ПРОСВЕТЛЕНИЕ: Нью Эйдж

Идеология и современная культура Нью Эйдж
как кризис пост-христианской цивилизации

Предпосылки возникновения Нью Эйджа

Кризис христианской космологии

Движение Нью Эйдж (New Age - новый век, новая эра) на сегодняшний день является одним из самых заметных и быстроразвивающихся религиозных направлений, заполняющих западное идеологическое пространство. Это уникальная религия, и будучи явлением глобальным, захватывающим несколько континентов, она вмещает в себя многие системы верований вплоть до частных, "индивидуальных" религий отдельных общин и учителей. У течения нет единого центра (или даже сети центров), нет организации, догматики, нет общепринятой формы богослужения и устоявшейся терминологии. Нет всего этого, так как нет самого общего культа. Движение представляет собой множество культов, имеющих общую идейную основу (связанную с верой в наступление для человечества новой постхристианской эры - эры Водолея) и открытых для взаимовлияния. О причинах этой множественности и открытости мы еще скажем, а пока хотелось бы коснуться предпосылок возникновения Нью Эйджа и тех условий, в которых происходило ее зарождение.

Почему оно заполняет только лишь западное культурное пространство? Нью Эйдж это продукт именно западной культуры, точнее - той ее части, которая освободившись от христианства, сохранила потребность в сверхъестественном и религиозных формах. В этом смысле именно Запад (имея ввиду всю западную цивилизацию) представляет собой своеобразную "каноническую территорию" новой синкретической (и синтетической, искусственной, зачастую произвольно выдуманной отдельными деятелями) религии, и из этого положения мы и будем здесь исходить.

Крах христианской космологии и торжество светской этики

Как мы уже сказали, одной из основных предпосылок возникновения и быстрого распространения нового движения является фактический крах христианской космологии. Хотя Нью Эйдж позднее и воспользовалось ослаблением христианства, но историческая победа над последним была достигнута прежде всего материалистической наукой и, заместившим религиозную мораль, светским гуманизмом. Нью Эйдж лишь прошел по проложенной ими дороге.

В Новое время христианский взгляд на мир начал стремительно терять популярность и стремительно вытеснялся новой научной парадигмой. Наука становится новой религией, фигура ученого, творящего объяснимые и воспроизводимые чудеса, приобретает невиданное прежде влияние, ученый становится героем и жрецом, объясняющим мир совсем иначе. Слова известного ученого XIX века Д. Тиндаля очень точно выражают настрой людей науки того времени: "Непоколебимая позиция науки может быть выражена в нескольких словах: мы требуем и мы вырвем у теологии всю область космологической теории". Область была успешно вырвана и ученые де-факто приобрели статус жрецов западного мира - именно они были наделены полномочиями говорить о происхождении мира и его устройстве. Бог был повержен, а на его место возведен Человек. И это означало торжество светского гуманизма как новой этики, провозглашающей человеческую жизнь, свободу и пользу высшей ценностью. Религии (и прежде всего христианству как главной европейской религии) прочили неизбежную гибель - казалось вера в Бога, в божественный промысел была подорвана необратимо и лишь недостаточное просвещение масс мешало религиям отмереть.

Кризис христианства продолжается и в настоящее время: многие люди становятся "условными" христианами, но религия как таковая вполне жива. Кроме того, родственные христианству авраамические религии - иудаизм и ислам даже переживают некоторый подъем. Почему так происходит? Ученые, современные жрецы научного материализма, вместе с академиком В. Гинзбургом утверждают "То обстоятельство, что верующих ещё много, объясняется, в первую очередь, тем, что огромное большинство из 6 млрд. людей, обитающих на Земле, необразованны и далеки от науки. Видеть летающие самолеты, слушать радио и смотреть телевизор- ещё недостаточно для того, чтобы приобщиться к современной цивилизации. К тому же даже так называемая гуманитарная интеллигенция, в общем, образована весьма односторонне, и её представители в отношении естественнонаучных знаний нередко ещё находятся на средневековом уровне" (Из авторской статьи "Разум и вера"), как будто религиозная вера это исключительно вина инерции общественного сознания.

Существует, однако, иной, более содержательный и правдоподобный ответ на этот вопрос. Вера в Бога и Божественный промысел предполагает, что творение мира и его существование имеет цель и смысл. И в этом случае, существование (каждого!) человека имеет смысл и цель, не связанные напрямую с воспроизводством вида и интересами общества. До того момента как ученые-материалисты не стали своеобразным духовенством западного мира, этот высший смысл существования человека сомнению не подвергался, но торжество новой научной парадигмы совершенно преобразило наше представление о смысле жизни. Этот фундаментальный вопрос человеческого существования, на который религия многие столетия отвечала четко и вразумительно, наука просто проигнорировала. Это не вписывалось в новую ценностную модель. Чудо появления мира стало объясняться самоорганизацией материи - она самоорганизовалась и получилась жизнь, затем жизнь еще раз самоорганизовалась и в результате эволюции получился человек. Таким образом, была предложена новая этическая система координат, при которой смысла в существовании человека оказывалось не больше чем в существовании баобаба. Разве что, первый мог получить от жизни больше удовольствий. Светский гуманизм отверг ценность вечной жизни и души, а взамен предложил иные высшие ценности - земную жизнь и тело. Земная, телесная природа человека (которая наукой обнаруживалась и признавалась) была поставлена выше души и духа (они наукой не обнаруживались). Вся иерархия ценностей была перестроена.

Иными словами - новое жречество принесло новую этику (светский гуманизм) и западный мир "продал душу" за прогресс и даруемый прогрессом комфорт. Религия потерпела поражение, а наука вместо осмысленного бытия и стяжания благодати, предлагала стяжать совсем другие и по большей части материальные вещи. Пока была сильна вера в то, что разумная организация жизни, образование и прогресс осчастливят человечество, материального было достаточно. Но как только эта вера пошатнулась, у многих возникло желание "уравновесить" материализм цивилизации, попытаться откорректировать взятый Западом курс. И это естественное желание масс не в последнюю очередь способствовало успеху течения Нью Эйдж.

Фундаментальная реорганизация западных ценностей была не столь заметной на фоне всеобщих восторгов Прогрессом и открывающихся перед человечеством перспектив. Ожидания в целом были очень позитивными, люди ждали от новой эпохи Свободы и Прогресса достижений новых высот мысли и духа. Созидался совершенно новый западный мир, наконец-то обращенный, как казалось, к человеку и его потребностям. Понадобились две мировые войны с невиданным доселе масштабом разрушений и количеством жертв, чтобы позитивный настрой схлынул, и просвещенному Западу стало ясно, что торжество Науки, просвещения и гуманизма несколько откладывается. Никогда в своей истории мир не сталкивался со столь масштабными военными кампаниями, с такой дикостью и безумием уже вроде бы просвещенных народов. И возникновение нацистского оккультизма не было случайным. Но до первой мировой войны складывалась именно такая ситуация: новая научная парадигма восторжествовала и предложенная светским гуманизмом система ценностей стала доминирующей на западе. Это означало с одной стороны то, что жизнь человека была лишена важного смысла, а доминирующая религия сильно дискредитирована в глазах образованных людей того времени, но с другой - общество было полно надежд на будущее.

Метод откровения как инструмент мистического индивидуализма

Во многих публикациях посвященных европейскому мистицизму конца XIX - первой трети XX века говорится, что всплеск мистических учений и их развитие явилось реакцией на грубый материализм и рационализм науки, попыткой этот материализм уравновесить, "исправить" и никаких иных разногласий с наукой не предполагалось. В некотором роде это так - торжество прогресса обеспечивалось довольно грубыми действиями нового капиталистического общества и многие ощущали крайнюю несправедливость и "неправильность" подобной ситуации. Но со стороны науки вопрос был лишь в методах познания. Ведь основной источник сокровенных знаний мистиков - метод получения откровения от некого сверхъестественного существа (Бога, божества, ангела, иного духа или, например, махатмы) и этот метод с научной парадигмой был категорически несовместим. Более того - когда наука воевала с религией и одерживала верх, то ее удар не в последнюю очередь был направлен на христианскую мистику и метод откровения, где с Авраамом и Моисеем говорил Бог, а Мухаммед получил Коран от архангела Гавриила.

Тем не менее, означенный метод стал центральным пунктом программы многочисленных мистиков и оккультистов, которые, не сдерживаемые более рамками традиционных религиозных форм, довольно быстро получили множество откровений от самых разных существ, основали множество организаций и орденов, призванных полученные откровения хранить, интерпретировать и нести в массы. На заре эпохи Нью Эйджа в методах оккультистов не было ничего революционного - возможно (и даже наверняка) большинство новых пророков разделяли современные им идеалы (величие человека, свободное исследование, прогресс), но их главный метод восходил к известной беседе Бога с Авраамом. И это необходимо иметь ввиду, когда представители мистических учений говорят про научное исследование в своей области или же про то, что наука пренебрегает сверхъестественным. Мистицизм невозможен без откровения, а мистический опыт произвольно и идентично совершенно невоспроизводим. Об этом свидетельствует известная еврейская мистическая легенда о четырех мудрецах, которые вошли в Сад мудрости: "Бен Аззай взглянул и умер… Бен Зома взглянул и повредился [рассудком]… Ахер вырубил деревья [т.е. перешел к язычникам]… а рабби Акива вошел с миром и вышел с миром" [Цит. По Ковельман А.Б. Толпа и мудрецы Талмуда // Эллинизм и еврейская культура. - М.: Мосты культуры/Гешарим, 2007. - с. 35].

Персональный опыт веры и прежде был важным в религии, но никогда прежде он не был центрирован на самом себе и никогда раньше не напоминал "сферического коня в вакууме". Принципиальное отторжение догматов оказалось вещью обоюдоострой, поскольку сделало практически невозможным выработку терминологии и, соответственно, сильно затруднило диалог адептов и установление горизонтальных связей. В результате - критическое мышление становится совершенно непопулярно, а заимствовать идею оказывается проще и естественнее, чем обсуждать. В учении, где каждый (хотя бы потенциально) сам себе пророк и каждый ориентирован на личную правду, даже незначительное религиозное объединение обречено на раскол. А раскол в свою очередь не несет никаких потерь и трагедии, поскольку никто не озабочен границами - можно состоять в нескольких ньюэйджевских сообществах, активно интересоваться еще десятком и это будет не только нормально, но и послужит свидетельством широты взглядов. Предельная фрагментация идеологического поля Нью Эйдж делает влияние этого течения почти всепроникающим, но крайне рассеянным: количество людей разделяющих ключевые принципы огромно, но сами эти принципы делают невозможным даже формирование собственной интеллектуальной элиты, не говоря уж об элементах ее организации. Даже сама идея объединения сомнительна - если нет единой Истины, а есть лишь бесчисленное количество самоценных мнений, то обсуждения или полемика (даже при некотором согласии в терминах) превращаются в способ провести время. Однако если отсутствие организации в условиях атомарного общества может казаться ненужным, то отсутствие элиты все-таки представляет некоторую проблему - масса адептов не имеет перед глазами ни интеллектуальных, ни духовных образцов или, точнее, имеет претендентов на оные в таком количестве, что впору хвататься за голову.

Подводя предварительные итоги, мы можем заключить, что почва для Нью Эйджа формировалась и удобрялась именно так - утрата влияния одной старой религии (христианства), вызвала к жизни очень много религий новых. Материалистическая научная мысль, при этом новом урожае чудес, оказалась в положении Геракла перед Лернейской гидрой. Быстрое развитие мистических (теософия, ариософия) и псевдонаучных учений (космизм) в самых разнообразных формах на рубеже XIX -XX веков по сути заложил основы Нью Эйджа. Новые мистики обратились к затухающей западной эзотерической традиции и принялись за адаптацию последней к новому времени: откровения древних восточных или языческих богов, удивительным образом сочетались с идеям гуманизма и научными открытиями. Центральными идеями были свобода личности, ее всестороннее развитие (что иногда опиралось на идеи эволюции) и антихристианский пафос. При этом демонстративный анти-догматизм Нью Эйджа выливается в лабильную готовность пересматривать свои принципы, как только возникнет в этом нужда. Богословы оказались не готовы к такому развитию событий - при смене научной парадигмы, они лишились научной базы, потерпели грандиозное поражение и оказались просто вытеснены с этого поля.

Недоумения христианских богословов относительно безудержного роста числа сект, мистических культов и распространения оккультных учений, вполне оправданы, но на настоящий момент сильно затянулись. Этот кризис христианства не преодолен - космология находится все в том же сложном и сомнительном положении, в которой она находилась в XVIII и XIX веках. В большинстве вопросов мироустройства христианские богословы вынуждены апеллировать к современной науке, которая, как известно, не признает ни Бога, ни бессмертной души, ни искупления грехов, ни ангелов, ни бесов, ни всего прочего. В вопросах же этических христианская мораль интенсивно подавляется светским гуманизмом. В дополнение к уже имеющимся реформам от христианских церквей требуют все больших и больших уступок в виде, например, женского священства, отказа от целибата в католической Церкви, разрешения абортов или венчания однополых пар.

Основа идеологии Новой Эры

Ожидание и описания эпохи Нью Эйджа (другое сложивщееся наименование - эра Водолея) основаны на понятии астрологической эры (или прецессионного года). Точка весеннего равноденствия очень медленно движется против хода зодиакальных созвездий (именно созвездий, а не знаков) и существует мнение, что смена ею своего положения в созвездии несет человечеству значительные культурные и цивилизационные изменения. Точную дату наступления эры Водолея вычислить невозможно, так как границы созвездий (в отличие от знаков Зодиака) условны.

И хотя идею наступления эпохи Нью Эйдж часто связывают с астрологией и астрологи, увлеченные этим направлением, много пишут об особенностях Эры Водолея, но роднит рассматриваемое направление с астрологией только лишь сам факт движения точки весеннего равноденствия (относительно звезд), а от этой точки и идет отсчет в тропическом Зодиаке. Точка Овна действительно перемещается относительно созвездий, и интерпретация этого факта является актуальной, но пока нерешенной задачей для астрологии. Поклонники Нью Эйджа дают свои интерпретации которые, как правило, не имеют каких-либо астрологических оснований. В популярных описаниях новой эры здравомыслящему астрологу, очень нелегко разглядеть качества именно знака Водолея. Совпадает разве что свободолюбие (которое ни у знака Водолея, ни в целом в нашей добродушной Вселенной не связано с духовным уровнем) и общие идеи прогрессизма. Упор же на духовность Водолею (как и всем воздушным знакам) совершенно не свойственен.

Как по срокам, так и по сути ожидающих людей изменений, у различных авторов, представляющих Нью Эйдж, нет также согласия. Среди общих условий, как правило, называют всеобщий мир на Земле, прекращение войн и объединение наций в единое человечество, уничтожение религиозных различий и объединение всех религий в одну, устранение противоречий между наукой и духовной сферой и, как следствие - достижение человечеством невиданного доселе технического и духовного уровня развития. Предполагается также, что каждый человек перестанет быть зависимым от общества и обретет внутреннюю свободу (разные авторы расходятся во мнении, что это такое, а также во взглядах на структуру общества будущего), отринув стесняющую его власть структур и организаций; дух и тело по замыслу, уравниваются в правах (и это завуалированная полемика с "принижением" телесного в христианстве). Часть авторов добавляет сюда еще и зависимость вхождения человека в новую эру (или успешную адаптацию в новых условиях) от его духовного уровня (критерии определения духовного уровня не уточняются). В этих характеристиках можно заметить черты утопий, мечтаний о построении рая на Земле, причем акцент на отделении достойных от недостойных делается или нет (согласно предпочтениям конкретного автора), но недостойным места в новой эре однозначно нет. Заметим, что в подобных описаниях царит дух научно-фантастического романа или романа - утопии.

Теософия как идеологическая основа течения Нью Эйдж

Cреди признанных идеологов - основателей направления следует в первую очередь назвать А. Бейли и ее вдохновительницу и учителя Е. Блаватскую. Для российского течения также чрезвычайно важна роль четы Рерихов и их наследия в виде учения Агни йоги. Следует упомянуть находящегося формально совсем на другом полюсе А. Кроули с его теорией Нового Эона: отличие его философии в демонстративном отрицании этики, крайнем индивидуализме и исключительном значении воли в личной эволюции.

В своей основе философская база Нью Эйдж - это, несомненно, теософия. Алиса Бейли и последующие "ньюэйджевцы" взяли далеко не все идеи Е. Блаватской (например, теория рас не получила развития и распространения в рамках Нью Эйдж, но была подхвачена ариософией, из которой вырос германский оккультизм нацизма), но очень многое переняли с незначительными искажениями.

Приведем главные положения теософии, отраженные в трудах Е.П. Блаватской, а затем плавно перекочевавшие в основную идеологию Нью Эйджа и которые по сию пору являются основами этого течения:

1. Опора на личный эзотерический опыт в богопознании и богообщении, на личные внесистемные интерпретации (в религиозной традиции это обычно определяется как субъективные ощущения, иллюзии или галлюцинации, которые не имеют веса до интерпретации авторитетами или признания религиозной общиной) вне всякой опоры на традиционные формы.

2. Декларация тождественности смысла всех религиозных символов; отсюда следует обилие смелых экспериментов с объединением и наложением символов разных эпох и народов и важнейшая для Нью Эйджа тема единства религий.

3. Пантеизм: непроявленный Абсолют творит из самого себя и, следовательно, все, что есть в проявленном мире - части Бога/Абсолюта. У многих авторов из этого вытекает тождественность Бога и Воплощенного Мира. И как следствие это дает стирание границ между духовным и телесным, различий между воплощенной и невоплощенной душой, со всеми вытекающими странными выводами ("на самом деле смерти нет", "все зависит от самосознания" и т.д). Отчасти поэтому в Нью Эйдж существует известная сложность с восприятием личного Бога авраамических религий - его путают с грубым антропомофизмом (авторитарный старичок на облачке), в то время как базовая для христианства идея трансцендентности Бога, вызывает трудности в понимании.

4. Провозглашение личной эволюции как цели жизни человека (именно отсюда берут начало все рассуждения о "духовных уровнях" индивидуумов) и приближение человека к Богу (при этом не к лично активному по отношению к человеку Богу, как в аврамических религиях, а к безличному Абсолюту) лишь собственными усилиями.

Идея "личной эволюции" как достижения идеальной личностной или социальной гармонии пустила корни и в современных направлениях психологии и психотерапии, также ориентированных на субъективный индивидуализм в противоположность объективной и сложной, а кроме того переменчивой реальности. И в этой области мы можем наблюдать бурный рост гибридного новообразования, "психологической эзотерики" или "эзотерической психологии", одним из подвидов того же Нью Эйджа, с его эклектикой систем и блаженных суеверий, с "прекрасным внутренним миром" подменяющим реальность.

5. Вера в карму и множественность жизней (сами понятия взяты из индуизма и буддизма, однако уже у Е. Блаватской их суть и смысл искажены - заключенность человека в колесо сансары представляются благом для постоянно эволюционирующего и стремящегося к бессмертию индивидуума).

6. Стирание грани между человеческим и божественным. Человек в Нью Эйдже невинно (то есть без осознавания иерархических уровней бытия, обычно очень отчетливо прописанных в сложившихся мистических и религиозных традициях) богоподобен, а реализация своей божественной сущности идет через личную эволюцию.

7. Представление об эволюции (историческом преображении) всего человечества и совершенной неизбежности всеобщего светлого будущего, что напоминает традицию утопий.

8. Провозглашение теософии сутью всех религий и духовных эзотерических смыслов. Именно на это объединяющее, всепоглощающее и всепримиряющее начало сейчас претендует Нью Эйдж. (Это течение умудряется не противоречить ничему, кроме абстрактного "догматизма". Его неестественное миролюбие оказывается всеядностью, готовностью профанировать, пожрать и переварить любую другую систему, как это происходит с буддизмом, как это происходит с Каббалой).

В ряде этих пунктов мы можем проследить связь идей победившего гуманизма, поставившего человека на место Бога с популярным тогда эволюционизмом. Свобода личности, ее самовыражение и творчество были вершиной пирамиды ценностей гуманизма. Учение Блаватской отражает этот важный момент, позволяя увидеть удивительное соответствие теософии доминирующей идеологии того времени. Что касается эволюционизма, то даже если не касаться расовой теории (которая дискредитировала себя в идеях и тем более деяниях нацизма), то он в практике Нью Эйджа закрепился в виде представления о духовных уровнях. Различиями в оных ньюэйджевцы пытаются объяснять очень многие вещи, также как до этого современники Блаватской объясняли культурные различия "недоразвитостью" некоторых рас. Неторопливый подъем (с учетом множественности жизней) по лестнице духовных уровней при крайне заботливом отношении к индивидуальности - вот что должно было заменить западному человеку тяжелое, требующее выбора "здесь и сейчас" стяжание благодати и вечную жизнь христианства. В контексте эволюционизма, реинкарнация стала восприниматься западными адептами положительно и даже с восторгом - не как многовековая погруженность в невежество и земные страдания, а как возможность "продлить" жизнь, одновременно эволюционируя. Тут мы должны уточнить, что идея метемпсихоза (переселения душ) существовала и в иных религиозно-мистических течениях, от уже почивших пифагорейства и неоплатонизма до ныне здравствующей иудейской каббалы, но в Нью Эйдже она заимствована из индуизма и буддизма через теософию. Фактически люди Запада, изымая для своих нужд понятия индуизма и буддизма вовсе не ставили задачу как можно быстрее разорвать цепь рождений, а рассматривали реинкарнацию как привлекательное обещание "другой жизни", где можно начать все сначала.

Индуистский безличный закон кармы как причинно-следственной связи, по сути, стал противопоставляться традиционному "закону Бога", известному со времен Авраама. Разница в том, что при упоминании о "грехе" и "карающей деснице господней" в среде новых мистиков принято смеяться и острить, а при словах "кармический долг" и "плохая карма" наоборот, сохранять возвышенную серьезность.

Таким образом, проницательный наблюдатель может определить, что, хотя собственно сама Елена Блаватская и ее идея сейчас малопопулярны, но в именно в Нью Эйдже дело ее живет и побеждает. Именно она, нимало не смущаясь, решила, что все религии искажены нерадивыми последователями (это и по сей день популярный аргумент) и что именно она сможет объяснить то, что и как нужно подправить в понимании священных текстов. Такое дерзновение было встречено с энтузиазмом и ревизии такого рода в рамках Нью Эйджа стали почти хорошим тоном - авторы вырывают цитаты из текстов христиан, буддистов, индусов дабы проиллюстрировать или подтвердить какое-либо свое высказывание, нисколько не заботясь о том, как это соотносится с духом, буквой, картиной мира и системой представлений чужой религии. Обыкновенно это не только не соотносится, но и подобная задача не ставится в принципе.

Вариации идеологии Нью Эйджа в настоящее время либо и есть религия человека (к примеру, неоязыческие славянские или кельтские реконструкции), либо проявляется как мировоззрение, служащее дополнением к декларируемой религии. Можно привести в пример довольно распространенный сейчас случай: человек заявляет себя христианином, но при этом не посещает церковь и придерживается мнения что все религии равноценны и говорят, в сущности, об одном и том же (например, о "духовных уровнях", "общечеловеческих ценностях" и о пантеизме). В этом случае здесь легко можно определить стихийного приверженца Нью Эйдж даже если он никогда не слышал такого слова. Подобная эклектика и путаница объясняются, в частности, тем, что большинство людей формируют свою картину мира, не особенно вникая в первоисточники и богословские комментарии к ним. При этом большинство ньюэйджевых авторов, вслед за теософами, в подтверждение своих теорий охотно цитируют и комментируют христианские, буддийские, индуистские, даосские тексты, т.е. тексты религий, которых не понимают и которым не следуют, к которым не имеют, строго говоря, вообще никакого отношения.

Нью Эйдж как постмодернизм в религии: Религия-конструктор

Мы уже упоминали о методе получения знаний путем откровения, который составляет основу мистики. Но в методиках интерпретации (будь то откровения духов, тексты или индивидуальный сверхъестественный опыт) присутствует одно базовое и характерное отличие Нью Эйджа от других, прежде всего традиционных религий и идеологий. Это исключительная, главенствующая роль интеллектуальных методов постмодернизма. Именно тесная связь и переплетенность с постмодернизмом позволяет говорить о взращивании в рамках этого течения нового типа мышления, противоположного традиционному.

Если выше мы говорили об истоках и предпосылках идеологического течения, его содержании, базовых теориях и отвечали на вопрос "Что это?", то выявление связей с постмодернизмом больше имеет отношение к вопросу "Как это происходит?". Мозаичность структуры, эклектика, деструкция, релятивизм (относительность истины, добра и зла), широчайшее использование готовых форм (вне их смысла и исторического контекста) - вот те отличительные черты, которые позволяют определить это течение как постмодернизм в религии.

Принятие постмодернистского мышления и стиля в сфере религии, идеологии или науки приводит к масштабным заимствованиям, отсылкам к традиционным текстам, научным идеям и религиозным учениям, при общем неприятии традиционных форм их существования и развития. Например - учению Христа дается положительная оценка, используются элементы идеологии, обильно цитируется и Евангелие и Ветхий завет, но соответствующая система ценностей замалчивается, роль Церкви как проводника этого учения, как реализующей силы отрицается и отторгается. Отторжение традиционных форм дает в распоряжение ньюэйджевца огромное количество "материала" (идей, авторитетных источников, техник, артефактов) разных традиций, культур и эпох. И это изобилие подводит нас к центральной ценности в Нью Эйдж - свободе интерпретации известного материала в соответствии со своей картиной мира и набором ценностей как важной форме индивидуального творчества и самореализации. Как направление оно уникально именно тем, что выдает не само цельное и стройное учение, а набор-конструктор "Сделай сам" или же мозаику "Сложи, как считаешь правильным". При этом вполне допускается возможность пополнения этого набора любыми другими произвольно избранными кусочками. С точки зрения добавления материала, свобода адепта почти безгранична, поле для его творчества беспредельно. Теоретически каждый может придумать "своего" бога (и быть его пророком), "свою" космогоническую и космологическую модель, как бы выкладывая мозаику идей, фактов, субъективных ощущений. Ситуация усугубляется тем, что далеко не все адепты осознают разницу между знанием и информацией. А между тем, знание, в отличие от информации, имеет структуру. Разница такая же как между готовым домом и грудой стройматериалов - для создания жилища мало сложить плиты, кирпичи, трубы и рубероид в один красивый коллаж; их придется очень аккуратно собрать в строго определенном порядке. Поэтому в большинстве случаев нет никакого толка в обилии информации (в том числе и "эзотерической") если человек не имеет навыка систематизации и внятного набора понятий. Доступ к информации (даже "эзотерической"), таким образом, совершенно не означает обладания эзотерическим знанием. Многие адепты черпают огромные объемы информации из разных, не связанных между собой, источников, а затем вынуждены решать проблему организации всего этого в систему. Постмодернизм как стиль мышления хорошо работает лишь с разборными конструкциями, потому информация в Нью Эйдже ценится гораздо выше системы знаний. Однако, как говорится в старом советском фильме, "нет ничего невозможного для человека с интеллектом"… Известно о деятелях XX века, придумавших свою религию - это Рон Хаббард, основатель дианетики, это также Джеральд Гарднер, один из родителей Викки; авторам этих строк случилось услышать о необходимости создания новой религии от тогда еще будущих отечественных деятелей славянского неоязычества. Таковой процесс является для многих если не смыслом жизни, то по крайней мере - созданием направляющих для личностного развития и духовного роста. Ведь если индивиду ясно, "каков бог", каковы его намерения относительно людей в целом и как устроен мир, то, разумеется, и собственный путь видится гораздо яснее. Последнее, конечно же, справедливо не только для последователей Нью Эйджа, но и для последователей других религий.

Однако есть нюанс, который позволяет взглянуть на явление немного иначе. Как уже отмечалось, в отличие от ряда традиционных систем, у адепта Нью Эйджа практически нет ограничений по используемому материалу (что, конечно, дает достаточно свободы хорошо образованному и эрудированному человеку), но стиль мышления должен быть именно постмодернистким. Он же предполагает отрицание рамок, деструкцию, "нестрогое" мышление, стиль интеллектуальной игры, релятивизм.

Именно в выборе техник интерпретации и стиля мышления заканчивается интеллектуальная свобода. Все имеющееся изобилие материала протаскивается через игольное ушко одного лишь интеллектуального течения (справедливости ради скажем, что именно через это ушко верблюды могут проходить шеренгами). Однако многие наблюдатели или же участники вовсе не замечают тех ограничений, которые накладывает постмодернизм в качестве стиля мышления или же не считают подобные ограничения за недостаток. Так работа крупных европейских оккультистов и эзотериков дали Нью Эйджу теоретическую основу, а интеллектуальный метод постмодернизма - метод.

Позитивное мышление, магический инструментализм и инфантилизация

Большинство современных ответвлений Нью Эйджа используют три безусловно привлекательных инструмента препарирования реальности. Это позитивное мышление, магический инструментализм и инфантилизация сознания и поведения. Позитивное мышление дает возможность отстраняться от проблем, "верить в лучшее" и не задумываться о трудностях, например, не строить планов по их разрешению; оно также "помогает справляться" с внутренними конфликтами путем их вытеснения. Дальнейшее его развитие идет разными путями и связывается в ряде течений и практик с магическим инструментализмом: в этом случае субъект пытается "активным образом" воздействовать на свою судьбу, сильно и твердо желая чего-либо или наоборот, демонстративно отказываясь от желанной цели, в надежде обмануть мироздание. Магический инструментализм Нью Эйджа использует не таинственные ингредиенты колдуний и не сложные ритуалы оккультистов, а обыденную деятельность разума, эмоций и привычек обывателя, которым придается сакральное значение. "Думать о чем-то" правильным образом или "делать, не привязываясь к цели", чувствовать что-то или не чувствовать, придумывать и совершать простейшие символические действия в суеверном ожидании удачи и счастья и т.д. оказывается магическим актом. Отличие в последнем ньюйджевых от бытовой магии именно в индивидуальности придуманных обрядов или же в сугубо ментальном (умозрительном, а не действенном) его воплощении. Завершает триаду ходовых инструментов инфантилизация сознания и поведения. Первое легко достигается ориентацией на приятные чувства как эквивалент духовности ("блаженство", "радость и счастье" и т.д. вне зависимости от способа их достижения или качества) и на приоритет впечатлений (ощущений, эмоций, переживаний и чувств) вместо постепенной организации когнитивного (познавательного) пространства в результате выборов и решений внутреннего диалога. Второе активно поддерживается идеологами и лидерами "асоциальных" направлений развития духовности как общий способ быть "независимым" от тщеты бренного и лукавого мира, полного лживой искусственности: "дай людям то, что они хотят, не делай, а изобрази делание", "избегай серьезности, ты перестанешь быть радостным как дитя", "не связывай себя обязательствами" и т.д.

Нью Эйдж преимущественно предлагает приоритет чувств над разумом, сердца над хладной головой, впечатлений над осмыслением, текущего момента "здесь и сейчас" над памятью и целевыми задачами. Исключительность интерпретаций индивидуального опыта требует участия наставника и со времен Е. П. Блаватской в Нью Эйдже прочно закрепляется авторитет и личный культ учителей - гуру, тем более мелких и незначительных, чем более уникальна микро-традиция, к которой они принадлежат или которую сочинили. Традиция поклонения духовным учителям легитимизирована в "восточно-ориентированных" учениях, а в "западно-ориентированных" ей "противостоят" аналогичные авторитарные культы харизматических личностей.

Чем выше степень неизвестности материала, тем больше опасности воспринять фантазию за реальность. Сила воображения (под предводительством авторитетного наставника) трансформирует не только малоизвестную мировую историю и суть экзотических религий, но и личную историю последователя. Неудивительно, что во многих течениях следует "отказаться от личной истории" или "взглянуть на себя другими глазами", обычно с обесцениванием прежних целей, достижений и радостей, какими бы они ни были и идеализацией других, произвольно выбранных, в соответствии с текущей идеологией духовного лидера.

Этот метод "нового взгляда на свою жизнь" в сочетании с обесцениванием реальности в угоду представлению об идеалах и достижимом любому человеку счастье сильно повлиял и в известной степени развратил и современную психотерапию. В сочетании с исключительным вниманием к детству и детско-родительским отношениям клиентов (это наследство психоанализа) методы практического инструментализма, направленные на удовлетворение инфантильной и потребительской веры во все "лучшее для клиента", причем не прямыми, а символическими и очень опосредованными способами (наследство уже аналитической психологии), поставили современную психотерапию на грани с нью-эйджевой эзотерикой.

Однако и тут есть обратная сторона. Иллюзии непременной достижимости личного счастья противостоит фатальная обреченность связанности со всеми деяниями семьи и рода. Это взлет маятника нью-эйджевой психологии (также всеядной и падкой на впечатления, как и все массовое течение Нью Эйдж) прочь от индивидуализма и веры в счастливое будущее. Речь идет о популярной, сформировавшейся на стыке христианской идеологии, архаических верований, практик групповой психотерапии и спиритуализма, технике системной семейной расстановки по Б. Хеллингеру. В ней структура семьи и рода рассматривается как единый организм с непреложными (заданными родоначальником учения) правилами. Зачастую это приводит к безумной оргии бессознательных фантазий участников действа: о семейных инцестах, детоубийствах, адюльтерах, абортах - часто на фоне феерических исторических событий. Однако и это восприятие, обусловленное в наибольшей степени прошлым (как и все потомки психоанализа), оказывается отказом от реального вызова настоящей жизни. Вновь мы видим завороженность глубинами не столько Истории, сколько Бездны Бессознательного. Привычка эпохи Просвещения в обнаружении "белых пятен" здесь оказывается ловушкой для безудержной фантазии. Казалось бы, что в противовес индивидуалистическому Нью Эйджу, эта идеология оказывается максимально анти-индивидуалистичной и анти-потребительской. Но в рамках групп вся индивидуалистичность Нью Эйджа оказывается обманчивой - единственным авторитетом такой группы будет ее лидер, ведущий; в то время как у группы нет никакой опоры на базовую систему представлений или знаний, кроме той, что дает глава "общества". Массовость потребления "духовной пищи" сильно снижает требования к теории и самим методам. Наиболее ходовыми товарами оказываются известное имя, вера в чудеса и "пожирание впечатлений", наиболее редкими - представление о единых методах или критериях истинности результатов, связь с реальностью, сохранение и развитие социальной адаптивности.

Но от реальности прочь бежит "человек Нью Эйджа". Дауншифтинг - социальный идеал Нью эйджа, в то же время экономическое существование его течений целиком зависит от адептов, все еще сохраняющих тесную связь с обыденной реальностью. Для последних это сиюминутное вкушение экзотических лакомств, которое не должно стать привычным или трудноперевариваемым, да и никто не ставит такой задачи. Сложности могут быть, но тогда они компенсируются высокой стоимостью участия - как невкусный, может быть вредный, но дорогой ужин в модном ресторане. Побеги в духовности по больше части предназначены быть легкими, быстрыми, не оставлять следов, но требовать возвращения; при этом не обязательно к одному и тому же методу или течению, в Нью Эйдже все они взаимозаменяемы и дополняют друг друга.

Краткий спектр популярных направлений в течении Нью Эйдж

Здесь мы сочли познавательным сделать небольшой обзор наиболее распространенных или заметных по своим особенным качествам направлений Нью Эйджа.

Гуманистическая астрология или астропсихология

Большинство значимых символически систем так или иначе были переосмыслены в духе идеологии "новой эры" и приспособлены для "расширения сознания", бесед с мирозданием, выявления плохой кармы и прочих увлекательных вещей.

В духе теософии астрология была переосмыслена Аланом Лео и, уже упоминавшейся нами в начале статьи, Алисой Бейли. Забвение астрологических принципов в начале XX века было настолько полным, что многие идеи модерн-астрологии утвердились без сопротивления и все те теософские принципы, о которых мы говорили, были применены к астрологии. Последняя оказалась очень подходящей для сопровождения духовного роста адепта и была создана новая философия астрологической работы. Модерн-астрология исходит из предположения (вполне теософского и вполне соответствующего духу Нью Эйдж), что каждый человек совершает восхождение по лестнице личной эволюции и астролог суть его проводник на этом пути. Мало кто может спорить с тем, что люди в процессе жизни развиваются, осваивают какие-то навыки, сталкиваются с трудностями, приобретают опыт и реализуют себя. И подавно никто не хочет двигаться по пути жизни в темноте, многие сочтут разумным посветить себе фонариком. Этим фонариком и была астрология на протяжении веков. Что же изменилось? Почему надо было отвергнуть то, что хорошо работало?

Д. Радьяр в своей книге "Астрология личности" объясняет причину: "Астрология сводилась к обыкновенному предсказанию судьбы и имела дело с конкретными событиями. Но события сами по себе не важны. Важно значение, которое мы им придаем. Только после обретения значения в центре нашей души, события становятся реальными. <...> Мы, следовательно должны знать, каковы мы сами, а не какие события могут с нами случиться". Это классическое ньюэйджевое смещение акцента с объективной реальности в пользу субъективного восприятия. Возможно кому-то такое смещение акцентов покажется незначительным, но в астрологии речь идет о смене методологических эпох. Вместо фонарика нам предложили рентгеновский аппарат. Хотя последний, бесспорно, очень современная и, при определенных обстоятельствах, весьма полезная вещь, однако он совершенно не предназначен для прогулок в темноте.

Согласно новой астрологической философии, каждый человек рождается с определенным потенциалом, а в ходе жизни должен расти и развиваться, покоряя вершины духовных уровней. Его жизнь будет становиться все лучше и чище по мере развития (этот посыл получил свое окончательное оформление в идее уровней "проработки" планет/знаков/домов). Таким образом, клиент является учеником, а мироздание (Вселенная, Абсолют) выполняют педагогическую роль, проявляя свою волю при помощи планет, звезд и иных объектов. В этих новых принципах работы астролог мог быть проводником даже не по миру реальности (которая объявлялась глубоко вторичной!), а по внутреннему миру клиента. Поскольку примат духовного (тонкого) мира сомнению не подвергался, и зависимость мира материи от мира духовного считалось доказанной, то, естественно, предметом изучения в новой астрологии становилась не обыденность, а духовная сущность человека, его внутренняя жизнь. Таким образом, астрология "новой волны" могла гордиться тем, что не опускается до таких мелочей, как предсказывание событий. Стала стремительно вырабатываться новая терминология и изобретаться новые, подходящие к задачам, методы и, буквально в течение нескольких десятилетий, на руинах старой астрологии выросло современное здание, мало чем напоминавшее предшественника.

Концентрация на внутреннем мире клиента практически обрекала новых астрологов на попытки породниться с психологией. Подобные усилия предпринимались и Аланом Лео, но самые значимые шаги были сделаны Дейном Радьяром, который использовал теории Юнга для окончательного закрепления за астрологами территорий душевной (духовной) жизни и сопровождения процесса индивидуации: "Гуманистическая астрология по существу имеет дело с проблемами сознания. Она основана на философии сознательного восприятия. Она требует от каждого индивидуума, чтобы он воспринимал, каким он потенциально является - в целостности, без приклеивания каких-либо этических ярлычков "хорошее-плохое", "удачное-неудачное" и т.д. Это означает, что человек должен воспринимать карту рождения такой, как она есть, и быть полным решимости осуществить все, что заключено в ней. Но то, что заключено в карте рождения, должно быть увидено в полностью новом, нетрадиционном свете, в осознании того, что каждая карта выполняет существенное назначение, все имеют ценность, и что он, как олицетворяющий ее индивид, сам является этим назначением, каким бы оно не было и как бы общество или родители не рассматривали его ценность." (Д. Радьяр "Астрология как Карма-йога") Если астролог прошлого выдавал информацию отталкиваясь от запроса, то астролог новой формации способен (должен хотя бы попытаться) подвести почти любой, даже самый практический запрос к проблеме самосовершенствования клиента и необходимости покорения новых духовных уровней.

Астрологическая картина мира прежде формировалась под влиянием теологии. Потеря христианством своих позиций, сделала неизбежным забвение религиозных основ старой астрологии. Дошло до того, что со времен Лео и Радьяра только ленивый не пинал традиционную астрологию за приземленность (ведь она ориентирована на объективную реальность, на события) и материализм. Разрыв с христианством и изменение стиля мышления, сделало создателей новой астрологии совершенно невосприимчивыми к сути астрологических принципов, завязанных на теологию. В движениях небес задолго до А.Лео и Д.Радьяра видели промысел Бога, а изучение астрологии всегда предполагало стремление познать божественную волю. Посему никакого более высокого смысла в якобы приземленную область знания, реформаторы не привнесли. А вот замена личного Бога Абсолютом, включение в астрологическую работу новых понятий (заимствованных из теософии и теорий К. - Г. Юнга), концентрация на внутреннем мире и личной эволюции - все это действительно требовало серьезных реформ традиции, выработки совершенно иных принципов астрологической работы и новых методик.

В течение нескольких десятилетий появилось множество вариаций модерн-астрологии и по сей день возникают астрологические школы с собственными оригинальными подходами и наработками (яркий пример - Гамбургская школа астрологии). И на настоящий момент есть основания для оптимизма, поскольку параллельно развивались и другие перспективные астрологические школы, не затронутые Нью Эйджем и продолжавшие астрологическую традицию, а в конце XX века начал возрождаться интерес к астрологии Нового времени и к средневековой (арабской) астрологии. Хотелось бы надеяться, что эти ветви астрологического дерева не будут поглощены Нью Эйджем, а будут развиваться в духе астрологической традиции и в дальнейшем составят конкуренцию фактической монополии астропсихологии.

Неоязычество и Викканство

Неоязычество, как реконструкция языческих верований, в западном мире имеет два основных корня. Первый это течение "фолькхистори", мифологическое поэтическое осмысление истории своего народа и края, случившееся в последней трети XIX века в Европе. Второй - мистические опыты оккультных орденов того же периода главным образом с древнеегипетским пантеоном, но также и с кельтской низшей и забытой высокой мифологией (проводимые, например, Йейтсом и его соратниками) и даже позже преданные презрению и воплощенные в ритуалах фантазии нацистских оккультистов о нордическом мифе и мире. В плодородной для произвольных верований почве Нью Эйджа оба корня опростились, но пошли в рост.

Неоязычество в настоящее время представляет собой два направления: индивидуальные, произвольные верования индивидов, способные сочетать представления о различных религиозных и мифологических традициях, воспринимаемых как образный ряд и обычно групповые верования, сочетающиеся с ритуальной религиозной практикой, с одной стороны тщательно реконструируемой, с другой - полностью зависящей от влияния и личных воззрений лидера. К последней разновидности относятся неоязыческие общины скандинавского толка (т.н. религия Асатру) и славянские родноверческие общины. Викка - неоязыческая религия современного ведьмовства, которая базируется на фантазийной исторической реконструкции матриархата и/или ведовских культов Европы.

Современное неоязычество это удел городских жителей, далеких как от традиционной культуры предков, так и от сезонных сельскохозяйственных циклов, которым, тем не менее, придается ключевое значение в реконструкции архаической обрядности. В редких случаях прямолинейная данность образа (сюжета, символа, ритуала) интерпретируется через внутреннюю, интрапсихическую реальность.

К. Кастанеда и его учение

Учение Карлоса Кастанеды было очень популярным в России в 1990-е годы XX века и, хотя в настоящее время оно сошло практически на нет, но является крайне достойным описания. Легендарным источником "учения тольтеков", посредником при передаче которого объявил себя писатель К. Кастанеда, стал некий старый индеец дон Хуан и его соратники. Позже к К. Кастанеде присоединились несколько других авторов - женщин, которые поддержали строительство его мистификационного "магического мира". Если начиналась мистификация в модных в эпоху хиппи наркотических откровениях (первая книга вышла в 1968 году), то постепенно она пришла к философскому описанию мира, в котором бренная реальность и социальные отношения это ничто, и лишь истинные маги, великие существа способны преодолеть ограничения этой реальности. Мистификация и ее учение обладало изрядным обаянием и привлекало людей молодых и социально/эмоционально неопытных или же более зрелых, но дрогнувших перед кризисом и эпохальным разворотом мира для пост-Советского пространства в 1990-х.

Основной целью магической жизни в учении Кастанеды является осознание, в противоположность эмоциям, межличностным отношениям, иному взаимодействию с реальностью; это культ индивидуализма, воли и самоконтроля (при допущении употребления наркотических веществ, галлюциногенов). Среди методов предлагается "стирание" т.е. отказ от личной истории; избавление от "чувства собственной важности" т.е. отказ от социальной или личной самоидентификации (в реальности происходит подмена реальной социальной идентификации абстрактной формой "мага" в рамках этого учения); прекращение внутреннего диалога, т.е. на самом деле отказ от реального осознания и рефлексии; "контролируемая глупость", т.е. пренебрежительное и временами инфантильное отношение к любой социальной необходимости; избавление от любых распорядков и правил - в рамках борьбы с враждебным настоящему "магу" реальным и бренным миром. После смерти родоначальника направления, его последователи преподнесли неофитам неисключительную (сравним подобные же верования касательно Любавичского Ребе в современном хасидизме) легенду о том, что "на самом деле он не умер".

Тантра и телесные практики

Исторически Тантра - одно из религиозно-мистических направлений в индуизме, сфокусированное на двуединой (мужеско-женской) природе мира и соответствующими магическими и ритуальными манипуляциями с оными энергиями, доступными человеку. В течении Нью Эйдж Тантра лишилась всяческого религиозного подтекста и смысла, став синонимом сексуальных, зачастую групповых, опытов, потому мы будем называть ее нео-тантра. При этом все возможные опасения, или сомнения потенциальных участников разрешаются общими словами и призывами к мировой гармонии. Одним из лозунгов современного Нью Эйджа является "принимайте себя таким, каков вы есть", а в данном случае простодушному в духовности, но хитрому в житейском опыте обывателю предлагается относиться к своей "сексуальности" как самому источнику сакральности, а к себе как к "мистерии многомерных энергий", что в теории непременно даст способность мужчине удовлетворить любую женщину, женщине - получать непрекращающийся оргазм, а всем вместе - почти вечную молодость, а на практике возможность удовлетворять свои телесные нужды без смущения и обязательств, как на основе бескорыстного любопытства, так и материальной заинтересованности. Неотантра зачастую сводится для адептов к идеям "секса для здоровья" и весьма туманным представлениям о покорении неких духовных высот. Однако в определенном смысле тантрические занятия при подходе "секс для здоровья" способны нанести гораздо меньше вреда, чем при отношении к ней как к духовной практике.

Акцент на телесном начале в неотантре есть логичное развитие полемики с ортодоксальными религиями, где телесное воспринималось "низким" (по положению в структуре человека) и источником слабостей, переходящих в пороки. Напротив, в неотантризме (как в большинстве течений Нью Эйджа) культивируется восприятие тела как чисто положительного (позитивного) ресурса или даже источника духовной силы. Основные сомнения и даже враждебность вызывает разум, точнее, та его часть где располагается критическое мышление. Для сравнения - в ортодоксальных религиях тело может служить базой для духовных упражнений (это обиталище души адепта), поэтому его надо держать в работоспособном состоянии, но и только. Неотантра противоположна христианству (и другим ортодоксальным) в первую очередь из-за потакания чувственной природе человека, из-за идеализации этой природы природы и привязку духовного совершенствования именно к ней (что нонсенс). Традиционная иерархическая структура человека "чувства-разум-дух" (характерная даже для индусов) в процессе практик неотантры нарушается и искажается. Это возвышение чувственного (животного) начала над разумным (т.е. собственно человеческим), к сожалению, характерно для многих течений НЭ. Даже в норме животная часть человека стремиться к телесным удовольствиям (комфортным условиям) и восстает против всего, что может этому помешать. Разум потому и стоит выше, что может вывести волю из-под контроля чувственного (т.е. животного) начала и переориентировать человека на иные цели, не связанные напрямую с обеспечение выживания/комфорта/размножения, которые главенствуют в животной части. Кроме того, далеко не все практикующие современную тантру разделяют соответствующие представления о двуединстве мира, поэтому в лучшем случае (когда человеку не наносится вред) тантрические занятия превращены в сексуально окрашенную гимнастику плюс набор упражнений на концентрацию/расслабление.

В целом, пропаганда сакральности тела - общее место телесно-ориентированных нью-эйджевых практик. Прямолинейность абсурдных и общих, но непременно позитивных утверждений зовет к пылкой преданности и обещает все блага мира: внезапную гармонию духа и тела, счастье, любовь, способность творить свою судьбу, моральное, физическое и душевное превосходство. И тут трудно не вспомнить христианское описание соблазнов Дьявола…

Симорон

Симорон - бытовая магия Нью Эйджа, веселая игра, в которой все призы настоящие. На примере этого течения мы наблюдаем плавный переход от концентрации на сфере духовного (как попытке противовеса материальной цивилизации) и бывшего трендом дауншифтинга к банальному "наколдовыванию" социального успеха, обращение к адепту, который хочет материальных благ и социальных достижений, но не может или не хочет это реализовать привычными методами. В симороне, трансерфинге и прочих подобных направлениях духовная эволюция вытесняется эволюцией социальной или простым обывательским благополучием. Симорон есть простой набор магии "Человек сам кузнец своего счастья", когда адепт играет с мирозданием как с котенком и в процессе игры получает желаемое. Здесь характерно потребительское отношение к миру. Можно привести в пример распространенные сейчас письма "дорогому мирозданию", в которых люди в шутливой форме высказывают свои желания. Обычно человек действительно обозначает самые важные для него вещи и относится к ним более чем серьезно, но правила игры требуют прикрыть их несерьезной, ироничной формой.

Легкое отношение к жизни и способность положиться на судьбу или на Бога вовсе не является особенностью Симорона, и даже, как ни странно, имеет корни в христианстве: "Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их?" Однако акцент в христианстве стоит на том, что Бог заботится обо всем сотворенном им. О симоронисте заботится не христианский Бог, а Вселенная или Мироздание (проще говоря - уже не единожды упомянутый безличный Абсолют). Если мир в симороне/транссерфинге что-то вроде площадки для игр и творчества - мироздание заботливо, Абсолют чуть ли не услужлив. Предполагается, что за игры с реальностью, за свои бесконечно генерируемые желания-требования, человеку не будет ничего особенно плохого. Мир просто ждет того, когда мы пожелаем жить с ним в гармонии и желать того, что нам предназначено. А предназначено нам, конечно же, все самое лучшее - здоровье, комфорт, самореализация, благосостояние и семейное счастье. Согласно этой вере и не может быть иначе.

Мы неоднократно говорили об отличиях веры в личного Бога (иудаизма, христианства и ислама) и в "безличный Абсолют", потому что отличия действительно принципиальны. Например, христианину желать себе (т.е. просить у Бога) джип, квартиру и семейного уюта не то чтобы зазорно, но излишне, так как подобные желания генерируются чувственной/телесной/животной частью личности и отвлекают от главной цели - стяжания благодати. А вот поклоннику Нью Эйджа желать (просить у Абсолюта) того же самого вполне нормально и хорошо (так как он, как правило, лояльно относится к пожеланиям чувственной части личности, а про существование благодати не в курсе даже теоретически). Эта будто бы невинная подмена Бога Абсолютом, открывает перед адептом невиданные возможности, как по переосмыслению массы библейских притч, так и по генерированию материалистических/обывательских желаний. Желать можно практически все что угодно - денег, славы или же домик у моря "с блэкджеком и шлюхами". Ограничений, как правило, только два: этический момент (не поощряются цели, которые досаждают другим, т.е. портят "экологию" мироздания), а также желание должно быть "истинным", то есть именно тем, что и человеку, и Вселенной действительно нужно (здесь есть не случайное совпадение с Истинной Волей А. Кроули).

Обратная сторона этой медали - восприятие любых событий как дидактические послания мира (сиречь Бога как Абсолюта) и если с тобой случилось что-то плохое, то сам виноват. А поскольку четких правил поведения и этики, взаимоотношений ни с Богом, ни с людьми, ни с социумом в Нью Эйдже нет, то вина оказывается исключительно непростой загадкой и приводит к бесплодной саморефлексии или бесплодному же чувству вины - вне понимания и принятия правил той самой божественной воли, от которой и зависит награда или наказание человека в структурированных верованиях.

Традиционализм как "правое" течение Нью Эйджа

На первый взгляд традиционализм не только не находится в русле Нью Эйджа, но и противостоит ему как одной из разрушительных тенденций западного мира. Вместе с тем, традиционализм есть течение вполне современное, имеющее к традициям очень опосредованное отношение и, более того, находящееся целиком в русле постмодернизма и родственное Нью Эйджу. Почти все течения Нью Эйдж предполагают значительную степень личной свободы своих членов и плохо организованы. Традиционализм также совершенно не бросает вызов атомарному обществу, а фактически аккуратно встраивается в него.

Интересно в нем, однако то, что он возвращает нас к понятию объективной истины. Основателем учения считается французский мыслитель Рене Генон.

Центральными идеями упомянутой традиции являются:

1. Отрицание идей социальной эволюции. Согласно Генону, человечество не развивается, а деградирует. Идеализация т.н. "примордиальной традиции" и связанного с нею своеобразного "золотого века", когда духовный смысл пронизывал все сферы человеческого существования. Тема исторического развития человечества раскрывается с помощью индийского цикла Мантавары, когда изначальная духовность с течением тысячелетий приходит в упадок и в конце Кали-Юги (современного периода) угасает окончательно.

2. Понятие сакрального (противоположность современному и профаническому), роль духовности не как чувственной, а как интеллектуальной идеи.

3. Возврат к вопросу смысла существования человека и человечества и к определяющей (ведущей) роли религии в понимании предназначения. Традиционализм в некотором роде реабилитирует религию, утверждая, что в идеале не религиозные истины должны адаптироваться к требованиям светского общества, а совсем наоборот. Такая постановка вопроса сама по себе есть вызов современным тенденциям и обществу потребления (а следовательно - всему современному экономическому устройству).

4. Идеализация Востока и восточных цивилизаций (в частности индийской, кроме того, другой экзотики, вроде суфийской традиции). Здесь интересно то, что, как мы уже говорили, многое в учении Блаватской было заимствовано Нью Эйджем именно из индийской культуры, а экзотические верования являются основным образовательно-идеологическим кормом последователей направления.

5. Понятие иерархического устройства мира, ценности иерархии, выделения элит как движущей силы общества - в пику современному "демократическому", декларирующему всеобщее равенство мироустройству. Из этого и, частично, предыдущего пункта вытекает принятие кастовой системы (как продолжение ценности иерархии) и идеализация этой системы, наделение ее сакральным смыслом. И несмотря на кажущийся дикий консерватизм (реально существующая кастовая система в Индии является атавизмом), эта идея Генона нам представляется всего лишь оригинальной вариацией ньюэйджевской идеи "духовных уровней". Прежде всего потому, что он делает упор не на наследование ребенком принадлежности к варне родителей (как это происходит в реальности), а на некое "внутреннее соответствие" человека.

6. Провозглашение единой для всех людей истины как цели всякого подлинного познания. Это примечательно на фоне того, что понятие истины сейчас окончательно отторгнуто наукой с одной стороны и совершенно обесценено релятивизмом Нью Эйджа с другой.

7. Возвращение божественному (надчеловеческому) главной роли в системе ценностей и отрицание ценностной модели "светского гуманизма", на которую сейчас опирается западное общество. Человек и его желания, его свобода и творчество не могут быть центром мира или вершиной иерархии ценностей, ибо божественное (надчеловеческое) несравненно важнее. Отсюда следует критика индивидуализма и субъективизма.

Теоретически традиционализм довольно далеко отстоит от основной линии Нью Эйдж, иногда конфликтует с последним и враждебен теософии. Однако на практике мы видим несколько иное. Если вернуться к основным положениям теории Блаватской, которые мы перечисляли выше, то можно заметить совпадения в ключевых пунктах. Также как и теософы, традиционалисты опираются на личный эзотерический опыт (что делает бунт против индивидуализма и субъективизма современности как минимум, лишенным смысла). Также они опираются на идею сущностного единства религий, что приводит их к мысли о тождественности символов и побуждает к смелым выводам в этой области: "…во всех случаях, когда мы имеем дело с остатками исчезнувших цивилизаций, невозможно понять их действительное значение иначе, чем через сравнение их с аналогичными элементами живых традиций. И это верно даже по отношению к Средневековью, многие элементы которого полностью потеряли смысл для современного Запада. Только через установление контакта с живыми традициями можно воскресить то, что еще способно возродиться, и это, как мы постоянно подчеркиваем, одна из величайших услуг, которые может оказать Восток Западу" (Р.Генон "Кризис современного мира")

Метод откровения (и произвольного толкования оного) также фактически признан в традиционалистской среде, при том что не существует религиозной общины или признанных авторитетов, способных отделить "истинные" откровения от фантазий. О таком важнейшем факторе, как включенность интеллектуального стиля Нью Эйдж в новейшую традицию постмодернизма, было упомянуто вначале. Генон и его последователи точно также, с характерной для постмодернизма вольностью, обращаются с большими отрезками истории разных культур, приводят в пример артефакты разных веков и цивилизаций по всему земному шару, заимствуют идеи из разных религиозных систем с единственной целью - доказать существование Примордиальной Традиции. Разумеется, доказать это невозможно, но можно убедить читателя что его личный эзотерический опыт обязательно должен на эту Традицию указать и явить ее реальность. Если же допустить что изначальная традиция никогда не существовала, либо существовала в совершенно ином виде (как это делают добросовестные историки) - тогда положения становится иллюзорными и бессмысленными. Поразительным образом, реальная историческая картина благословенной древности традиционалистов никогда не интересовала - и в этом патриархатные идеологи родственны экзальтированным "мистическим феминисткам" от неоведьмовства, Викки, которая идеализирует некий "сакральный матриархат" древности.

Однако здесь нам хочется сказать и о положительном значении традиционализма, течения живого и интересного. Во-первых, надо отметить попытки сформировать новую ценностную модель идущую не от потребностей чувственной человеческой природы, а от божественного замысла. Во-вторых, очень смелым в рамках Нью Эйджа является утверждение понятия истины, единой для всех людей. В-третьих, четкое разделение человеческого и божественного, с установлением главенства последнего, также характерен разве что для ортодоксальных авраамических религий. Традиционализм идет вразрез с крайним конформизмом Нью Эйджа, добиваясь изменения ценностей с учетом традиций, бросая вызов главенству светского гуманизма и всему обществу, нацеленному на потребление материальных благ и непрерывное повышение "уровня жизни". В этом идеологическом посыле (не в методах!) он стоит, наравне может быть с возрождающейся вновь традиционной (сформированной до XVII века, т.е. до секуляризации Нового времени) астрологией отдельно от всего "левого" Нью Эйджа.

Заключение

Подведем некоторые итоги воцарения идеологии Нью Эйдж в духовной сфере Запада. Во-первых, ее попытка уравновесить и "исправить" материализм западной цивилизации совершенно провалилась. Само движение из-за своей фрагментарности и конформизма оказалось способным занять почти все постхристианское пространство (что само по себе поражает), но самым видимым его достижением на этом пространстве стало создание насквозь коммерческой "духовно-развлекательной" индустрии. Спрос на духовность действительно был значительным, и это вышло большим боком - у всех значимых учений появлялись лайт-версии, которые, быстро распространяясь, уничтожали саму возможность какого-либо развития и роста. В этом не было бы большой беды (в конце концов, многие религии воспринимаются массами в облегченной форме) если бы не отрицание понятия "истины", ориентация сугубо на внутренний мир индивидуума предопределившие невозможность формирования интеллектуальной/духовной элиты. При ориентации на массового потребителя, данное обстоятельство, понизило планку производимого интеллектуального (не говоря о духовном!) продукта до неприличного. Механизмы этого мы не будем перечислять, просто заметим, что при категорическом отрицании институциональных посредников (в лице религиозных институтов и их служителей, например) в Нью Эйдж допускают и даже приветствуют посредников информационных. Сведения о традиционных религиях и учениях (христианства, каббалы, индуизм) адепт получает в переосмысленном и "адаптированном" виде (в обиходе этот принцип выражается риторическим "Какая разница откуда брать информацию?"). В целом, акцент на доступности духовного (эзотерического) материала вкупе с демонстративным отрицанием истины, обеспечивает новым религиям невиданную широту охвата, но никак не высоту полета.

Из мейнстрима течения вымываются фундаментальные вещи в угоду модной общественной практике - например, если понимание важности объективной истины еще как-то проскакивало в сочинениях Блаватской и Рерихов, то уже сейчас в среде Нью Эйдж (за исключением традиционализма) лишь подозрение в "претензиях на истину" воспринимается как тяжкое оскорбление. Если Истины нет, то ее нельзя исказить, а следовательно - и нет разницы в источниках информации, и все мнения одинаково ценны, и все люди одинаково правы. Не в этом ли залог Мировой Гармонии и спокойной жизни в политкорректном обществе?

Во-вторых, Нью Эйдж, вместо того чтобы противостоять атомизации общества, напротив, усиливает эту тенденцию, способствует духовной и социальной отчужденности. Группа может держаться за счет преданности учителю (основателю новой традиции) или/и за счет организационно-коммерческой составляющей, когда объединение дает возможность реализоваться амбициозным участникам. Горизонтальные социальные связи крайне слабы, а их функциональность неочевидна, поскольку обсуждая, к примеру, свой персональный опыт, адепт почти гарантированно сталкивается с отсутствием общих критериев и терминологической путаницей.

Новая Эра обещала очень много в начале своего появления, но в результате оказалась для Запада теми самыми широкими вратами, что ведут на погибель: истинно ценные религии, сформировавшие культуру и цивилизацию Запада (иудаизм и христианство) были отвергнуты, но взамен не предложено ничего сколько-нибудь существенного. По-прежнему нечего противопоставить прекрасно подготовленным идеологам ислама, кроме устаревших идеалов Просвещения и светской этики (в более современном варианте - т.н. прав человека). Но перед лицом ислама все это выглядит, как минимум, сомнительно, ибо человек, отвергающий Бога как высшую ценность, в этой религии изначально ущербен и не воспринимается как равный. Благодаря экономике и мощной цивилизационной модели, превосходство Запада удерживается, однако в духовном отношении он превращается в банкрота, в языческий (в значении идолопоклонничества) мир, разобщенный и уязвимый.

В-третьих, Нью Эйдж совершенно ничего не может противопоставить существующей экономической системе. При всей широте распространения, это идеологическое и духовное течение не производит никаких социально-экономических перемен, а напротив, поощряет интроверсию и социальную пассивность при активном развитии духовно-развлекательной индустрии (несколько более выгодно смотрятся на этом фоне, пожалуй, только неоязычники со своей экологической направленностью). Отдельные экологические движения под влиянием Нью Эйджа стали заложниками всеобщей фрагментарности направления: берутся опекать дельфинов, обезьян, тигров и бездомных кошечек (которых, конечно же, необходимо опекать и защищать), избегая системных действий против нынешней экономической модели, губительной для всей экосистемы планеты. И в этом отношении опять же можно посетовать на отсутствие интеллектуальной/духовной элиты в Нью Эйдже, способной обозначить проблему и выработать общий курс. Проблема в том, что подавляющее большинство адептов направления это городские жители благополучных стран и они крепко завязаны на существующую экономическую модель, обрекающую не только Запад, но и весь мир на дальнейший самоубийственный рост потребительских рынков, где откровения, магические умения и телесные практики продаются не менее бойко, чем игровые приставки и автомобили.

Кроме того, среди неупомянутых в данной работе идеологических источников Нью Эйджа необходимо вспомнить следующие: христианство с идеей "педагогической роли мироздания"; левые политические движения, которые дали значимость мнения меньшинства; феминистские и пост-феминистские течения, которые дали идеологию сакрального матариархата, культа сакральности женской природы и женского тела; наркотическая и сексуальная революция хиппи; а также масс-культура с ее требованиями упрощенного материала. В сочетании с уже описанным и давно выстраданным этапом секуляризации сознания в западной культуре, развитием принципов индивидуализма в культуре и постмодернизма в когнитивном стиле эпохи они и подарили нам современный "мир Нью Эйджа", в котором даже ортодоксия становится более поверхностной и суеверной, идя на поводу или оказываясь плотью от плоти толпы в океане импорта религий и глобализации верований.

Таким образом, итоги получаются очень неутешительные. У Нью Эйджа не вышло создать на Западе новую жизнеспособную религию, а получилось дать множество маленьких учений и культов, которые не то что ислам, но и, изрядно пострадавшее от предшественников Нью Эйджа, христианство, не рассматривают всерьез ни в интеллектуальном, ни в духовном, ни даже в институциональном плане. Банкротство ключевых идей направления понемногу становится очевидным все большему числу людей, так или иначе причастных к этой мега-религии. Вряд ли имеет смысл ждать какого-либо нового разворота, который шел бы в разрез с уже существующими тенденциями. Нью Эйдж, разумеется, способен существовать еще неограниченно долго - до тех пор, пока не появится внятная альтернатива, зиждущаяся совсем на иных принципах. Нельзя предугадать будет ли это экспансия исламской идеологии или новая реформация в христианстве, или совершенно иное религиозное движение. Второго шанса на неторопливое эволюционное развитие духовной сферы Западу наверняка не представится, а намечающийся крах западной экономической модели, может стать тем самым моментом истины.

© Косорукова Ю., Бедненко Г.Б., 2011