содержании нашего пути сквозь жизнь и смерть, будет объяснена природа эволюции человека, его повторных рождений и кармы.
Получив определенные знания, можно переходить к основной части этой книги: полному описанию, взятому из многих источников, всех четырех бардо и всех этапов смерти и умирания. Указания, практические советы и духовные упражнения помогут как вам, так и другим, пройти сквозь жизнь, умирание, смерть и то, что следует за смертью. В заключении книги говорится о том, как учения о бардо могут помочь нам понять наиболее глубокую природу человеческого ума и вселенной.
Мои ученики часто спрашивают меня: "Откуда мы знаем, что такое эти бардо, и откуда взялась эта поразительная точность учений о бардо, их необычно ясные сведения о каждом этапе умирания, смерти и нового рождения?" Ответ на этот вопрос может показаться сначала трудным для понимания многих читателей, поскольку то представление об уме, которое существует сейчас на Западе, чрезвычайно узко. Несмотря на основополагающие открытия, сделанные недавно, особенно в науках о взаимоотношении ума и тела, и в трансперсональной психологии, подавляющее большинство ученых продолжает сводить ум к простым физическим процессам в мозгу, вопреки тысячелетнему опыту мистиков и медитирующих последователей всех религий мира.
На основании какого источника, какого авторитета может быть написана такая книга, как эта? "Внутренняя наука" буддизма основана, как это сформулировал один американский ученый, "на подробном и полном знании реальности, на уже проверенном, глубинном понимании личности и окружающей среды; то есть, на полном просветлении Будды". Источником учений о бардо является просветленный ум, полностью пробужденный ум Будды, и оно было познано на опыте, объяснено и передано от мастера к мастеру, идущих от Первичного Будды. Их осторожные, подробные – можно сказать, почти научные – исследования и описания открытий в области ума, сделанных ими в течение многих столетий, дали нам самое полное описание как жизни, так и смерти, какое только возможно. Именно это полное описание я, вдохновленный Джамьянгом Кхьенце и всеми моими другими великими мастерами, смиренно пытаюсь впервые передать людям Запада.
После многих лет размышлений, учения и духовной практики, и разъяснения мне моих вопросов моими мастерами, я написал эту Книгу жизни и практики умирания, вобравшую в себя суть учений, идущих от сердца всех моих мастеров, чтобы она была новой Тибетской Книгой Мертвых и Тибетской Книгой Жизни. Я хочу, чтобы она была руководством, путеводителем, справочником и источником священного вдохновения. Только прочитав эту книгу от начала до конца, а затем, как я вам советую, вновь и вновь перечитывая ее, вы сможете раскрыть многие нюансы ее содержания. Чем больше вы будете ею пользоваться, тем глубже, как вы сами обнаружите, вы будете чувствовать то значение, которое не выражено явно, тем больше будете осознавать глубину мудрости, передаваемой вам этими учениями.
Учения о бардо точно показывают нам, что произойдет, если мы приготовимся к смерти, и что – если не приготовимся. Выбор не может быть более ясен. Если мы откажемся признать смерть сейчас, пока мы еще живы, то дорого заплатим за это в течение своей жизни, в момент смерти и после него. Последствия такого отказа отразятся как на этой жизни, так и на следующей. Мы не сможем полнокровно жить, мы останемся пленниками того понимания нас самих, которое умирает. Это невежество закроет нам путь к просветлению, обречет на бесконечное заточение в мире иллюзии, неуправляемого цикла рождений и смертей, океана страданий, который мы, буддисты, называем сансара.
Однако основное, что нам говорит учение Будды, – это то, что, если мы подготовлены – есть огромная надежда, и она есть как в жизни, так и в смерти. Это учение открывает нам возможность достичь поразительной и окончательно безграничной свободы, для достижения которой мы можем трудиться сейчас, при жизни – той свободы, которая также позволит нам выбирать нашу смерть, и, таким образом, выбирать наше рождение. Для того, кто подготовился и занимался духовной практикой, смерть приходит не как поражение, но как триумф, венец жизни и ее наиболее великолепный момент.
Согьял Ринпоче
КНИГА ЖИЗНИ И ПРАКТИКИ УМИРАНИЯ